На бешеной скорости - Тамуна Менро

нет гарантий. А где они есть? Сколько опытных водителей попадают в аварии? Я тебя не пугаю, а просто снимаю розовые очки. Уверен, если поднять статистику, новички реже попадают в ДТП. И еще, думаешь, в школе вождения учатся ездить где? Сразу едут в город! Вот и мы поедем.

Я попыталась вставить слова протеста, но Макс коснулся пальцем моих губ в жесте «подожди» и, словно ошпарился, быстро убрал руку. А я непроизвольно, нервно облизала губы, потянувшись за его пальцами и сама же отпрянула через секунду от осознания своего порыва. Я потупила взгляд, сделав вид, что рассматриваю свои кроссовки и внимательно его слушаю.

– Не перебивай. По-настоящему что-то изменить в своей жизни ты можешь только тогда, когда страшнее всего. Есть только ты и бездна под ногами. И ты либо доверишься и прыгнешь, без каких-либо гарантий, либо так и останешься стоять на месте. Это точка невозврата, твоя персональная проверка на готовность к новому уровню. Если преодолеешь ее, ты улетишь в космос, – он говорил так увлеченно, поэтично, красиво, что мне даже не верилось, что это он, жестокий Макс, который при любом удобном случае набрасывался на всех с кулаками, доставал меня с самого первого дня, пытался силой залезть под юбку. Сейчас он снял свои доспехи и предстал передо мной совсем другим человеком. – Да будет колбасить, трясти, тебе будет страшно, но после зоны турбуленции, тебя ждет победа. Если бы я не был уверен, что ты справишься, я бы не разрешил тебе сесть за руль своей машины. Ты первая, кому я ее доверил.

Макс замолчал, шумно выдохнув. Он не смотрел на меня. Его взгляд был направлен куда-то вдаль, будто он уже был не со мной, а где-то далеко в своих мыслях. А я стояла рядом, не веря, что он, Макс, на самом деле такой невероятный. Я не знаю, кто или что вселился в меня, но я взяла его лицо в ладони и поцеловала его. Со всей нежностью, на которую было способно мое естество. Я по очереди втягивала его губы своими, пробуя их на вкус. Они пахли персиками и какао с перцем. Боже, я только что поняла, как сильно я люблю персики. И его губы. Он не нарушил это хрупкое равновесие нежности. Лишь осторожно, словно боялся сделать лишнее движение и спугнуть меня, отвечал на мой поцелуй, прижимая к себе.

– Поехали, – я с трудом оторвалась от него, уже сожалея, что лучший поцелуй в моей жизни оборвался моим волевым решением. – Ты же будешь рядом? И, если что, поможешь?

– Я буду рядом, у тебя получится, зубастик, – он тяжело дышал и смотрел на меня горящими глазами. А я вспомнила про его укушенную руку, взяла ее в свою, поцеловала место укуса и прижала его руку к своей щеке.

– Поехали, пока я не передумала. Где Герда?

Мы нашли нашу собаку, сели в машину, одновременно пристегнули ремни безопасности и поехали. Во время поездки мы говорили только о дороге, когда Макс говорил, что мне делать. Я жестко тупила, но он меня успокаивал и говорил, что в любой момент я могу остановиться посередине дороги, включить аварийку и слать всех сигнальщиков прямиком к моему ежику. Мы остановились недалеко от моего дома, чтобы папа не увидел, что я была за рулем. Макс выпустил Герду, вытряхнул с заднего сиденья остатки цветов и проводил меня до дома, отдав у калитки мой телефон.

– Ты обещал честно ответить на мой вопрос, – напомнила я ему, запуская Герду во двор.

– Спрашивай.

– Это правда, что я была первой, кого ты пустил за руль своей машины?

– Правда, – он уже знакомым движением заправил мне за ухо прядь волос.

Я молча пошла домой, ничего ему не ответив. Он не поцеловал меня на прощание, и я была ему за это благодарна. Как и за все, что сегодня он для меня сделал, за подаренную сказку. За преодоление страха вождения. Я сама доехала до дома по оживленным дорогам! Это был космос, не иначе. Каким-то чудесным способом ему удавалось исполнять мои самые заветные желания. И я пока не знала, что мне со всем этим делать. Но то, что он поселился в моем сердце, хотела я этого или нет, было также очевидно, как то, что Луна вращается вокруг Земли.

15.4

От Ромы пришло несколько сообщений, но я оттягивала момент разговора и решила прочитать их позже, как отмою Герде лапы. Набегалась моя девочка, устала и стояла смирно, пока я поливала ее из душа. Каждый день я размещала в своей инсте информацию о Герде и просила местных подписчиков делать репосты. И при этом с ужасом ждала, когда объявятся ее хозяева. Мне казалось, что она всегда жила с нами и уже не представляла дом без нее, без ее ласковых облизываний и умных глаз, которые светились преданностью и обожанием.

– Где ты так долго была? – Вместо «привет, доченька» услышала я недовольный голос с кухни.

Когда папа был не в настроении, он превращался в огнедышащего дракона и лучшим способом его успокоить было просто выждать время и дать ему остыть. Ну, или чтобы мама его долго-долго обнимала. Когда я была маленькой, я любила присоединяться к этому «усмирению» нашего дракона, но чем старше становилась, тем реже было «обнимательной кучи-малы».

– Привет, папа, – я поцеловала его в щеку и сделала вид, что не заметила его хмурого выражения лица. – Гуляла с Гердой, она так меня вымотала, заставила побегать с ней. Пап, она такая умная, я бросала ей палку так далеко, но она все равно ее находила и приносила мне.

– Я звонил тебе, почему телефон был отключен? С кем и где ты с ней гуляла? На поле рядом с домом вас не было, – мне уже не нравился этот допрос.

– Батарейка села. Я с Максимом гуляла с собакой, – про машину я пока решила умолчать.

Я отвернулась, наливая себе зеленый чай в свою любимую кружку, которую привезла с собой при переезде. Затем тяжело села на стул, кожей чувствуя повисшее в комнате напряжение. Герда прижалась к моей ноге и поскуливала, словно чувствовала, что мне неприятен и папин тон, и его расспросы.

– Что у тебя с ним? Ты больше не страдаешь из-за разлуки с Ромой? Еще пару недель назад ты готова была ради него остаться в Екатеринбурге, разругаться с родителями. А что теперь? Прошла любовь – завяли помидоры? – Папа, сам того не понимая, давил на больную «мозоль».

– Игорь, пусть Кира