Подари мне пламя. Чернильная мышь (СИ) - Дана Арнаутова

Маред появилась на девятнадцатой минуте. Слишком точно, чтобы быть случайностью. Мимоходом Алекс сделал заметку, что надо бы подарить ей часы. Фониль, конечно, показывает время, но пусть у девочки будет хоть одна непрактичная и красивая вещь. И раз уж кандалы прочно вышли из моды, часы он ей подарит не на цепочке, а наручные, чтобы можно было заказать браслет с гравировкой. Изнутри, разумеется…

Представив пару вариантов этой надписи, Алекс усмехнулся.

Маред, конечно, приняла его усмешку на свой счет, сверкнула глазами, но промолчала. Только покосилась на уже разобранную кровать и большую шкатулку на столике рядом с сидящим в кресле Алексом. Тревожно кинула взгляд на старинные напольные часы, занимающие весь угол до потолка: стрелки едва виднелись в полумраке. Тугие локоны чуть влажных волос развились, упали на плечи и спину крупными кольцами. Зачем только она убирает их в такую тугую прическу? Затем же, зачем так плотно сжимает губы и двигается, словно стыдясь собственного тела.

— Вы очень точны, — мягко подтвердил Алекс. — Хорошо. Раздевайтесь. Молча. Разговаривать можно, только если я разрешу.

Он откинулся на спинку кресла, скрестив вытянутые ноги в щиколотках, взял со столика дублон. Маред вздрогнула — внимательная! — не отводя взгляда от крутящегося в пальцах Алекса золотого кругляша, принялась расстегивать пуговички на лифе.

— Не торопитесь…

Все-таки оторвав взгляд от дублона и в упор глядя Алексу в глаза, Маред скинула платье, аккуратно повесила его на спинку свободного кресла, оставшись в корсете и рубашке. Длинные пальчики пробежались по крючкам корсета, и освободившаяся грудь приподняла тонкое полотно. Тьена Маред носила не полупрозрачное кружевное белье, а настоящие старомодные рубашки, глухой броней укрывающие ее от шеи до середины стройных лодыжек. Даже летом, вот ужас!

Немного наклонившись, она подхватила подол, потянула его вверх с решительностью отчаяния и осталась перед Алексом в одних только панталончиках, тоже — кто бы сомневался! — плотных и ниже колена. Белоснежная ткань и тонкая полоска кружева на смуглой коже, мягко обрисованные линии бедер… Во рту пересохло — Алекс взял заранее приготовленный стакан с водой, глотнул. Узкие ладошки зацепили широкий пояс, потянули его вниз еще торопливее. Спустив панталоны, Маред переступила с ноги на ногу, подняла и пристроила их рядом с рубашкой, сложив так же бережно. Алекс молча смотрел, как девушка стоит в мягком золотистом сиянии светильника: нагая, напряженно замерев, развернув плечи и стремительно краснея под его пристальным взглядом.

— Иди сюда, — позвал он, радуясь, что голос не дрожит. А мог бы! Еще как…

Ступая по ковру так, словно он усыпан колючками, она подошла. Алекс протянул руку, не глядя, положил дублон и нащупал в приоткрытой шкатулке шелковый платок.

— Встань на колени. Ближе, девочка, ближе.

Он заглянул в упрямые тоскливые глаза. Маред послушно опустилась, как и было велено, у самого его кресла, почти касаясь вытянутых ног. Алекс положил ладонь на голое плечо, едва не обжегся. Погладил кончиками пальцев, потом опять всей ладонью.

— Теперь ты можешь меня о чем-нибудь попросить. Только вежливо и спокойно.

Маред глубоко вздохнула. Выдохнула. Облизала губы, покосившись на стакан с водой.

— Если я вас попрошу пойти к боуги, это ведь будет невежливо?

— Хуже, это будет еще и не оригинально, — лениво подтвердил Алекс. — Это ты уже делала, хоть и в более интимных выражениях. Но ты можешь, например, попросить меня отложить самое главное еще на одну ночь. Если попросишь хорошо, я, скорее всего, соглашусь. Мы немного развлечемся, но без постели.

Маред, кажется, даже дыхание затаила под его ладонью.

— Зачем это вам? — спросила она тихо через несколько секунд.

— Неважно, — улыбнулся Алекс, поглаживая шелковистое горячее плечо и такую же спину. — Скажем, у меня доброе настроение. Веришь? Давай, проси, пока я не передумал.

Перед ответом девочка еще помолчала. Снова глубоко вдохнула и осторожно выдохнула. Опять облизала губы быстрым движением языка.

— Не буду.

— Что не будешь? — поинтересовался Алекс.

— Не буду вас просить. Вы же этого хотите? Не сегодня, так завтра придется. Тогда пусть уж сегодня, но просить не буду.

Губы Алекса сами растянулись в восхищенной улыбке. Второй ладонью, скомкав в ней шелк, он чуть приподнял подбородок девчонки, заставил посмотреть себе в глаза.

— Какая ты умница… Что ж, не хочешь просить — будем играть по моим правилам. Подними руки.

Глянув на платок, девчонка сглотнула, опустила глаза и протянула Алексу руки, вздрогнув, когда пальцы легли на ее запястья.

Глава 9. Малина, дым и обещания

Связывать ей руки Монтроз не спешил. Держал ладони Маред в своих, медленно водя большими пальцами по ее запястьям, гладя подушечками пальцев. И было еще страшнее из-за того, что она перед ним совсем голая, беспомощная, а Корсар ограничивается такими простыми прикосновениями. Но потом он все-таки встряхнул алый шелковый платок, накинул и стянул его на запястьях Маред плотно, но не туго, завязав каким-то сложным узлом. Потянул за концы, проверяя узел.

— Не жмет, поинтересовался равнодушно.

Маред мотнула головой, уставившись в ковер мимо обтянутых светлой брючной тканью коленей.

— Когда я спрашиваю, ты отвечаешь, — так же ровно прозвучало над ее головой.

— Не жмет, — с трудом сдерживая злость, отозвалась Маред.

Монтроз хмыкнул. Не отпуская ее запястья, слегка потянул, заставив Маред придвинуться к самым коленям. И заговорил тем же ненавистно спокойным голосом:

— Ты ведь понимаешь, девочка, этот платок сам по себе не страшен. В случае чего его не так сложно или долго сорвать. Понимаешь?

— Да, — хрипло сказала Маред после паузы, вспомнив, что надо говорить, и пошевелилась так, чтобы не касаться Монтроза голой кожей.

— И как ты думаешь, зачем он тогда нужен? — доброжелательно поинтересовался Монтроз.

— Не знаю, — процедила сквозь сжатые, чтоб не стучали зубы, Маред.

— Полагаю, все-таки знаешь, — хмыкнул Монтроз. — Или хотя бы понимаешь. Смысл в том, что ты позволила себя связать. Неважно чем, но позволила, сама протянула руки. Вот для этого он и нужен: показать тебе, кто здесь хозяин, а мне — что ты готова подчиняться. У нас ведь такой договор? Условности, девочка. Условности правят миром.

Он небрежно ронял слова мягким низким голосом, от звуков которого у Маред по спине побежали мурашки, а внизу живота стало странно горячо. Потом, отпустив ее запястья, дотянулся до шкатулки на столе, вытащил оттуда что-то. Запахло приятно и очень знакомо, перед лицом Маред оказалась ладонь с чем-то красным. Она моргнула. Малина! Обычная малина, спелая и крупная, отборные ягоды… Пересохший рот увлажнился, Маред невольно сглотнула.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});