Клятва (СИ) - Мария Сакрытина

изредка вынимая меч – вздуть обидчика на дуэли. И все они были лет на пять-десять

старше меня – то есть, как бы опытней. Смотрели свысока, о дисциплине не имели ни

малейшего понятия и первое, что сделали – дружно вызвали меня на дуэль. Я озверел,

полез бить морду здесь и сейчас – в итоге моя собственная мордашка немного помялась, а

половина противников выбыла из строя (мне повезло, что дело было под носом у короля, и

нас быстро «остудили»). На следующий день хмурый Рэй упрямо явился на место дуэли

секундантом, и эти щенки тут же поджали хвосты и принялись уверять почему-то герцога

де Боттера, что они же, хм, не знали. Чего они не знали? Это я явно что-то не знал, а из

Рэя, бездна, слова не вытрясешь.

В общем, с гвардейцами у меня не сложилось. И как короля до сих пор не убили с такими

идиотами-телохранителями? Когда всё более-менее устаканилось, я попытался сделать из

них хоть какое-то подобие нормальной гвардии, но в итоге добился лишь того, что в мою

смену всегда было спокойно, потому что у двери короля в дозоре я стоял лично.

А так – столица бурлила. Я чувствовал, что кто-то мутит воду – но кто? Когда в

королевскую спальню посреди ночи прилетел арбалетный болт, я не выдержал и выпросил

у Его Величества разрешение создать собственный полк для охраны – а эти золотые

дворянчики пусть дальше цветочки нюхают вместо караула.

Своих гвардейцев я набирал из проверенных, бывалых солдат, с которыми воевал на

южной границе. У них не было титулов и званий выше сержанта, и денег тоже не было и

не предвиделось. И они были преданы мне по-дружески, по-товарищески, а не по приказу

и из-под палки. И им, конечно, очень хорошо заплатили – так что не один не отказался

приехать.

И тогда всё вроде немного успокоилось. Лорды, конечно, ворчали: ужас, короля и

наследника трона охраняют мужланы! Но король на совете Лучших Родов объявил, что он

нынче доверяет только мужланам, и тему закрыли.

А я подозревал, что воду мутил кто-то из лордов – а ведь присягали, все королю

присягали, гады!..

С казармами тоже вышло всё… не так. Пока я со старой гвардией разбирался, не было и

речи жить рядом с ними – я ночевал у Рэя. Неприятно, и деньги этот гордец брать

отказывался. А то я не знаю, сколько его шикарные ужины стоят!

Но во дворце я проводил целый день – вместе с королём. Там меня однажды и сцапал

опекун.

Его Величество принимал послов из Овидстана, я обходил караул, проверяя, всё ли в

порядке, и столкнулся с лордом Джереми нос к носу.

И всё, как раньше – стальной захват на локте, рывок и приказ: «За мной!». Устраивать

сцену в королевских покоях – за гранью приличий даже для меня, так что пришлось

позволить себя увести.

Милорд втолкнул меня в одну из пустых зал, запер дверь и принялся расстёгивать ремень.

- Штаны снимай.

Я опешил. Даже за меч с жару схватился. Но сэр Джереми быстро меня осадил:

- Снимай! И считать не забудь.

Предложи мне что подобное кто-то другой, зубов бы он быстро не досчитался. Но

спокойному, равнодушному голосу, не терпящему возражения, я не подчиниться не мог.

Привычка.

- Ты вёл себя, как мальчишка, - говорил милорд, размахиваясь. – И получаешь, как

мальчишка.

После, задрав голову (когда он стал ниже меня?), сумрачно меня рассматривал – долго, внимательно. А я стоял перед ним навытяжку, только что честь не отдавал. И ждал.

- Держи, - сказал он, наконец, ткнув в меня свитком. - Читай.

Я прочёл. Вслух, как раньше, когда он приказывал, я всегда читал вслух. Но раньше это

были учёные трактаты, а сейчас – документы на усыновление.

- Понял? – мрачно поинтересовался он. – Теперь ты де Креси. Со всеми вытекающими. И

хватит по чужим углам шариться, у тебя свой дом есть. И я тебя там жду.

Кроме дома, солидного состояния и прочих привилегий я получил место в Совете Лучших

родов. А это было ого-го какое достижение, потому что именно Совет Лучших и проводил

политику, то есть мог решить дать королю деньги на реформу, например, налогов, или не

стоит.

- Ну, - представив меня обалдевшим советникам, поинтересовался мой опекун. – Ещё кто-

нибудь сомневается, что чернь – тоже люди?!

- Мальчишка просто исключение! – брякнул сидящий во втором ряду папочка рыжего де

Беорда.

Лорд Джереми фыркнул и спокойно прочитал получасовое наставление Святого

Иеронима, суть которого сводилась к «блажен, кто верует». Все слушали, никто и не

пикнул. Тогда мне казалось, что завершился какой-то давний спор, в который меня,

конечно, не посвятили.

Спустя несколько дней я осмелился заговорить с королём о городских приютах и правах

сирот. Я понимаю, во внимание Его Величества раньше попадали лишь, скажем так, более

умелые руки. Для страны они важнее. Они – хлеб, и они – армия. Потому не стоит

разбрасываться ими, пока они ещё маленькие, говорил я. Им нужна защита, которой они

совершенно лишены, за них же не вступается даже закон «О мальтийцах», потому что они

и мальтийцами ещё не считаются. Король не мог этого знать: он был один на всю эту

свору дворян, которые чахнут над своим золотом, паршивой честью и титулами. Кто-то

должен был ему рассказать – Валентин был действительно человеком милосердным и

справедливым. Я же видел. Конечно, он согласился помочь провести закон в совете

Лучших.

А меня же заставил решиться на этот разговор случай. В один из редких выходных,

который у меня случайно выдался, я решил поехать в приют – тот, из которого меня сэр

Джереми забрал. Нет, ностальгия меня, конечно, не мучила, совсем. Просто в какой-то

момент я понял, что не знаю, кто я – уже лорд или ещё безродная сирота. Рэй говорил, что

я всегда буду чужаком и там, и там, и он был совершенно прав. Из меня сделали какую-то

химеру – по внешности и по сути. Я думал, что поездка, так сказать, к истокам всё

расставит по своим местам.

В отличие от меня, приют за семь лет абсолютно не изменился. Так же с закатом

воспитанники возвращались – голодные, сонные. Так же парочка неудачников подметала у

них под ногами двор – весь в пухе от растущих рядом белолисток. На меня никто не

смотрел, все прятали глаза, и это было нормально, я знал: лорд может оскорбиться, если

на него станут глазеть.

Из дома хозяйки выбежали её изрядно поистрепавшиеся дочери. То ли я теперь смотрел на