Предпоследний кролик - Юлия Принстова

вот в чем дело. Мэтт уложил еду и предложил поужинать в лесу, в одном хорошем месте, там же и заночевать. Все согласились.

КЛАР. Кармис, 30. Город

Клар наконец-то был дома — у себя на третьем этаже. Его квартира занимала целых два этажа, и в ней были огромные окна, позволяющие видеть все, что происходит на улице, в то же время скрывая все, что происходило внутри. И сейчас у него гостил Габсбург, человек влиятельный, из тех, знакомство с которыми полезно и опасно одновременно.

— Мари… — протянул Габсбург, любуясь лежащим в его ладони сокровищем, — Какой красавец.

Камень волнующе засветился в его руках переливами нежно-лилового.

— Вы как всегда на высоте, Клар.

Клар выразил почтительное согласие едва заметным медленным наклоном головы в сторону-вниз.

Габсбург аккуратно уложил камень в шкатулку, тотчас обтянувшую его толстым слоем бархатной кожи, и уже гораздо менее почтительно засунул ее в нагрудный карман. На датчике Клара в ту же секунду высветилось поступление — сумма достаточная для исполнения практически любых потребностей, какие только могли бы взбрести в голову Клара, в течение года как минимум. Практически любых — кроме одной. Той, за исполнение которой ему собственно и платили.

— И все же… ведь это не лучший камень, — многозначительно сказал Габсбург, — В этот раз.

Клар и сам знал это. Хоть и не понимал, как это могло получиться

— Пожалуй, — кивнул он, — Можно добыть и получше. Малюсенькая искорка надежды промелькнула в мозгу, ничем не выдав себя внешне. А вдруг — Новый заказ? Прямо сейчас? Да если б он мог такое предположить… Он всегда привозил бы вторых

— Знаю, вы скажете, другие привозят не первых и не вторых. Не выбирая, кто попадётся. Но некоторые ведь вообще довольствуются кроликами, правда? — Габсбург неестественно хохотнул и подмигнул Клару.

— Не я, — сказал Клар.

— Не вы. Поэтому мы и дали этот заказ именно вам. И получили номер два, — Габсбург больше не хихикал, и не улыбался.

— Я мог бы..

— Не в этот раз. Квота этого года закрыта. Номером два.

Габсбург встал, снова неестественно повеселел и, похлопав себя по оттопыренному нагрудному карману, засобирался.

— Очень рассчитываем на вас в следующий раз, Клар.

Клар опять склонил голову и выразил своё всепочтительнейшее желание исполнить любое желание Габсбурга и его партнеров. Любое, абсолютно любое. И проводил Габсбурга до машины.

Разумеется, его не обманула напускная веселость Габсбурга. Но с другой стороны… никто никогда не говорил ему, да и никому, кого он знал, о том, какие камни он должен привозить, а какие нет. Не более одного за раз, вот и все ограничения. И где и когда будет этот раз, решали те, кто стоит за Габсбургом. Над Габсбургом. Никто не просил его, это он сам придумал выбирать лучшую. Это он решил, что должны быть девушки. Это он научился пробуждать чувства, увидев однажды, насколько интересней и уникальней становятся от этого камни.

И это он начал брать более одного за раз. А сдавать один, ровно столько, сколько от него ждали. Никто не знал об этом. Но что, если это не так? Что, если знали, но закрывали глаза на причуды художника, приносящего лучшие камни?

И надо ж было ему к тому же еще и привезти фермершу! Второй раз! Не только вообще иметь дело с фермершами, что нарушало неписаный кодекс, но и привезти ее с собой. Это сошло бы за экзотическую причуду Идеального охотника. Но в сочетании с камнем номер два? Так себе идейка.

Кстати о Тише. Где она? Он совершенно забыл о ней. И не могла ли она слышать что-либо? А если слышала, то что поняла?

Он нашел ее в спальне, за переодеванием из одного нового платья в другое, еще более новое. Фермерша. Чего он опасался. Он схватил ее, задрал юбки, обнаружил, как и надеялся, полное отсутствие белья и нежные шелковые чулки неожиданно неонового цвета, и утащил ее на подушки. И сделал то, что и нужно делать с фермершами. Вовсе не для выращивания моркови они нужны, что за глупость такая.

Ничего она не слышала. И ничего они не знают. И он, в конце концов, по-прежнему остаётся лучшим. Есть все же у этой девчонки способность заставлять тебя смотреть на мир через розовое.

Впрочем, через некоторое время эйфория прошла. Тишу нельзя было оставлять здесь дольше. Он и так дал ей слишком много свободы. Девчонка болтается одна по городу, бывает, где ей вздумается, чаще всего он и не знает, где она в данный момент. В конце концов, он ведь может встречаться с ней у Мильтона. Впрочем, когда он попытался встречаться у Мильтона со Стешей, та чуть не выцарапала ему глаза… Как бы там ни было, от Тиши надо было избавляться. Хуже всего было то, что Клар начинал к ней привязываться. И это было уж абсолютно неприемлемо.

ТИША

Лунейрас, 8 Город

А в городе все оказалось не таким уж волшебным, как казалось Тише.

Он не весь сплошь состоит из прекрасных замков. Здесь есть и замки, но попасть в них нельзя. И большинство из них и в подметки не годится тем волшебным замкам, что строил для нее Клар в поселке каждую ночь. А есть и ужасные трущобы, и многие живут там. Есть торговые ряды для бедных, где торговцы живут прямо в своих лавчонках, либо над ними, кто побогаче.

Есть длинные ряды одинаковых на вкус Тиши домов, их больше всего. Клар жил как раз в одном из таких. Единственное волшебство дома заключалось в том, что из окон можно было видеть все, что происходит на улице — с улицы же никто не видел тебя. В самом доме все было просторно и немного странно. Тише не хватало бабушкиных уютных пледов, и множества памятных вещичек на маленьких полках, пучков душистых трав, и пузатого чайника с яркими разномастными чашками. А главное, не хватало бабушки. И смешного младшего братишки, и даже ее несносных сестер. Поэтому Тише не очень-то нравилось бывать дома. Все здесь было не так.

Нет, когда ее волшебный принц, ее Клар был с ней, все было чудесно. Хоть он и перестал рассказывать ей сказки, и городской дом вовсе не был домом волшебника, сам он все так же оставался чудом. Таким красивым, таким умным, таким загадочным. Как только она смогла поймать своими смешливыми речами, быстрыми глазками и яркими юбками эдакую невидаль. А когда он соединялся с