Слишком много женщин - Рекс Стаут

— Конечно, есть, — она положила нога на ногу, расправила край юбки. — Все дерутся как кошки с собаками, спорят, кто из вас врет, — вы или Эстер.

— Надеюсь, я выиграю.

— О да, я уверена, но некоторые, похоже, хотят, чтобы выиграла она. Эта маленькая дура Энн Мэрфи, вы знаете ее?

— Отдаленно.

— Она говорит, что собирается обратиться в бюро жалоб, что вы подвергаете Эстер опасности! Вы об этом знаете? И, о Боже, я совсем забыла сказать вам: мистер Пайн, президент, велел своей секретарше позвонить Эстер и попросить ее зайти к нему, а она отказалась, и тогда мистер Пайн позвонил ей сам, но она все равно сказала что не пойдет! А об этом вы знаете? Сказать президенту, что она не пойдет к нему в кабинет, когда он об этом попросил! Правда, на нее это похоже. Я молюсь Богу, чтобы ее уволили.

— Не кричи так, откуда ты это знаешь? Откуда ты знаешь, что она отказалась идти? Я этому не верю.

— Не верите?

— Нет.

— Ну и не надо. Девочки-телефонистки уж наверняка знают. Конечно, они не должны подслушивать, но вы ведь знаете, как это бывает: они же должны убедиться, что сделали правильное соединение, верно? Вы не верите?

— Может, и верю. Потом скажу. — Я потянулся, чтобы погладить ее колено, которое полностью заслуживало того, чтобы его погладили.

— Ты мой самый любимый радиокомментатор, дорогая. Когда все это случилось — эти телефонные звонки и отказы?

— Сегодня утром, до ленча. Я точно не знаю, в какое время. Думаю, это говорит о том, что совесть у нее нечиста, правда?

— Ну, по крайней мере, тут что-то кроется. Есть ли другие новости?

— Боже мой, да. Я должна об этом сказать. Весь вчерашний день мистер Хофф не отвечал на свою корреспонденцию, он просто оставлял письма нетронутыми, вероятно, даже не читал, и старик Берч — вы знаете, это контролер корреспонденции с бородавкой на носу…

Она остановилась, потому что я неожиданно встал.

— Извини, — сказал я. — Я позабыл кое-что сделать, мне надо позвонить, я совсем забыл об этом.

— Я подожду здесь.

Я попросил ее не беспокоиться: диктовка мне сегодня больше не понадобится. Я вышел, прошел через проход к телефонной будке и набрал номер Вульфа. Ответил Фриц который переключил меня на шефа.

— Вы сказали, — начал я, — что желаете получить их как только они поджарятся на гриле. Можете забрать этот мусор, а то, боюсь, вы начнете голодать, поскольку многие часы ничего не было. Сегодня утром Пайн попросил секретаршу позвонить мисс Ливси и передать ей, чтобы она зашла к нему — к Пайну, а та отказалась. Тогда Пайн позвонил ей сам и попросил прийти к нему, но она снова отказалась. Это все. Она явно расстроена и не принимает приглашений, от кого бы они ни исходили. Странная вещь: она утверждает, что вынуждена работать и что ей нравится работать здесь, во всяком случае нравилось.

— Ты ее видел? Разговаривал с ней?

— Нет. Если бы я говорил с ней, вы бы уже знали об этом.

Молчание. Оно длилось минуту, другую, третью, пока я не спросил:

— Алло. вы еще слушаете?

— Да. Как тебе удалось это узнать?

— Это информация одной из моих подружек, Гуинн Феррис, которая проведала все от телефонистки. Придумать этого нельзя. Я бы сам заплатил за такую информацию.

— Откуда ты говоришь?

— Из автомата.

— Хорошо. Теперь выслушай мои инструкции.

Он дал мне инструкции. Нетрудно было догадаться, что у него на уме, и, поскольку то, что мне предстояло еще три-четыре раза соврать, не делало мое задание более рискованным, чем оно уже было, я не стал ему возражать. Задание было довольно трудным, с возможными осложнениями, и я попросил Вульфа повторить его, чтобы убедиться, что все правильно понял.

Выйдя из кабинки автомата и размышляя о том, что одно из осложнений я уже испытываю, я направился к себе в комнату за пальто и шляпой. После этого я прошел через зал к комнате Эстер. Ее дверь была закрыта. Я вошел, закрыл за собой дверь и уселся на стул, положив шляпу и пальто на колени.

Эстер перестала стучать на машинке и посмотрела на меня. Она не была уже той женщиной, которую я встретил две недели назад. Тогда она была далеко, за тысячу миль. Теперь она была здесь, со мной, вся целиком. Я для нее, безусловно, что-то значил, и она пыталась понять по моему лицу, что означал для нее мой визит. Она не спрашивала, чего я хотел. Она вообще ни о чем не спрашивала.

— Я нахожусь в трудном положении, — сказал я, будто между прочим. — Есть люди, которые хотят узнать, кто из нас врет: вы или я. Это нормально, я не возражаю, но у них хватает наглости требовать, чтобы я действовал, как мальчик на побегушках. Однако… — я передернул плечами, — как я понял, мистер Пайн, президент компании, посылал за вами сегодня утром, и вы отказались к нему идти.

Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

— Это так, не правда ли? — спросил я.

Она подняла глаза.

— Да, я… да.

— А сейчас вы пойдете к нему? Со мной или без меня?

— Нет, — не колеблясь ответила она.

Я нахмурился.

— Во всем этом есть один момент, который выглядат для меня совершенно неубедительно. Не пытался ли ктонибудь оказать на вас давление? После того. как вы отказались идти к Пайну?

— Нет.

— Тогда мне передали правильно. О'кей. Такова их позиция, и вы должны признать, что у них есть для этого основания. Я им сказал, что, по вашим словам, вы знает кто убил Мура. Они также информированы, что вы затем стали отрицать ваши слова. Они разговаривали со мной и хотели поговорить с вами. Это представляется разумным. Я не вижу, как вы можете этого избежать. Если вы предпочитаете не говорить с Пайном, это может быть кто-нибудь еще. Когда я говорю «они», я не имею в виду, что они хотят напасть на вас. Просто один из них — любой из трех вице-президентов — заменит Пайна. Вы пойдете к одному из вице-президентов?

Я полагаю, что в течение всего нашего разговора она чувствовала себя не в своей тарелке, поскольку я внушал ей, что отказаться было невозможно, однако тогда я мог поклясться, что это было не так.

— Я не хочу, — произнесла она еле слышно. Мне показалось, что голос ее дрожал.

— Конечно, вы не хотите. Я могу это понять, но вы пойдете?

— Да.

— Сейчас?

— Да.

— К кому?

— Мне все равно, к любому.

— Но вы только что отказались идти к Пайну.

— Я предпочитаю любого другого из них.

— Прекрасно. Тогда послушайте вот что. Их идея состоит в том, что будет лучше всего, если вы переговорите с представителем совета директоров, и они хотели бы, чтобы это был человек, которого они наняли представлять их в деле, касающемся этих убийств. Этот человек — Ниро Вульф. Вы поедете со мной к нему?

Она не ответила.

— Я ни к чему не принуждаю вас, — заявил я. — Вчера я просил вас прийти и рассказать ему правду. Теперь вы можете рассказать ему все, что захотите. Они предпочитают, чтобы вы встретились с Вульфом, но если эта идея вам не нравится, выберите одного из вице-президентов. Того, кто вас устраивает. Почему бы вам не спросить об этом у Хоффа?

Мисс Ливси покраснела, и я был рад увидеть, что кровь еще не застыла в ее жилах.

— Мне не нужно у него спрашивать, — сказала она уже более твердым голосом. — Мне ни у кого не нуж шивать.

Неожиданно она отодвинула стул и встала:

— Хорошо, я пойду. Подождите, я скажу мистеру Розенбауму.

Она вышла из комнаты и через минуту вернулась, надела свою шляпу и пальто, и мы пошли. Если бы я знал, что вижу отдел фондов компании «Нейлор — Керр» в последний раз, я бы послал ему что-нибудь вроде прощального жеста, но я покидал здание в сиянии славы, Эстер Ливси шла рядом со мной, и вокруг не было никого, кроме нас.

Внизу, в вестибюле, когда мы проходили мимо Билла Гора, я сделал ему знак остаться. Не исключено, что Эстер весьма скоро вернется, так как трудно было сказать, сможет ли Вульф поставить все на свои места.

В такси мы вели себя, как незнакомые люди. Ни слова не слетело с наших уст.

Вульф принял нас так, что, должен признать, удовольствия мы не получили. Когда я проводил Эстер в кабинет и мы приблизились к его столу, он зарычал на меня:

— Какого черта ты привел ее сюда?

Она испуганно посмотрела на него, а потом на меня.

— Это — моя личная идея, — сказал я. — Все шло по плану. Она захотела переговорить с кем-нибудь, за исключением Пайна, о чем мне следовало сообщить вам, и тогда я подумал, а почему бы не привести ее к вам? Так что я привел мисс Ливси туда, где она уже побывала. Моя ложь поставила ее под удар, и я не собираюсь остаток дня и ночи мучиться над вопросом, жива она или нет. Для меня это вопрос гуманизма.

Вульф посмотрел на нее.

— У меня есть работа, мисс Ливси, — сказал он весьма вежливым тоном, — и мне вы не нужны. Но мистер Гудвин прав. Ваша жизнь в опасности или может оказаться в опасности. Вы, возможно, знаете об этом больше меня, но в любом случае вы должны остаться здесь. В южной комнате. Арчи?

Эстер посмотрела на нас так, будто мы помешались, и я не виню ее за это. Она набросилась на меня: