На бешеной скорости - Тамуна Менро

class="p1">М: Я не Рома. Смерь температуру.

О нет, только не это! Вместо Ромы я написала Максу! Да что же это такое? Я скопировала отправленное не тому парню сообщение и отправила его Роме и уже собиралась отключить телефон, как телефон завибрировал от видеозвонка. Макс. Я не стала брать трубку, попыталась заснуть, укутавшись в одеяло, но он все продолжал и продолжал звонить. Мне пришлось сдаться и ответить.

– Если еще раз проигнорируешь мои звонки, я приеду к тебе домой и выпорю твою задницу.

– Отличное начало разговора. Что тебе нужно? Я уже спать собралась.

– Что с тобой? Какая температура?

– Ты доктор что ли?

– Ага. Ну так и? Горло болит? Температура или что?

– Просто знобит. По ощущениям около 37-ми. Все? Я могу спать?

– Почему по ощущениям? Возьми градусник и смерь.

– Макс, что за повышенная забота? Я просто от стресса немного плохо себя чувствую. А градусника у нас нет, не купили еще, аптеки все равно уже закрыты. Завтра буду огурцом.

– Огурцом? Говоришь, как моя мама, только огурцом после таких слов она не становится. Я приеду через 20 минут. Привезу градусник.

– Макс! Не надо! Мне правда уже лучше. И… Прости, но мой папа не очень будет рад твоему позднему визиту. Я высплюсь и все будет «ок». Правда.

– Я оставлю машину подальше от дома, постучусь в окно. Герду успокой, чтоб не лаяла.

– Макс! – Я хотела запретить ему приезжать, но он уже отключился и не отвечал ни на звонки, ни на сообщения.

Зато ответил Рома.

Р: Сладкая, поправляйся, целую. Наберу завтра, уже поздно. Спокойной ночи)

К: Спокойной ночи. Еще раз спасибо за цветы.

Р: Я рад, что тебе понравилось.

Я открыла фото с букетом, которое успела сделать и не почувствовала ровным счетом ни-че-го. Наверное, я заелась, но цветы меня никак не удивляли. А вот то, что сейчас приедет Макс, заметно поднимало градусы моего тела. И я уже не понимала, меня так трясет от температуры или от ожидания его приезда.

15.5

Макс.

«Ром, ты извини, я не очень хорошо себя чувствую, похоже у меня температура, может простыла или отравилась». Я сказал Рапунцель, что скоро приеду, сам не знаю, почему это было первым порывом. И дело ни фига не в споре. Приехать ее лечить, убедиться, что с ней все будет в порядке было таким же естественным желанием, как пойти в туалет, когда полный мочевой. Ты не задумываешься и делаешь это на уровне инстинктов.

Но вместо того, чтобы немедленно ехать, я колотил грушу в комнате голыми руками. В голове раскручивались десятки вариаций ее сообщений «Ром, мне плохо, обогрей меня, сладкий, я так хочу тебя рядом»… Мне надо было срочно успокоиться, чтобы не напугать ее своим бешенством, а лучшее средство прийти в себя – это надрать кому-нибудь задницу. Или поколотить грушу.

Она ни-че-го не сказала мне, что заболела, но написала ему!

Долбаный Рома!

Несмотря на расстояние между ними, он оставался для нее важным человеком, ее парнем. Она думала о нем даже после нашего свидания. Она его любит? Я пробовал это слово на вкус, перекатывая его на языке. Я не верил в это чувство. Но если оно существует, то почему Рапунцель испытывает его к долбаному Роме? Потому что он цветами ее засыпал? Ах, да он же ей еще студию танца подарил. Какой молодец! Или он трахал ее так, что она не может забыть его член? Черт! Я даже думать не хотел о том, как она под ним стонала. Глаза кровью наливались сами, а имя долбаного Ромы стало для меня красной тряпкой. Он стал номером один в моем «расстрельном» списке.

Пока я потрошил домашнюю аптечку, сотни мыслей продолжали атаковать меня в голове. Рапунцель. Я. Долбаный Рома. Герда. Рапунцель смеется, кидая ей палку, а я незаметно фотографирую это на телефон. Она за рулем моей машины. Мне плевать на тачку, если она даже въедет в дерево. Хотя даже братьям я не давал сесть за руль и орал как бешеный, когда кто-то доставал сигарету или хотел попарить. Поцелуй Рапунцель. Она не боится пить со мной с одного стакана и снова меня поцеловала. Сама. Я видел, как она реагировала на мои прикосновения, между нами точно была химия. Это невозможно сыграть. Или она играла? Но зачем? Я закинул все, что нашел в аптечке в пакет и потихоньку улизнул из дома, надеясь, что мама не проснется. Отец сегодня не появлялся дома, сказал, что уехал в командировку. Мы даже не знали куда. Оно и к лучшему.

Я оставил машину недалеко от дома Киры и пробрался к ее окну. Спасибо, что он одноэтажный. Я постучал в окно и увидел приближающийся свет фонарика. Она меня ждала.

– Я же сказала не приезжать, – она приветствовала меня недовольным шепотом, открывая окно. – Что ты тут делаешь? Если папа услышит, будет всем плохо.

– Отойди, – я подал ей пакет и запрыгнул на подоконник, залезая в комнату. – Ну, привет тебе, Рапунцель.

Я взял из ее рук телефон с фонариком и направил его на Киру. Она стояла в обычной серой футболке, с влажными спутанными волосами. Мне сложно было отвести взгляд от ее холмиков, она была без лифчика и это тут же отдалось тягучей болью в паху. Я обнял ее, зарывшись в ее волосы. Она была так слаба, что не сопротивлялась. От нее пахло сном, миндалем и кофе. Как такие запахи могли сочетаться?

Герда лежала у кровати, виляла хвостом, но не поднималась, и, казалось, понимала, что лучше не шуметь. Я уже обожал эту собаку! А вот ее хозяйка выглядела неважно, я коснулся губами ее лба, как всегда делала мама. Горячая.

– Ложись, – я старался говорить максимально тихо.

Она послушно легла в кровать. Да, не так я себе представлял нашу первую ночь. Первым делом я попытался засунуть ей градусник в подмышку, но из-за футболки не получилось.

– Снимай, я не буду смотреть, – я отвернулся, услышав, как она раздевается.

Твою мать! Мне самому нужна помощь! Кира болеет, а я думаю дымящимся от желания членом, а не головой! Я вообще могу контролировать свое тело рядом с ней? Я поправил член в трусах и повернулся с градусником, как ни в чем не бывало, хорошо, что она меня не видит в темноте. Я посветил фонариком на нее. В глаза бросились такие хрупкие ключицы, с торчащими косточками, хотя Кира не была сухой. Эта девушка вся состояла из контрастов.

Я аккуратно поднял