Князь Алтайский - Константин Константинович Костин

что бояре крайне не любят держать свои Источники свернутыми, на такие ощущения немудрено и подсесть, как на наркотик и без Источника начнется натуральная ломка.

Ну, или это меня одного так кроет.

Сейчас, как боярин в полной силе, я мог почувствовать любого своего человека и даже отдать ему Повеление. Я развернулся и посмотрел вниз, под ноги. Ясно ощущая, что там, под ногами, трудолюбиво прокладывает очередной коридор мой чародейный холоп.

— Иди к входу! — негромко произношу я и понимаю, что Повеление докатилось до него, когда чувствую, что холоп двинулся в мою сторону.

Ну разве не круто, а⁈

* * *

— Ты должен прокладывать проходы по чертежу, — говорю я, зная, что мои глаза залиты чернотой Повеления.

Холоп молчит, внимательно слушая.

— На чертеже вот здесь и вот здесь, — показываю я в две противоположные стены лестничного проема, — есть помещения. Проход к ним — сажень в длину, сажень в высоту, полсажени в ширину. Сами помещения — сажень с аршином в высоту, круглые, две сажени в поперечнике. Делай.

Холоп послушно развернулся, негромко произнес Слово, поднял руку — и стены колыхнулись и принялись расступаться. Примерно как если направить струю горячего воздуха из фена на сугроб — что? Мне было скучно! — только земля не таяла, а уплотнялась. Вот уже начали вырисовываться очертания прохода…

Я отступил назад. Пусть работает. Можно, конечно, Повелеть ему забыть о том, что я его вызывал и что приказал делать, но такие приказы имеют обыкновение слетать в самый неудобный момент. Спасибо прадедушке Северьяну, он в своем дневнике подсказал, что в таких случаях делать.

Не надо приказывать забыть, что ты его вызывал — просто запрети смотреть в твою сторону и тогда холоп на вопрос, не видел ли он тебя, совершенно честно скажет, что не видел.

Не надо приказывать забывать, какие помещения он делал — просто скажи, что они есть на чертеже и тогда холоп скажет, что делал все строго по чертежу.

4

Итак, что мы имеем? Два готовых помещения — холоп уже отправлен обратно, доделывать третий ярус — проходы в которые чернеют посреди лестницы, как бельмо на глазу. Бельмо… чернеют… да, я мастер сравнений…

Что с ними нужно сделать? Глупый вопрос — закрыть, конечно. И не просто занавесить шторкой, а закрыть так, чтоб и следа не было и так, чтобы только я и моя родня могли открыть. В общем — закрыть так, как были закрыты тайники в подземельях Осетровских под Мангазеей.

Я достал нож, закатал рукав и осторожно разрезал кожу на руке у локтя. Можно было и просто ладонь полоснуть, но тогда свежий порез может попасться кому-нибудь на глаза и подсказать, чем я занимался.

Теперь собственной кровью обвести проем и произнести нужные Слова. Закрывающее, Запирающее, Убирающее… Всего двенадцать Слов. И потом, чтобы открыть скрытый проход — нужно будет только приложить ладонь. Причем мою. Причем идущую в комплекте с остальным мной. Причем — живым мной.

* * *

— О, необычно, — произнесла Голос, после того, как я развернул ее из статуэтки в полноценную статую, — твой новый дом?

— И твой тоже.

— Мне нравится. И столько людей… Можно, я убью вон того плотника?

— Нет!

Маньячка!

— Почему?

— Потому что! И…

— Ай!!! Я голая! Где мой сарафан?!!

Я закатил глаза и принялся разворачивать одежду стеснительной статуи.

С одной стороны лестницы — помещение с Источником. С другой — с Голос. И, если кто-то сможет вычислить, где спрятан Источник, то у него будет, как в логической задачке — выбор из двух дверей, за одной — приз, за другой — смерть.

А подсказок не будет совсем.

5

— Ты всё сделал? — подпрыгнула на месте Аглаша, когда я, наконец, появился. Моя скоморошка явственно заскучала, еще немного — и она сделает сальто назад.

— Всё. И…

— Тогда пошли!

Меня схватили за руку и потащили вниз по лестнице обратно под землю. На ходу я успел посмотреть на те стены, за которыми прячутся Источник и Голос.

Никаких примет. Стена и стена.

— А куда это мы идем?

— Хочу тебе кое-что показать, — она затащила меня в ту же комнату с сундуком, в которой мы подловили Морозову.

— Что? — не понял я. Затупил, признаю.

На пол упала шубка. Сарафан. Рубашка. Сверху лег кокошник.

— Здесь холодно, — пробормотал я, глядя на неоспоримые доказательства холода. Два острых доказательства.

— Тогда быстрее согрей меня!

Аглашенька прильнула ко мне и прошептала:

— Понравилось смотреть, как Марфа нагибается? Хочешь посмотреть, как нагибаюсь Я?

— Только посмотреть?

— Не-а.

6

Я стоял на вершине башни своего родового особняка. Конечно, на самом деле родовой особняк Осетровских — в Мангазее, но его отжали подлым образом, так что… да, блин, я глава рода и я решаю, где тут мой родовой особняк! Здесь!

Рука сжимала посох, а я смотрел вниз, на расстилающиеся передо мной просторы, которые очень скоро станут моей вотчиной.

Да! Готовься, Алтай, князь Алтайский грядет!

М-да, переборщил с пафосом…

Ладно, хватит кривляться, приступай.

Моя кровь бурлила от подключения к Источник и от… ну, короче, от Источника. Да. Только от этого. Точно.

Эм… В общем, кровь моя бурлила и пора уже было прекращать оттягивать момент и начинать.

Я стиснул посох, аж костяшки побелели и тихо произнес:

— Объявляю эти земли своей… ВОТЧИНОЙ! АХ-ХА-ХА-ХА-ХА!!!

Простите, не удержался. Хотя вскидывать руки к небу, я думаю, было перебором. Я ударил посохом оземь…

И тут через меня хлынула сила Источника.

Она катилась во все стороны, как волны от брошенного в воду камня, как взрывная волна от авиабомбы, и там, где она проходила — земля превращалась в вотчину. Внешне это никак не сказывалось, но я, владелец вотчины, начинал ее ЧУВСТВОВАТЬ. Не знаю, как это описать, но я как будто узнавал каждый бугорок, каждый овражек, каждое деревце на СВОЕЙ земле.

Неописуемое ощущение.

Так, Викентий, мать твою, Георгиевич, тормози. Помнишь историю с бесом? Переборщищь от жадности — сдохнешь. Ведь это не просто сила Источника, в нее и твоя собственная жизненная сила вкладывается и она — не бесконечна.

Так… Еще немного… Гору, гору обязательно захватить… Ага… Всё!

Я ударил посохом оземь, закрепляя объявление вотчины — и внезапно понял, зачем в ритуале требовался посох. Без него я бы просто рухнул наземь. Вот