Великое избaвление - Элизабет Джордж

— То есть как? — Линли тщетно напрягал память, пытаясь припомнить хоть один сюжет об удачливом лжеце.

— Они все всё время врут друг другу. Во всяком случае, так говорится в этих историях. И никто им не скажет, что так делать нехорошо.

— Вот как. Врут. — Линли беспомощно уставился на селезня, который пытался клювом развязать шнурки на его ботинках. — Ну, знаешь, в Библии многое… э… символично, — заторопился он. — Ладно, а что вы еще читали?

— Больше ничего. Только Библию. По-моему, Уильям и Бобба только ее и читали. Я хотела, чтобы мне понравилось, но мне не нравилось. Я не говорила об этом Уильяму, потому что он старался как лучше и я не хотела его обижать. По-моему, он старался подружиться со мной, — рассудительно добавила она, — ведь если бы он женился на маме, ему пришлось бы жить и со мной тоже.

— Ты хотела, чтобы он женился на твоей маме?

Бриди подняла Дугала и посадила птицу на ступеньку между собой и Линли. Равнодушно уставившись на детектива, Дугал принялся чистить свои и без того сверкающие перышки.

— Папа читал мне, — прошептала Бриди вместо ответа, не поднимая глаз, будто больше всего ее в данный момент интересовали потертые носки ботинок. — Папа читал мне, а потом он уехал.

— Уехал? — Должно быть, так ей сообщили о его смерти, догадался Линли.

— Однажды он уехал, — повторила Бриди, прислоняясь щекой к колену и прижимая к себе птицу. Теперь взгляд ее блуждал где-то у реки. — Он даже не попрощался. — Она принялась нежно целовать гладкую голову селезня. Дугал в ответ легонько пощипывал ее щеку. — Я бы на его месте хоть попрощалась.

— Вы бы назвали «ангелом» или «солнышком» подростка, который пьет, ругается и постоянно наживает неприятности? — задал вопрос Линли.

Сержант Хейверс отвлеклась от яичницы, насыпала сахар в кофе и задумалась над его словами.

— «Солнышком»? А что же в таком случае называть «ненастьем»?

— Ага! — усмехнулся Линли. Отодвинув тарелку, он внимательно пригляделся к Барбаре. Сегодня она выглядит неплохо: чуть тронула косметикой веки, щеки и губы, да и волосы догадалась подвить. Даже ее наряд заслуживает одобрения — коричневая юбка из твида и пуловер к ней в тон. Может, при ее бледной коже это и не лучший выбор, но уж со вчерашним чудовищным голубым костюмом не сравнить.

— Почему вы спрашиваете? — уточнила она.

— Стефа описывала Джиллиан как безумного подростка. Девушка пила.

— Вела себя черт-те как.

— Да. Но отец Харт назвал ее солнышком.

— Это странно.

— Он сказал, что Тейс был в отчаянии, когда она сбежала.

Хейверс задумчиво сдвинула густые брови и не заботясь более о субординации, налила Линли в чашку кофе.

— Этим можно объяснить исчезновение ее фотографий, верно? Он посвятил всю жизнь детям, и вот награда: одна из дочерей просто растворилась во тьме.

Эти слова пробудили какой-то отзвук в душе Линли. Он принялся листать бумаги в папке на столе и извлек фотографию Рассела Маури, переданную ему Тессой.

— Пройдите с ней сегодня по деревне, — попросил он.

Хейверс взяла фотографию, однако не стала скрывать удивление:

— Вы же сказали, он в Лондоне.

— Да, сейчас. А три недели назад? Если Маури побывал здесь, он должен был у кого-то спросить, как добраться до фермы. Пройдите по шоссе и загляните в пабы. Вероятно, и в гостиницу тоже. Если же никто его не видел…

— Остается Тесса, — подхватила она.

— Или другой человек, у которого был мотив. Мотивы могли быть разные.

Дверь открыла Мэдлин Гибсон. Линли пробрался мимо двух детей, сцепившихся в разоренном их постоянными схватками садике, ухитрился не споткнуться о сломанный велосипед и безголовую куклу и даже не вляпался в выброшенную на крыльцо тарелку с яичницей. Хозяйка равнодушным взглядом окинула свой домашний хаос и запахнула изумрудно-зеленый пеньюар на вызывающе торчащей груди. Под халатиком ничего не было, и женщина откровенно давала понять, что посетитель застал ее врасплох.

— Дик! — крикнула она, злобно уставившись на Линли. — Запихай свою штуку в штаны. Это Скотленд-Ярд. — Томно улыбнувшись, женщина пошире распахнула дверь. — Пожалуйте, инспектор. — Она провела его через крошечный холл, заваленный игрушками и грязной одеждой, к подножию лестницы. — Дик! — крикнула она еще раз, обернулась и сложила руки на груди, дерзко глядя на Линли. По лицу ее блуждала улыбка. В складках тонкого атласа мелькало изящное колено и не менее изящное бедро.

Наверху послышалось какое-то движение и недовольное мужское бормотание. Ричард Гибсон вышел на площадку, шумно протопал по лестнице и сердито глянул на жену.

— Господи, да надень же на себя хоть что-нибудь, Мэд! — рявкнул он.

— Пять минут назад тебе этого не требовалось, — съязвила она, усмехаясь в ответ, и двинулась вверх по лестнице, старательно демонстрируя на каждом шагу свое стройное, изящное тело.

Гибсон ошалело смотрел ей вслед.

— Вы бы на нее поглядели, когда ей и впрямь приспичит, — доверительно сообщил он. — Это она просто играет.

— Ах вот как!

Фермер рассмеялся.

— Чем бы дитя ни тешилось, — фыркнул он. — Хоть минута покоя. — И, оглядев привычный беспорядок, предложил: — Пойдемте в сад.

На вкус Линли, садик еще меньше подходил для беседы, чем пропитанный застоявшейся вонью коттедж, однако он молча последовал за хозяином.

— Пошли к матери! — распорядился Гибсон, едва повернув голову в сторону своих сорванцов. Ногой он передвинул тарелку с яичницей поближе к краю ступеньки, и в тот же миг из зарослей умирающих от жажды кустов явилась тощая кошка и принялась за объедки. Кошка ела жадно и тревожно, как бродяжка. Ее повадка напомнила Линли о Мэдлин, скрывшейся на втором этаже.

— Вчера я видел Роберту, — заговорил он. Ричард присел на ступеньку, старательно завязывая шнурки.

— Как она? Улучшения есть?

— Нет. Когда мы приходили сюда в первый раз, вы нам не сообщили, что вы подписали бумаги для отправки Роберты в психиатрическую клинику.

— А вы не спрашивали, инспектор. — Справившись со шнурками, Ричард поднялся на ноги. — Или я должен был бросить ее в полицейском отделении Ричмонда?

— Не обязательно. Вы нашли ей адвоката?

Линли догадывался, что Гибсону покажется странной забота инспектора о юридической защите убийцы, сознавшейся в своем преступлении. Веки Ричарда удивленно дрогнули. Он не торопился с ответом, тщательно заправляя фланелевую рубашку в штаны.

— Адвоката? Нет.

— Интересно, что вы распорядились отвезти девушку в больницу, но далее не подумали о том, как защитить ее права. Очевидно, вам так было удобнее?

Гибсон сжал челюсти:

— Ну уж нет.

— Можете как-то это объяснить?

— По-моему, тут нечего объяснять, — с вызовом заявил Гибсон. — Мне показалось, что психическое состояние Бобби куда важнее, чем эти ваши проблемы с законом. — Лицо его потемнело.

— В самом деле? И если ее признают невменяемой — а это, разумеется, должно произойти, — вы окажетесь в очень выгодном положении, не так ли?

Гибсон смотрел ему прямо в глаза.

— Еще бы, клянусь Богом! — проревел он. — Заполучу чертову ферму, заполучу чертов дом и буду трахать мою чертову жену прямо на обеденном столе, а Бобби не будет болтаться поблизости. Вы же так думаете, верно, инспектор? — Он воинственно наклонил голову вперед, но Линли никак не прореагировал на вызов, и фермер вновь подался назад, но не умолк. — Мне уже надоело объясняться с людьми, которые думают, что я желаю Бобби зла, которые думают, что мы с Мэдлин будем рады, если ее запрут на всю жизнь. Думаете я не знаю, о чем тут все говорят? Думаете, Мэдлин этого не знает? — Он горько усмехнулся. — Это не ей, а мне нужен адвокат! Конечно же, я надеюсь получить заключение, что она невменяема. Это же лучше, чем тюрьма, верно?

— Значит, вы верите, что она убила отца? — поинтересовался Линли.

Гибсон вяло пожал плечами.

— Не знаю, что и думать. Я одно знаю — Бобби уже не та, что была, когда я уезжал из Келдейла. Та девчушка и мухи бы не обидела. А эта, новая… она мне как чужая.

— Может быть, это как-то связано с исчезновением Джиллиан?

— Джиллиан? — Гибсон рассмеялся. — По мне, Джиллиан оказала всем нам услугу, когда ушла из дому.

— Почему?

— Скажем так — она была чересчур развита для своих лет. — Мужчина быстро оглянулся на свой дом и прибавил: — По сравнению с ней Мэдлин — непорочная Дева Мария, ясно я говорю?

— Вполне. Она вас соблазнила?

— Сразу быка за рога, а? Дайте сигаретку, и я все вам расскажу. — Он прикурил и поглядел в сторону поля, примыкавшего к немощеной улице. По ту сторону поля между деревьев вилась дорожка, уводившая к болоту Хай-Кел-мур. — Мне было всего девятнадцать, когда я удрал из Келдейла, инспектор. Я не хотел уезжать. Как перед Богом — мне этого вовсе не хотелось. Но я знал: если не уеду, всю жизнь придется расплачиваться.