Колесница бога - Генри Кеннет Балмер

страшными когтями пыль, вытянулся и умер.

Анкиду, едва сдерживая дрожь, тяжело дышал.

— Ты настоящий мужчина, мой друг, — сказал Одан.

Он, разумеется, не сказал, что простой лев не представлял для него опасности. Ведь у него был нож. Ни один Хекеу не испугается большой кошки, если у него за поясом бронзовый нож. Но Одан, несмотря на свое дикарское воспитание, оценил по достоинству благородство поступка Анкиду. Ведь юный лорд хотел спасти жизнь принца даже ценой собственной жизни.

— У тебя хорошее имя, Анкиду. Я знавал одного храброго человека, который поклонялся богу Анки. Тебе бы он понравился, да и ты ему тоже.

— Я рад, что мой принц жив.

— Хмм… И я тоже… — и хотя Одан думал, что он лжет, произнося это, на самом деле он говорил правду. Выживание. Это было испытание его. Несмотря на потерю Зенары, он должен выжить. Да, жизнь его будет кошмаром, он обречен на это, но он уверен, что ему предстоит многое сделать, прежде чем он отправиться в доугой мир.

Среди других знатных лордов Эреша Одан почувствовал скрытую насмешку, презрение, непримиримый отказ признать в нем настоящего принца Эреша. И все же он был сыном Одана Эн-Ке. Он был им. Колдуны и высший жрец подтвердили это. Так что Одана принимали очень неохотно и фыркали при его появлении. Но когда он избил пару самых язвительных насмешников, то там, где он появлялся, воцарялась гнетущая тишина.

Да, золотая молодежь Эреша не приняла Одана в свое общество.

Так как его детство прошло в племени дикарей, то ему нередко приходилось краснеть за свою невоспитанность. Но с другой стороны, в городе вне дворца он чувствовал себя как дома. Он хорошо изучил городскую жизнь, находясь среди грабителей. И только с Анкиду он чувствовал себя свободно.

И вот пришел день, когда Кефру-Кет, высший жрец Задана, пошел в святилище, чтобы вознести благодарения богу. Огромная опасность была отброшена от Эреша обратно в Эндал. Никто не сомневался, что Задан обрушит кару на Эндал, за то, что он осмелился напасть на колдунов Эреша и помешать им спасти юного принца.

Задан, это было всем известно и подтверждалось неоднократно, был великим и могущественным богом. Он был новый бог, его божественную колесницу часто видели в небесах, его присутствие постоянно ощущалось в городе Эреше, он был вездесущ. И он наказал город Эндал, послав на него жуткое бедствие — чуму.

Все города вдоль реки закрыли свои речные ворота и открыли обходные каналы, чтобы трупы плыли мимо и не заносили страшную заразу в города. Течение несло трупы прямо в дельту Сладкого моря. Там они сгниют, разложатся и будут удобрением для полей народов, населяющих берега Сладкого моря.

Вскоре пришли вести, что хоть чума и значительно ослабила Эндал, город все же выжил. Одан решил отправиться в Шанадул — место рождения его первого друга Надьюла Квика — и совершить там жертвоприношение в его память.

За день до того, как он сказал о своем желании королю, Асхурнакс, который снова жил в башне на улице Желтого Лотоса, пригласил его к себе. Одан отдал приказ охранникам, чтобы они день и ночь бдительно охраняли старого колдуна. Одан увидел своего старого мастера в кресле. Служанка принесла ему вина, а другая служанка пришла с водой, чтобы вымыть старику больные ноги. Одан с любовью смотрел на Асхурнакса.

— Ну, мой мальчик, вернее, мой принц, я не хотел разлучаться с тобой, но теперь я должен, так как ты очень мудр для своих лет и сам видишь свой путь.

— Продолжай, Асхурнакс.

— Ты сын бога. Тут спорить не приходится. И мастер Киду и я тщательно проверили это. Твое божественное происхождение многое объясняет: и почему ты не поддаешься заклинаниям, и почему ты обладаешь таким могуществом — могуществом, которое ты можешь развить еще сильнее, — Асхурнакс замолчал, наблюдая, как служанка моет ему ноги. — Ты еще учишься?

— Да. Мастер Киду проводит со мной занятия по часу в день. Я сейчас работаю над невидимостью. И это у меня хорошо получается. Я много работаю. Это отвлекает меня от печальных дум.

— Да, хорошо. Очевидно, Одан, что ты всего лишь полубог, — Асхурнакс долго шевелил губами, стараясь сказать, что хотел. И затем после долгой подготовки, он наконец произнес:

— Мне кажется, что если ты будешь много учиться у хороших мастеров, ты сможешь стать настоящим богом.

— Настоящим богом? Настоящим?

— Да!

— О боги! Это невозможно? — воскликнул Одан. Лицо его вспыхнуло, глаза расширились. — Ты не шутишь?

— Шутить с полубогом рискованное дело, как я слышал, некоторые поплатились за эти шуточки.

— Значит, это возможно?

— Это возможно, как говорят старые папирусы. Но в этом есть опасность. Боги могут разгневаться и сокрушить тебя. Но это не обязательно. Ты знаешь миф об Абаке?

— Я знаю миф об Абаке.

— Значит, ты знаешь правду. Я могу показать тебе правильное направление. После этого твоя судьба будет в твоих руках.

Но мысли Одана были уже далеко. Он видел, — как будто молния озарила перед ним его путь. Он видел.

И святотатственное желание стать богом овладело им. Может, это и богохульство, оскорбление богов, но Одан-полубог увидел перед собой блистательную перспективу, и эта идея овладела полностью его мозгом. Асхурнакс все говорил.

— Одан-Кудзук. Ты можешь стать богом. Но я предупреждаю тебя — ты можешь навлечь на себя гнев богов. И тогда опасности обрушатся на тебя и твою душу. Ты можешь оказаться навечно в глубинах семи адов. Я не знаю, получится ли у тебя, но ты можешь ЭТО сделать.

— Да, я могу ЭТО сделать! Одан-Кудзук может стать богом!

Глава 18

ЧЕРВИ

— Шанадул, — сказал король и жестом отослал придворного, который принес петицию, написанную на глиняной табличке, высушенной до алмазной твердости. — Потом, потом. Шанадул, — снова повторил он. Одан стоял с поджатыми губами возле стола, за которым сидел король. Лучи утреннего солнца проникали в комнату через окна. Из сада слышалось пение птиц. Уже все было готово, чтобы пуститься в путь через пустыню в колесницах, и Анкиду настоял, чтобы Одан взял его с собой. Это могло быть последнее путешествие Одана на колесницах, так как с этим придется покончить, когда он станет королем.

— Да, король… отец. Мне нужно побывать там. И мне надоела эта бессмысленная жизнь во дворце.

Неб-Айн-Ке откинулся в кресле. Он нахмурился.

— Неужели ты думаешь, что такая жизнь нравится мне? Но, сын мой, если ты хочешь стать королем, тебе нужно многому научиться. И самое главное — научиться скрывать