Великое избaвление - Элизабет Джордж

Дебора подошла к постели, присела на краешек.

— Я растерялась, — пожаловалась она.

Муж ощупью нашел руку жены.

— Я понимаю. Я все думал, чем тебе помочь. Но не знаю, что тут поделать.

— Я причинила ему боль, Саймон. Мне этого вовсе не хотелось, но так получилось, и я не могу притвориться, будто ничего не происходит. Я увидела его сегодня, и мне стало так больно из-за того, что он мучится. Как бы я хотела все исправить!

Саймон коснулся ладонью ее щеки, обвел пальцем губы.

— Не так-то это просто, любовь моя. Тут ничего не исправишь. Ты ничем не поможешь ему. Ему придется самому справиться с этим. Нелегко, конечно, потому что он влюблен в тебя. И оттого, что у тебя на пальце теперь обручальное кольцо, ничего не изменилось.

— Саймон…

Он не позволил ей договорить.

— Меня больше беспокоят твои чувства. Я вижу, ты во всем винишь себя. Я бы хотел взять на себя твою боль, да не знаю как. Мне больно смотреть, как ты мучишься.

Дебора стала гладить его лицо. Знакомые линии и черты. Прикосновение к ним возвращало покой. Какое некрасивое лицо. На нем — следы мучений, пережитых, преодоленных и возвращавшихся вновь. Сердце ее переполнилось любовью. Горло перехватила судорога.

— Ты сидел тут, в темноте, и думал обо мне? Как это похоже на тебя.

— А что тебе показалось? Что, по-твоему, делал?

— Я боялась, ты… ревнуешь к прошлому.

— А! — Саймон прижал ее к себе, потерся щекой о ее висок. — Не стану тебе лгать, Дебора. Мне не так-то просто справиться с тем, что ты любила Томми. Будь на его месте другой человек, я мог бы убедить себя, что он был недостоин тебя. Но ведь это вовсе не тот случай, верно? Томми — хороший человек. Он вполне заслуживает любви. Кому это знать, если не мне.

— Значит, прошлое и вправду преследует тебя? Я этого боялась.

— Нет, не преследует. Вовсе нет. — Его пальцы легонько пробежали по волосам жены, начали ласкать ее шею, понемногу спуская с плеч ночную рубашку. — Сперва — да. Готов в этом признаться. Но в самый первый раз, когда мы любили друг друга, я понял, что больше никогда не стану вспоминать про твои отношения с Томми. Мне это ни к чему. А теперь, — тут она почувствовала, что муж улыбается, — теперь каждый раз, когда я смотрю на тебя, я могу думать только о настоящем. Я хочу раздеть тебя, вдохнуть аромат твоей кожи, целовать твой рот, твою грудь, твои бедра. Вечное вожделение становится для меня серьезной проблемой.

— И для меня тоже.

— Итак, любовь моя, — голос Саймона перешел в шепот, — давай-ка вместе поищем какое-нибудь решение.

Рука Деборы скользнула под покрывало. Саймон затаил дыхание, всей кожей впитывая ее прикосновение.

— Неплохое начало, — похвалил он, приникая устами к ее устам.

10

Посетителем, дожидавшимся Линли и Хейверс, оказался суперинтендант Нис. Он успел осушить три пинты эля, так и не присев — напряженный, бдительный, угрюмый. При виде Линли он еще больше поджал губы, и его тонкие ноздри затрепетали, словно почуяв мерзкий запах.

— Вам требовалось все, инспектор, — буркнул он. — Получите! — И он резко пнул стоявшую у его ног картонную коробку, не подвигая ее Линли, а лишь пренебрежительно на нее указывая.

Линли и Барбара застыли на месте, будто ненависть, прозвучавшая в словах Ниса, околдовала их. Барбара чувствовала, как в Линли нарастает напряжение, туго натягивая все мышцы его тела. Однако лицо его оставалось бесстрастным.

— Вы этого хотели, так? — злобно настаивал Нис. Подняв коробку, он высыпал ее содержимое на ковер. — Раз уж человек говорит «все», стало быть, он получит все. Вы же у нас человек слова, верно? Или вы рассчитывали, что я пришлю вам посылку с курьером, так что вам не придется лишний раз общаться со мной?

Линли опустил взгляд на ковер. Кажется, это предметы женской одежды.

— Похоже, вы чересчур много выпили, — вежливо предположил он.

Нис шагнул вперед, кровь кинулась ему в лицо.

— Вы только об этом и мечтаете, да? Не иначе, я должен запить с горя, что вам пришлось два дня посидеть, когда мы расследовали дело Давенпорта. Его милость к такому обращению не привыкли, верно?

Барбара совершенно отчетливо ощущала, что Нис испытывает потребность ударить своего противника, она чувствовала в нем первобытную жестокость, делавшую эту угрозу вполне реальной. Он стоял, выдвинув одну ногу вперед, длинные хищные пальцы уже начали сжиматься в кулак, на шее вздулись вены. Но гораздо больше Барбару удивляла реакция Линли. Он уже преодолел первоначальное напряжение и держался с прямо-таки противоестественным спокойствием. Именно это, по-видимому, и доводило Ниса до исступления.

— Вы уже разгадали эту загадку, инспектор? — издевался Нис. — Кого-нибудь арестовали? Ах, ну конечно же, нет. Вам же не хватало фактов. Так позвольте сообщить вам факты, и покончим с этим. Роберта Тейс прикончила своего отца, отрубила ему голову на фиг, уселась рядом и стала ждать, чтобы ее обнаружили. Можете высосать из пальцев сколько угодно «фактов», ничего другого вы не придумаете. Никому это не нужно — ни Керриджу, ни Уэбберли. Можете поразвлечься, копаясь в этом дерьме. Я вам больше ничего не должен. Все, хватит с меня.

С этими словами Нис вышел из комнаты, распахнул парадную дверь и яростно зашагал к своей машине. Автомобиль взревел. Нис изо всех сил нажал педаль газа и скрылся из виду.

Линли оглянулся на женщин. Стефа сильно побледнела, Хейверс сохраняла спокойствие, но обе явно чего-то ожидали от него. Линли понял, что не готов обсуждать происшедшее. Не хотелось гадать, что за бес вселился в Ниса. Можно было бы навесить на него ярлыки — параноик, психопат, маньяк. Все эти слова так и просились на язык. Но Линли слишком хорошо знал, что напряжение и нервное истощение во время расследования могут довести человека до срыва. Он понимал, как Ниса терзает мысль о том, что Скотленд-Ярд вторгся в пределы его компетенции. Стало быть, если Нису воспоминание о скандале пятилетней давности приносит хоть малейшее облегчение, пусть себе тешится.

— Принесите, пожалуйста, дело Тейса из моей комнаты, сержант, — попросил он. — Папка лежит на комоде.

— Сэр, — вскинулась Хейверс, — этот человек только что…

— На комоде, — повторил Линли. Он подошел к груде одежды, валявшейся на полу, подцепил платье и разложил его на кровати, точно снятую с колышек палатку. Неопределенного цвета, с белым отложным воротником и длинными рукавами с белыми манжетами.

Левый рукав этого одеяния был густо вымазан какой-то коричневой массой. Большое пятно и множество брызг покрывали платье от линии бедер до колен. Отдельные брызги на подоле. Кровь.

Линли пощупал материал и, не глядя на ярлык, определил ткань — батист.

Вместе с платьем Нис доставил и обувь — большие черные туфли на высоком каблуке, вымазанные грязью и кровью. Рядом лежало нижнее белье.

— Это ее воскресное платье, — сказала Стефа и невыразительным голосом прибавила: — У нее их два. Зимнее и летнее.

— Ее лучший наряд? — уточнил Линли.

— Да, насколько мне известно.

Линли начал догадываться о том, почему деревня упорно не признавала, что девушка могла совершить это преступление. Все добытые им факты противоречили этому страшному предположению. Хейверс с застывшим выражением лица вернулась с папкой в руках. Линли принялся перелистывать документы, хотя заранее знал, что не найдет там того, что ему нужно. Так и вышло.

— Черт его побери! — подавленно пробормотал он, оглядываясь на Хейверс. — Нис не привез результаты анализа этих пятен.

— Он должен был сделать анализ, правда? — сказала Хейверс.

— Конечно, он его сделал. Но он не намерен отдавать результаты нам. Не хочет облегчать нам задачу. — Линли еще раз негромко выругался и уложил платье обратно в картонную коробку.

— Что же делать? — спросила Хейверс.

Линли знал, что делать. Ему понадобится помощь Сент-Джеймса, его точный, тренированный ум, выработанные неустанным трудом быстрота и надежность. Понадобится лаборатория, чтобы быстро провести необходимые анализы, и нужен эксперт, которому он мог бы всецело доверять. А значит, чего бы это ему ни стоило, придется обратиться к Сент-Джеймсу.

Линли уставился на стоявшую у его ног картонку и попытался отвести душу, проклиная ричмондского полицейского, Уэбберли ошибся, думал он. Не следовало ему подключать меня к этому делу. Нис чересчур хорошо разгадал этот намек. Я — напоминание о его единственной серьезной ошибке.

Какой же выход? Можно передать дело другому инспектору Скотленд-Ярда. Макферсон по первому требованию явится в Келдейл и за пару дней наведет тут порядок. С другой стороны, Макферсон занят расследованием подвигов Потрошителя. Нельзя же отрывать его от столь важного дела лишь потому, что Нис не в состоянии примириться с собственной неудачей. Что еще? Можно позвонить Керриджу. Как-никак Керридж — непосредственный начальник Ниса. Но вовлекать в дело Керриджа, предоставляя ему шанс отомстить Нису за дело Романив, было бы еще глупее тем более что и Керридж не располагает результатами лабораторных исследований. Керридж исходит ненавистью к Нису и готов в любой момент с ним разделаться. Эта ситуация сама по себе могла довести до сумасшествия. Оскорбленное самолюбие, человеческие слабости, потребность в мести — все смешалось воедино. Линли просто тошнило от этого.