Подари мне пламя. Чернильная мышь (СИ) - Дана Арнаутова

Интересно, Маред любит море? Даже если нет — неважно. Какая девушка в ее возрасте не мечтает увидеть белоснежные башни и знаменитые базары аравийских городов? А массаж горячим маслом в тени от пальмы способен творить чудеса и с менее жаркими натурами, чем тье Уинни, Чернильная Мышь с ледяными глазами и раскаленными губами. Они бы катались на лодке под белоснежным парусом, а потом плавали нагишом в ночном море, сияющем таинственными огнями. Стоит представить — сердце стучит с перебоями, и девчонка наверняка перестала бы дичиться… Нет, невозможно же так! Совершенно невозможно!

Все-таки еще три часа он протянул, уже осознанно наслаждаясь оттягиванием желанного момента. Надо пользоваться, пока новизна ощущений не ушла, сменившись обычной скукой приятных, но привычных отношений. Позвонил домой, узнав у Эвелины, что приходил мастер-техник и починил кран, а гостья почти весь день провела в своей комнате. Закончил дела и пораньше отпустил Кэролайн, деликатно спросившую, не будет ли против лэрд, если она поможет тье Хендерсону с выбором подарка для Сильвии. Лэрд был совершенно не против: Кэролайн заслужила свободный вечер, а Хендерсон никогда не позволит себе лишнего с невинной девушкой. Максимум, что может случиться, девочка пофлиртует и отлично отдохнет.

Сам же Алекс уехал из конторы на полтора часа раньше, по пути завернув на маленький рынок Примул-Гарден, благоухающий цветами, ягодами и фруктами бесчисленных разновидностей.

Дома было безмятежно тихо — сущие райские сады после суматохи Лундена. Традиционно встречающая на пороге Эвелина, умиротворение, покой, вкусные запахи, предательски пробивающиеся с кухни… Маред, разумеется, поблизости не было, хотя она бы дивно смотрелась, вздумай присесть на скамейку под каким-нибудь из растительных чудищ Эвелин. Хмыкнув про себя, Алекс сообщил, что не голоден, попросил оставить накрытый ужин и отпустил экономку. На языке, принятом в его доме, это означало, что до утра ни Эвелин, ни другой прислуге нечего делать на верхнем хозяйском этаже.

Поднявшись наверх, он оставил покупки в спальне и постучал в дверь напротив. Ответа не было. Дверь, впрочем, оказалась не заперта, и Алекс толкнул ее, заглянув внутрь. Постоял на пороге, прислонившись к косяку, наблюдая…

Маред работала. Вряд ли это было игрой, какие в последнее время стали выпускать для новейших моделей вычислителей. Чуть закусив нижнюю губу, девушка сидела на кровати, поджав ноги, пристроив на расстеленной широкой юбке вычислитель и обложившись книгами из библиотеки. Навскидку Алекс опознал «Кодекс о преступлениях и наказаниях», «Сборник уложений по контрактному праву» и еще пару справочников. И медицинскую энциклопедию! Благие боги, неужели всерьез боится быть покалеченной?

Полностью погрузившись в работу, Маред водила пальцем по чувствительному окошку на панели вычислителя и выглядела так сосредоточенно — еще бы, даже не заметила вошедшего! — что хотелось вот именно такую ее завалить на постель, отобрав вычислитель, и целовать, расстегивая все, что можно. Алекс облизал мгновенно пересохшие губы, отгоняя картинки, мелькающие в сознании. Нет, ну до чего хороша! Он кашлянул. Потом еще раз и еще… Медленно осознавая присутствие в комнате кого-то еще, Маред подняла от экрана вычислителя затуманенные глаза. Поморгала. И даже головой потрясла, так что несколько выбившихся из прически темных прядей паутинкой разлетелись по щекам и шее — Алекс непредставимым усилием отогнал желание сделать еще пару шагов и убрать их с нежной смуглой кожи.

— Добрый вечер, — сказал он вместо этого, подходя ближе и садясь на стул. — Очнулись, милая тье?

— Добрый вечер, — растерянно отозвалась Маред, без всякой кокетливости хлопая ресницами.

Глядя на ее удивление, Алексу впервые за несколько дней захотелось рассмеяться. Причем — над собой. Нервы, значит? Он, дурак, сломал голову, пытаясь рассчитать, как Маред отзывается на ожидание близости, а девчонка закопалась в книги и, можно эту самую голову дать на отсечение, составляет пресловутый контракт. Прелесть! Умница! Действительно, зачем переживать и бояться, если можно потратить время с пользой? Ничего, милая, сейчас ты у меня отвлечешься от юридических тонкостей.

— Работаете? — для проформы поинтересовался Алекс.

Он подтянул к себе тяжелый том в кожаном переплете, заглянул на открытую страницу. Ответственность за нанесение тяжелых телесных повреждений. Ну-ну…

— Работаю, — с вызовом ответила Маред, глядя ему прямо в глаза.

— И много успели?

— Не очень. Вы обещали мне условия и дополнительные параметры контракта.

— Разумеется, — согласился Алекс. — Получите завтра. А на сегодня хватит. Лучше давайте уделим время практическим занятиям.

Закинув ногу на ногу, он окинул неторопливым изучающим взглядом лицо Маред, спустился ниже, по шее, затем по груди, закрытой светлой тканью платья… Платье, к счастью, было не то, жутко-серое форменное, а домашнее, блекло-голубое в мелкий цветочек и до отвращения скучное. Алекс снова молча поклялся себе сменить гардероб тье Уинни полностью. Хотя для такого тела вряд ли найдется платье лучше, чем его отсутствие.

Девчонка резко вдохнула и медленно выдохнула, вцепившись в край вычислителя побелевшими от напряжения пальцами и отведя взгляд.

— Ужинали? — негромко спросил Алекс.

— Нет… я не хочу…

— И правильно, — серьезным тоном одобрил он. — Если в процессе страшных издевательств упадете в голодный обморок, я непременно должен буду над вами сжалиться, верно?

— Перестаньте! Я… просто не хочу!

С минуту Алекс молча смотрел на вспыхнувшие смуглые щеки девушки.

— Я… недавно пила чай и еще не успела проголодаться, — буркнула, наконец, Маред. — Ваша экономка кормит, как… я не знаю кто.

— Ну, разве что, — усмехнулся Алекс. — Да, в этот аргумент я поверю: тье Эвелин очень заботлива. Тогда извольте выключить свою машинку и можете освежиться в ванной. Через двадцать минут я жду вас у себя в спальне. За каждую минуту опоздания — штраф, так что не опаздывайте. Раньше приходить тоже не стоит.

Не дожидаясь ответа, он вышел. Тяжкие телесные, значит? Ну-ну… Нет, чего скрывать, не тяжких, конечно, но повреждений хотелось. Алой сетки на тонкой смуглой коже, закушенных, распухших от поцелуев губ, следов от лент и веревок на тонких сильных запястьях. А потом эти же следы зацеловывать под тихое поскуливание и просьбы не останавливаться, сделать так еще, и так… Но это не сегодня, точно. Девочка ждет и боится боли, а к ней даже в особых постельных играх сводится далеко не все. И то, что не сводится, бывает намного слаще…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});