Утраченный символ - Дэн Браун

— Лестницу?!

— Да, которая уходит под землю… на сотни футов.

Лэнгдон не верил своим ушам.

— Я читал, что древняя мудрость спрятана на дне…

Роберт встал и зашагал по комнате.

«Винтовая лестница, уходящая на сотни футов под землю… в Вашингтоне».

— И никто никогда не видел эту лестницу?

— Вход якобы завален огромным камнем.

Лэнгдон вздохнул. Усыпальница, вход в которую закрыт камнем, — явная аллюзия на Гроб Господень.

«Очередной архетипический гибрид…»

— Уоррен, вы правда верите в существование этой лестницы?

— Я лично ее не видел, но некоторые масоны клянутся, что она существует. Сейчас я пытался дозвониться одному из них.

Лэнгдон продолжал расхаживать туда-обратно, не зная, что сказать.

— Роберт, вы ставите передо мной трудную задачу… — В мягком свете настольной лампы взгляд Уоррена Беллами стал суровее. — Я не знаю способа заставить человека поверить в то, во что он верить не желает. Но вы должны понимать, что у вас есть обязательства перед Питером Соломоном.

«Да, мой долг — помочь ему», — подумал Лэнгдон.

— Можете не верить в силу древней мудрости или в лестницу, которая к ней ведет. Но верьте, пожалуйста, что ваш моральный долг — защитить этот секрет. — Беллами указал на маленький запечатанный сверток. — Питер доверил вам навершие, потому что не сомневался: вы исполните его просьбу и сохраните тайну. Теперь вы должны сделать это даже ценой его жизни.

Лэнгдон замер на месте.

— Что?!

Беллами не шелохнулся: на его лице читалась боль и вместе с тем решимость.

— Такова его воля. Забудьте о Питере. Считайте, его нет. Он сделал все, что мог, чтобы защитить пирамиду. Его старания не должны пропасть впустую — это наша главная задача.

— Как вы можете! — горячо воскликнул Лэнгдон. — Пусть легенда о пирамиде правдива, Питер — ваш брат. Вы поклялись, что его жизнь для вас превыше всего, даже превыше страны!

— Нет, Роберт. Великая тайна, которую хранит братство, важнее жизни брата-масона. Какая разница, верю я в силу утраченной мудрости или нет? Я поклялся уберечь эту тайну от недостойных. И я не нарушу клятву… даже ценой жизни Питера Соломона.

— Я знаком со многими масонами, — зло проговорил Лэнгдон, — включая самых высокопоставленных, и могу вас заверить, что эти люди не клялись жертвовать жизнью ради каменной пирамиды. Никто из них не верит в лестницу, ведущую в подземный тайник!

— Роберт, внутри узких кругов есть еще более узкие. Все известно далеко не всем.

Лэнгдон вздохнул, пытаясь сохранять самообладание. Разумеется, до профессора доходили слухи о тайных масонских кругах. Правда это или нет, в свете последних событий было уже не важно.

— Уоррен, если пирамида и навершие раскрывают величайшую масонскую тайну, то с какой стати Питер вовлек меня? Я не масон… и уж тем более не член узкого круга избранных.

— Знаю. Мне кажется, именно поэтому он вас и выбрал. За пирамидой всегда охотились — в частности, те, кто проникал в наши ряды с корыстными целями. Питер придумал хороший способ спрятать ее от недостойных.

— А вы знали, что навершие у меня?

— Нет. Питер мог сказать об этом лишь одному человеку. — Беллами опять достал мобильный и нажал кнопку повтора вызова. — И пока я не могу с ним связаться. — Он услышал приветствие голосовой почты и отключился. — Что ж, Роберт, пока мы с вами вдвоем, помочь нам некому. Нужно принять одно решение.

Лэнгдон взглянул на часы с Микки-Маусом.

«21:42».

— Вы ведь в курсе, что преступник потребовал расшифровать надпись сегодня и сразу же ему позвонить?

Беллами нахмурился.

— Многим великим людям приходилось идти на жертвы, чтобы защитить Мистерии древности. Мы с вами должны последовать их примеру. — Он встал. — Надо идти. Скоро Сато нас выследит.

— А Кэтрин?! — вопросил Лэнгдон. — Я не могу до нее дозвониться.

— Видимо, что-то случилось.

— Мы не можем ее бросить!

— Забудьте вы о Кэтрин! — твердо и повелительно сказал Беллами. — Забудьте о Питере и обо всем остальном. Роберт, вы никак не поймете, что на вас возложили обязательство, которое превыше вас, Питера, Кэтрин и меня! — Он посмотрел Лэнгдону в глаза. — Надо надежно спрятать пирамиду и навершие, пока…

Со стороны большого зала донесся металлический грохот.

Беллами развернулся.

— Быстро же они…

Лэнгдон тоже посмотрел на дверь. Очевидно, грохнуло железное ведро, упавшее со стремянки.

«За нами пришли».

Звук раздался снова.

И снова.

Бродяга, сидевший на лавке перед Библиотекой конгресса, протер глаза и изумленно уставился на происходящее.

Белый «вольво» въехал на бордюр, промчался по пустому тротуару и с визгом остановился у подножия лестницы, ведущей к главному входу. Из машины выскочила привлекательная темноволосая женщина. Нервно оглядевшись по сторонам, она увидела бродягу и крикнула:

— У вас есть телефон?

«Леди, на мне нет левого ботинка».

Видимо, она тоже это заметила, потому что бросилась вверх по лестнице ко входу в библиотеку. Там она тщетно попыталась открыть каждую из трех огромных дверей.

«Закрыто, леди».

Женщину это не остановило. Она схватила ручку — тяжелое железное кольцо — и с размаху ударила ей о дверь. Потом еще раз, еще и еще…

«Ничего себе, — подумал бродяга. — Видать, книжка ей нужна позарез».

Глава 56

Массивные бронзовые двери отворились, и в душе у Кэтрин Соломон будто прорвало плотину: ужас и смятение, скопившиеся за вечер, хлынули наружу.

В дверях стоял Уоррен Беллами, близкий друг и наперсник ее брата. Но больше всего Кэтрин была рада увидеть человека, стоявшего у него за спиной. По всей видимости, это было взаимно. Роберт Лэнгдон с облегчением улыбнулся, когда она бросилась через двери… прямо к нему в объятия.

Пока давние друзья обнимались, Беллами закрыл входную дверь. Щелкнул тяжелый замок, и Кэтрин наконец почувствовала себя в безопасности. Из глаз брызнули слезы, но она смогла овладеть собой.

Лэнгдон крепко стиснул ее в объятиях.

— Все хорошо, — прошептал он. — Все хорошо.

«Потому что вы меня спасли, — хотела сказать Кэтрин. — Он уничтожил мою лабораторию… всю мою работу! Годы исследований взлетели на воздух».

Она бы рассказала Роберту все, но не могла даже толком вдохнуть.

— Мы найдем Питера. — Низкий голос Лэнгдона отдавался у нее в груди и успокаивал. — Обещаю.

«Я знаю, кто это сделал! — хотелось закричать Кэтрин. — Убийца моего племянника и мамы!»

Но не успела она вымолвить и слова, как тишину библиотеки нарушил неожиданный шум.

Со стороны вестибюльной лестницы донесся грохот — как будто на плиточный пол свалился большой железный предмет. Лэнгдон замер.

Беллами шагнул вперед. Выражение лица у него было зловещее.

— Уходим. Сейчас же!

Кэтрин в растерянности побежала за Лэнгдоном и Архитектором в знаменитый читальный зал, где ярко горел свет. Беллами быстро запер внешние двери, затем внутренние, и они подошли к столу в середине зала, на котором стоял расстегнутый кожаный портфель. Рядом лежал маленький сверток — Беллами схватил его и положил в портфель рядом с…

Кэтрин оцепенела.

«Пирамида?!»

Она видела каменную пирамиду впервые, но вся сжалась от страшного открытия. Кэтрин Соломон смотрела на предмет, причинивший ее семье столько боли…

«Та самая пирамида».

Беллами застегнул портфель и отдал Лэнгдону.

— Не выпускайте его из виду.

Мощный взрыв сотряс внешние двери зала. Послышался звон разбитого стекла.

— Сюда! — Беллами испуганно развернулся и подбежал к абонементному столу: восемь конторок расположились вокруг массивного восьмиугольного шкафа. Архитектор указал Лэнгдону и Кэтрин на проем в шкафу. — Полезайте туда!

— Что?! — воскликнул Лэнгдон. — Нас же сразу найдут!

— Скорее! Это не то, что вы думаете.

Глава 57

Малах гнал лимузин на север, в сторону Калорама-Хайтс. Взрыв в лаборатории Кэтрин получился сверхмощным — счастье, что не зацепило. Последовавший за взрывом хаос помог Малаху беспрепятственно выехать с территории Центра, пока охранник на воротах испуганно орал в телефонную трубку.

«Надо съехать с дороги», — подумал Малах. Даже если Кэтрин не вызвала полицию, взрыв точно привлечет внимание, а голого по пояс мужчину за рулем лимузина трудно не заметить.

Малах провел в подготовке к этому вечеру много лет, и теперь ему не верилось, что момент наконец-то настал. Путь был долог и труден.

«То, что давным-давно началось в боли и унижении… закончится во славе».

Тогда его звали не Малах. Да что там, у него вообще имени не было. «Заключенный № 37». Как и большинство узников страшной тюрьмы «Соганлик», заключенный № 37 угодил в нее из-за наркотиков.