Удачный брак - Маккрейт Кимберли

Судья Юй холодно взглянула на меня через нелепые огромные очки с красными линзами.

— Вы хотите, чтобы я вынесла решение, отличное от решения судьи, который председательствовал на слушании по делу об обвинении?

Ожидаемый ответ. Это общепринятый стандарт — все зависит от того, превысил ли предыдущий судья полномочия. Я была готова.

— Мы всего лишь просим, чтобы в отношении моего клиента применялись общепринятые нормы в реализации его права на выход под залог. Единственный вопрос, который должен решить суд, — существует ли риск побега моего клиента с учетом вменяемого ему преступления, а именно сопротивления аресту. Оставим за скобками недостаточность доказательств в поддержку этого обвинения. Судье продемонстрировали жестокие фотографии с места убийства, которые сформировали предвзятое отношение. На судью было оказало неправомерное влияние, ваша честь.

— Погодите, о каком убийстве вы говорите? — Судья Юй теряла терпение.

— Аманда Грейсон, супруга моего клиента, скончалась в своем доме, очевидно, от травмы головы, которая…

— Очевидно, от травмы головы? — хохотнула Вэнди Уоллес, словно бы не сумев сдержаться. — Ей размозжили череп, ваша честь. Забили до смерти клюшкой для гольфа в доме подзащитного, и труп обнаружил именно подзащитный, когда вернулся домой после попойки на свингерской вечеринке…

— Протестую! — гаркнула я.

Хотя возражать не имело смысла. Присяжных не было, это даже не суд. Но ее слова меня взбесили. Вэнди Уоллес упомянула почти все дискредитирующие доказательства за исключением разве что фотографий с места преступления.

— А что по поводу ордера? — уточнила судья Юй, нахмурив лоб и кивнув своему секретарю, который передал ей бумаги. — Так, подозрительное поведение, апрель 2007 года. Суд обращался к этому делу, но онлайн не нашлось никакой дополнительной информации.

Ее опасения были понятны. Ни один судья не захочет брать на себя ответственность за то, что проигнорировал действующий ордер в деле, где кто-то погиб. Даже если разбираемое сейчас дело не касалось убийства, оно бросало тень на Зака.

— Это неоплаченный штраф, который моему клиенту выписали в студенческие времена. Невинная оплошность, не говоря уж о том, что сама история очень древняя, — сказала я. — Как бы то ни было, штраф оплачен, ордер отозван.

— А что конкретно подразумевается под «подозрительным поведением»? — спросила судья Юй, скептически наморщив лоб.

Кроме акций политического протеста, подобное поведение студента юрфака казалось странным, тут судья Юй была права. Почему Зак просто не ушел, когда офицер полиции попросил его? Теперь я пожалела, что не узнала поподробнее ничего об ордере, но документы еще не передали мне из секретариата. У меня не оставалось выбора, кроме как положиться на рассказ Зака, а он мне особо не помог.

— В тот момент мэрия приняла чрезвычайно агрессивное распоряжение, теория разбитых окон[7] и все такое, — заявила я судье Юй настолько решительно, насколько могла, в надежде, что благодаря этому отговорка покажется более правдоподобной, чем она прозвучала, даже для меня.

— Теория разбитых окон, — насмешливо произнесла судья. — Вашему клиенту повезло, что он белый, а не то уже был бы мертв.

Вот оно, то самое «вставание на сторону защиты». На секунду я перетянула судью на нашу сторону. Мне нужно было ухватиться за эту возможность.

— Ваша честь, в тот вечер мой клиент только что нашел у себя дома труп жены. Он был в полном эмоциональном смятении, когда случайно ударил локтем офицера, стоявшего позади него. Учитывая все обстоятельства, я считаю, что сторона обвинения никогда не найдет жюри присяжных, готовых признать виновным человека за такое правонарушение, и тем не менее моего клиента удерживают в Райкерсе, где его уже трижды избивали. Ужасное нарушение правосудия, ваша честь! Ошибка, которая может стоить моему клиенту жизни.

— Звучит как превышение полномочий, советник, — сказала судья Юй Вэнди Уоллес. — Я одобряю дальновидность, с которой обвинение предъявило предыдущему судье фотографии с места убийства, хотя подзащитного в нем еще даже не обвинили, но, как верно заметила сторона защиты, они не имеют отношения к нашему делу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пол написал в блокноте: «Спроси насчет помощника прокурора Льюиса, который присутствовал на месте преступления. Уверен, он даже не дежурил в тот день».

Какая разница? — хотелось мне написать в ответ, но времени не было. Государственный защитник Зака и сам Зак говорили о помощнике прокурора.

— Кроме того, ваша честь, все случилось, когда помощник прокурора Льюис появился на месте преступления, — начала я, решив идти ва-банк. — Насколько я понимаю, в ту ночь он даже не должен был выезжать на убийство.

— Тогда что он там делал? — поинтересовалась судья Юй. К несчастью, она при этом смотрела на меня.

— Я не знаю, ваша честь. Сама задаюсь этим вопросом, — ответила я. — Наверное, миссис Уоллес или кто-то еще в офисе окружного прокурора велели ему найти причину для ареста, поскольку дело обещает быть резонансным. — Я мысленно приготовилась к тому, что Вэнди выкрикнет протест, но она лишь холодно уставилась на меня, а это куда хуже. — Как только помощник окружного прокурора Льюис прибыл на место происшествия вместе с детективом Мендесом, с моим клиентом грубо обращались, чем усугубили ситуацию, в результате он непреднамеренно нанес увечье офицеру. Офис окружного прокурора успешно создал повод для ареста моего клиента, который теперь они используют как повод для содержания его в Райкерсе, пока они ведут расследование убийства. Это непозволительное раскручивание ситуации.

Наконец судья Юй повернулась к Вэнди Уоллес.

— Что там за история с этим помощником окружного прокурора… — она сверилась со своими записями. — Льюисом?

— Никакой истории, ваша честь. Это обычная процедура — вызывать помощника окружного прокурора на все убийства. И этим помощником в тот день был Льюис. Может быть, кто-то отпросился из-за болей в животе или на свидание, а Льюис заступил на дежурство. Насколько мне известно, офис окружного прокурора не обязан предоставлять защите доказательства в виде графика дежурств сотрудников. — Вэнди Уоллес в этот раз опустила взгляд на Пола и посмотрела на него так, словно хотела испепелить. — Вся эта дискуссия в любом случае не представляет важности, — произнесла она, растягивая слова, а потом подошла к судье и протянула какой-то документ. — Большое жюри присяжных только что вернуло обвинительный акт против Зака Грейсона. Его обвиняют в убийстве первой степени[8], ставшем причиной смерти его супруги Аманды Грейсон.

Я ожидала чего-то подобного и была готова.

— Ваша честь, защита возражает против изменений в обвинительный акт. Подзащитному не предоставили возможности дать свидетельские показания. Это явное нарушение статьи 190.50 о привилегии на дачу показаний. Повод аннулировать обвинительный акт.

Все это чистая правда. Это нарушение процессуальных правил, когда подзащитному не предоставляют возможности дать показания перед большим жюри, которое выдвигает обвинение. Причем нарушение настолько серьезное, что обвинительный акт может быть отозван. Может, у меня и нет опыта выступлений в суде штата, но я отлично выполнила домашнюю работу. К сожалению, я подготовилась и к возможному ответу Вэнди Уоллес, вот почему я уже понимала, что вряд ли смогу добиться своего.

— Погодите-ка, так ваш клиент хочет дать свидетельские показания? — Вэнди Уоллес повернулась ко мне, слегка склонив голову набок. — Потому что мы с радостью отзовем обвинительный акт, чтобы заслушать его показания.

Вот и оно. Разумеется, я не хотела, чтобы Зак давал свидетельские показания. Для подзащитного давать показания перед большим жюри, пусть даже он ни в чем не виноват, равносильно самоубийству. Во время заседаний большого жюри подзащитного подробно допрашивают в отсутствие судьи, в результате добиваясь массы различных свидетельств, которые потом с легкостью можно использовать в суде. Нетушки. Ни за что. Но стоило попытаться выдвинуть возражение. Обвинители, даже такие опытные, как Вэнди Уоллес, тоже допускают ошибки.