Князь Алтайский - Константин Константинович Костин

Волков. Волков, что их, не оборотней! Оборотень — это не волк, это искаженная, испорченная версия волка. Не зря на Руси говорят: «Бог создает, а черт портит». Правда, местный Эрлик тоже кого-то там создавал, но с оборотнями он поступил откровенно по-чертовски — взял волков и сделал из них оборотней. Поэтому и «дети Эрлика».

Именно оборотни разогнали здесь всех. Именно поэтому народ, вместо того, чтобы объединиться и дать отпор — ну не тысячи же здесь оборотней, в самом-то деле! — предпочел убежать, причем убежать — именно отдельными семьями, доверяя только ближайшей родне. Потому что любой человек, днем притворяющийся твоим соседом и лучшим другом, ночью может натянуть серую шкуру и вцепиться тебе и твоим детям зубами в горло. А хоть бы и ножом в спину дарить — разница непринципиальна.

Именно оборотни расчистили здесь территорию от людей, возможно — планируя оборудовать здесь свое волчье царство.

Я взвыл… мысленно, конечно, еще не хватало — лицо ронять перед моими людьми. Но повод взвыть был самый, что ни на есть серьезный — думал, что уехав на Алтай, я скроюсь от оборотней, прицепившихся ко мне, как репей к волчьему хвосту, а вместо этого приперся в самое их логово!

Так. Стоп. Остаются непонятными два момента.

Во-первых — по дороге сюда на меня нападали откровенно русские оборотни, отнюдь не алтайцы. Куда они делись и почему больше меня не трогают? Возможно, конечно, что они потеряли мой след, или спелись со здешними или, наоборот, сцепились с ними и полегли в неравной схватке, но — все равно непонятно. Пытались убить, пытались, а потом — раз, и прекратили.

Во-вторых — почему местные оборотни, дети Эрлика, нас не трогают? Разогнали местных, убивают приезжих — а нас как будто не замечают. Непонятно… Непонятно и настораживает.

Но, с другой стороны — когда враг известен, становится проще. Уже примерно понятно, как его истреблять, если вдруг нападет, понятно, что делать, чтобы ему противостоять.

И первым делом — надо проверить всех на оборотничество.

Глава 23

1

Ярко, я бы даже сказал, ослепительно светит апрельское солнце с чистейшего лазурного неба. И, глядя на него, я понимаю, что, похоже, зря выбрал для своего флага именно голубой цвет. Он же теряется на фоне неба!

С другой стороны — а какие у меня были варианты? Шелковый отрез нужного размера в закромах нашелся только такого цвета, а любая другая краска на ткани, постоянно мотающейся на всех ветрах, и промокаемой всеми дождями, быстро сменилась бы на один цвет — серый. А серый флаг, знаете ли, это, конечно, креативно, но все же стоит учитывать и общественное мнение. Не поймут… Да и ладно — голубой и голубой, до времен, когда этот цвет будет вызывать какие-то неправильные ассоциации еще лет триста. И вообще — он не голубой, а лазурный! Да-да, лазурный! А кто считает иначе — тот просто не разбирается в цветах и оттенках. Вот.

Но, как бы то ни было, мой гордый флаг… я бы сказал «взвился», вот только это слово к процессу поднимания моего флага не очень-то подходит. Взвился — это стремительно поднялся ввысь, практически взлетел. А мой флаг поднимается ввысь усилиями плотников, которые лезут по острой крыше башни моего терема, чтобы там присобачить его понадежнее. В общем — пафоса и торжественности в этом процессе ноль.

Но вот, кажется, все закончено, флагшток укреплен, и мой флаг… повис гордой тряпкой. Да блин! Тут постоянно ветер с реки дует, задолбал уже, но, стоит мне решить повесить флаг, как — на тебе! Безветрие!

Бог, светлый Ульгень, повелитель ветров или не знаю кто еще — в общем, надо мной таки смилостивились и ветер таки дунул, развевая голубое полотнище с вышитым на нем осетром. Хех. Флаг сливается с небом и складывается ощущение, что осетр самостоятельно летит в небе. Незапланированно, но красиво.

Итак, дело сделано.

Мой род получил флаг, а мой город — имя.

Осетровск.

2

Да, сам понимаю, что звучит как-то не очень, но, блин, фамилии не выбирают, а креативность тут не в чести. Раз город — рода Осетровских, значит, и называться он должен — Осетровск. Да и ладно. Даже если здесь не водятся осетры — я их разведу.

Сияло солнышко, золотились на нем стены домов, башен, крепостных стен, церквей, тянулся в церкви празднично одетый народ.

Да, церкви, во множественном числе. У нас их две, а как же. Моя, родовая, та, что была построена сразу же после встречи с бесом, и городская. Вроде бы, в одной из деревень, что отстроили мои переселенцы в окрестностях Осетровска — блин, никак не привыкнуть — тоже стоит церквушка, так что деревню можно смело переименовывать в село, да вот беда — в отличие от города ей и название-то еще не придумали.

Как мы не торопились, а все же к Пасхе закончить всё, что задумано, не получилось. Это все мой родовой священник, отец Савватий, торопил нас, мол, к Пасхе нужно отстроиться, город назвать, крестным ходом пройти. Нет, я понимаю, дело нужное, но от этого работа быстрее не шла. Но, в целом, городок мы таки отгрохали. Небольшой, надо признать, думаю, в нем и тысячи нет, но зато в нем есть все, что нужно городу: крепостные стены, мастерские, церковь, рыночная площадь, лавки, трактир, кабак… на днях даже вора поймали. В общем, все как у людей. И пусть со всех сторон еще доносится стук топоров, доделывающих то и сё — но в целом город готов.

Мой город. Звучит!

Сказал бы я, конечно, что под этим солнечным небом звучит праздничный звон колоколов — Пасха же! — да откуда бы… Откуда у нас колокола? Нет, разумеется, вокруг — горы, а в них можно найти и медь, и олово, и, я думаю, вольфрам с литием тоже найдутся. Хотя для литья колоколов они и не очень нужны. Материал есть — мастера нет! Как-то не пришло никому в голову, что нам может понадобиться колокольных дел мастер. Да и с другой стороны, даже и вспомни мы о нем — что ему здесь делать после того, как он отольет колокола на все три наши церкви? Поддужные колокольчики лить? В общем, пока приходится обходиться билами, это такие металлические доски, по которым бьют. Звучат они звонко, но не колокола, не колокола…

То-то мой батюшка, слушая их, морщится, как будто в очереди