Слишком много женщин - Рекс Стаут

— Вы опоздали, мистер Хофф! Вам меня не остановить! Вы опоздали!

Затем я побежал. Я бежал серединой зала, оглядываясь назад, чтобы посмотреть, следует ли за мной Хофф, и, добежав до четвертого стола, остановился. Затем я двинулся дальше, наслаждаясь вниманием к моей персоне, так как к этому времени взоры всех присутствующих быди обращены ко мне. Добравшись до другого конца зала, я ввалился в свою комнату. Схватив шляпу и пальто, я вышел в коридор и, спустившись на лифте, покинул здание через главный вход. На Уильям-стрит я поймал такси и дал шоферу адрес Вульфа.

Вульфа я нашел в оранжерее с Теодором: они рассматривали только что полученный каталог недавних поступлений. В помещении было влажно и тепло, поэтому я уселся на табурет, достал носовой платок и вытер лоб.

— Ну как? — спросил Вульф.

— Я провел с мисс Ливси более двадцати минут. Хофф ввалился к ней в комнату и приказал мне убираться. Я назвал его сукиным сыном и позволил ему преследовать меня. У него, должно быть, есть свои шпионы.

— Прекрасно, продолжай.

— Да, сэр. Я побуду здесь немного, чтобы показать, что мне пришлось информировать вас о захватывающих событиях, а затем вернусь назад. Мне по-прежнему не нравится одно обстоятельство. Каждый день я печатаю доклады после обеда и отношу их вам наверх около четырех тридцати. Если сегодня я изменю этот порядок и вручу вам доклад до полудня, кто-нибудь может подумать, что доклад не настоящий.

— Ты говорил мне об этом вчера вечером.

— Сегодня я это повторяю.

— Существо доклада оправдывает это нарушение.

— Случай с Нейлором тоже кое о чем говорит, а я следовал там обычной процедуре.

Он передернул плечами:

— Очень хорошо. Это не имеет значения, принеси как обычно, после обеда.

Я ушел, направился вниз, в кабинет, позвонил в компанию, попросил соединить меня с начальником резервного отдела и сказал, что хочу поговорить с Гуинн Феррис. Мне ответили, что она занята. Я сказал, что тоже занят. Через пару минут я услышал ее голос.

— Послушай, моя прелесть, — умоляющим голосом начал я. — Я нахожусь на Тридцать пятой улице, пришлось заглянуть к мистеру Вульфу. Но я освобожусь примерно через час и хочу у тебя кое-что спросить. Ради этого я пойду даже на то, чтобы угостить тебя ленчем. Давай встретимся на углу Уильям-стрит и Уолл-стрит в двенадцать тридцать?

— Ах ты, негодяй, — возмутилась она. — Позволил, чтобы Хофф гнал тебя по коридору через весь этаж, а я даже не смогла этого увидеть, потому что работала в кабинете мистера Гендерсона. О чем ты хотел меня спросить?

— Что-то очень важное. Предпоследний шаг в этой румбе. Так в двенадцать тридцать?

Она согласилась.

Я сидел, вытянув ноги и засунув руки в карманы брюк, и хмуро смотрел на кнопку комбинированного замка на сейфе, когда Вульф спустился из оранжереи. Когда он уселся в своем кресле и установил свой центр тяжести, я перевел свой нахмуренный взгляд на него и спросил:

— Мальчики пришли?

Он кивнул.

— Все четверо?

Он снова кивнул.

Я покачал головой.

— О'кей. Вероятность того, что эта идея в самом деле сработает, составляет, по-моему, один шанс из ста. Да и вы, наверное, так же думаете. Если это случится, я молю Бога, чтобы они не потеряли ее и мне не пришлось еще раз заниматься опознанием трупа.

— Чепуха, — Вульф нажал кнопку, чтобы принесли пива. — Как я уже сказал, ничего такого решительного я от них не ожидаю. Но возможна какая-то реакция: слова, жесты, осторожные действия, и их ни в коем случае нельзя пропустить.

— Да, — продолжал я хмуриться, — само собой, доверие необходимо. Я договорился с Гуинн пообедать у Фрисби, где молоки сельди стоят три доллара. У вас есть еще предложения?

Он ответил отрицательно, и тут вошел Фриц с пивом.

— Да, моя горлица, — сказал я, — можешь взять еще мартит, и еще один, если у тебя не закружится голова. Ты должна быть трезвой как стеклышко.

Я общался с Гуинн довольно давно и знал, что после третьего или четвертого бокала ее прекрасные глазки имеют явную тенденцию становиться чуть косящими, а также затягиваться влажной поволокой. Кроме того, она могла начать ругаться. Я же предпочитал, чтобы Гуинн была милым ангелочком, о чем откровенно и сказал ей.

Мы сидели в угловом кабинете у Фрисби и ели молоку сельди и салат из авокадо.

— У меня не кружится голова, — сказала она, надув губки. — Такая девушка, как я, не может себе этого позволить. У меня голова всегда ясная, а зачем тебе надо, чтобы она была ясной? Чтобы узнать от меня еще немного чуши про эту жуткую ночь в ту пятницу, которую я никогда не забуду? Прямо из постели в полицейский участок! Я никогда не думала, что дойду до этого, клянусь тебе!

— Я тоже так не думал, — сказал я честно. — Нет, не про ту жуткую ночь, по крайней мере, не про твою роль в ней.

Я сделал паузу, чтобы попросить официанта принести ей мартини и виски для себя.

— Причина, по которой я сомневаюсь, — сказал я, — заключается в следующем: то, что меня интересует, сугубо конфиденциально. С другой стороны, я страшно нуждаюсь в твоем совете. Я знаю твою точку зрения об Эстер Ливси. Она действительно немножко не в себе? Как ты думаешь?

Гуинн фыркнула. Я уже однажды говорил ей, что следует избавиться от фырканья.

— Эта девушка не в себе? Ну уж нет! Что она пыталась тебе внушить?

— Так, ничего особенного, — сказал я уклончиво. — Я не могу понять, что она хочет скрыть. Никак не могу.

— Готова поспорить, что она хочет что-то утаить. Что она сделала?

Я пребывал в сомнении. Не отрываясь, я смотрел в ее прекрасные голубые глаза.

— Это строго между нами, Гуинн, дорогая.

— Разумеется.

— Ты должна пообещать мне держать это в секрете.

— Разумеется.

— Я сказал мистеру Вульфу, и он разрешил мне поговорить с тобой.

— Ради Бога, роди наконец.

— Видишь ли, Эстер Ливси сказала мне сегодня утром, что она знает, кто убил Уальдо Мура. Она сказала, что знает это довольно давно.

Вилка Гуинн с наколотым на нее кусочком авокадо остановилась на полпути ко рту.

— Она сказала тебе, что знает?

— Да.

— Не может быть!

— Так она сказала.

— Боже!

Вилка с авокадо медленно опустилась на тарелку и осталась там.

— Я не удивляюсь, что это произвело на тебя впечатление, дорогая, — с симпатией сказал я. — Так было и со мной. Она сказала это как раз перед тем, как к нам ворвался Хофф и стал преследовать меня. Я рассказал об этом мистеру Вульфу, и мы попали в безвыходное положение, потому что не знаем ее достаточно хорошо. Он решил, что я должен поговорить с кем-нибудь, кто хорошо информирован и заслуживает доверия и кто знает о ней все. Естественно, это могла быть только ты. Так она с придурью или как?

Официант принес напитки. Гуинн посмотрела на свой мартини, будто на непреодолимое препятствие, а затем подняла бокал и выпила все его содержимое, сделав два больших глотка.

— Так она сумасшедшая? — настаивал я.

— Конечно, нет, — Гуинн вытерда губы салфеткой. — Боже мой, какая наглость! И она сказала кто?

— Нет, но могла бы, наверное, если бы Хофф не прервал нас. Что ты…

— Она не сказала случайно, что тот же человек убил и Нейлора?

— Она не распространялась на эту тему, но все указывало на это.

— Она не сказала, откуда у нее эти сведения?

— Нет, но думаю, что скажет. Вот я и хотел тебя спросить, как с ней обращаться. Если она не сошла с ума, тогда она должна иметь…

— Я опоздала, — заявила Гуинн. Она отодвинула свою тарелку, рассыпав при этом соль из солонки. — У меня всего час, и я должна…

— Нет, ты не должна, — сказал я твердо. — Мне нужна помощь. Мне нужен совет, и я завишу от тебя. — Я посмотрел на часы. — У тебя есть еще десять минут. Что же насчет нее? Может, она сказала это только для того, чтобы расквитаться с кем-нибудь?

— Она высокомерная, самодовольная дура.

Я продержал ее там все десять минут, но не получил никакой другой полезной информации относительно Эстер Ливси или кого-нибудь еще. Гуинн больше не сосредоточивалась на этом. Она была слишком обеспокоена, чтобы не опоздать на работу.

Я решил, что для меня не имело существенного значения, увидят ли меня наверху возвращающимся после ленча в компании Гуинн или нет, поэтому я простился с ней внизу в вестибюле здания. После того как за девушкой закрылись двери лифта, я направился мимо сигаретного автомата к выходу, сделав на ходу знак широкоплечему мужчине, который стоял неподалеку. Выйдя на улицу, я завернул за угол. Широкоплечий человек догнал меня, и мы поздоровались.

— Как дела, Орри?

— До чертиков скучно, — проворчал он. — Она пообедала в пиццерии и затем вернулась на работу. Для меня есть что-нибудь стоящее?

— Возможно, появится на следующей неделе. Наверное, дело это будет не таким уж скучным, так как начинать работать придется в пять утра. Ты не соня?

— За ней я мог бы идти с закрытыми глазами. Есть что-нибудь новенькое?