Предпоследний кролик - Юлия Принстова

Мендосе.

Тише было запрещено общаться с кем-либо, кроме учителей. За две недели она лишь пару раз пересекалась с другими девочками на общих занятиях по правильной речи и поведению за столом. Но многих девушек она узнавала и незаметно кивала им при встрече в саду или в длинных переходах, и многие так же незаметно кивали ей. Особенно симпатизировала она черноглазой быстроглазой девчонке, совсем молодой, пацанке, приодетой в дорогие наряды, чем-то похожей на ее младшую сестру. Однажды увидев ее в обтягивающем костюме кошечки, Тиша про себя стала называть ее Кэт. Кэт улыбалась ей при встрече.

В тот день Тиша сидела в беседке, составляя букеты из набранных ею цветов. У бабушки они не стояли бы букетами. Они висели бы душистыми пучками на кухне — кардинелла от запора, мельдензия от головной боли, но если переборщить, приведет к жутчайшей депрессии. И крутица от крыс. И желтая мальва, вызывающая эйфорию. А вот этих, красивых, Тиша отложила их в другую сторону, бабушка и не видела никогда. У Тиши вся комната была заставлена букетами. Ох, как же Тише хотелось домой, к бабушке!

Теннисный мяч упал прямо Тише под ноги, а прямо за мячом, сию же секунду, откуда не возьмись, там же оказалась “Кэт”.

— У тебя три недели заканчиваются. Тебя не забирают? — прошептала Кэт

— Кто? Я… я не знаю…

— Ну парень твой, или родственники? Кто тебя сюда привез?

— Парень

— Не плачь, здесь не так уж и плохо! Поболтаем в понедельник! — и Кэт убежала, срывая на ходу с себя тенниску, под требовательные вопли кого-то, кого Тиша не видела, там, за кустами.

Груди у нее были небольшие и красивые, круглые, как два упругих мячика.

За кустами раздались приветственные вопли «Сандра, Сандра!».

Значит, ее зовут Сандра. Кэт — лучше.

«Не плачь»? Что все это значило?

Тиша сидела не дыша, надеясь, что мячик прилетит еще раз. Она даже вышла на пригорок, чтобы видеть игру. Сандра-“Кэт”, еще одна девушка и двое немолодых спортивного вида мужчин играли в теннис на раздевание. Тиша не могла подойти к ним, но вот если бы Сандра…

Сандра, кажется, заметила ее, и после нескольких вполне профессиональных подач крайне неудачно отбила мяч прямо в сторону Тиши.

— Тиша!

Тиша обернулась. По тропинке к ней спешил Мендос. Черт! Сандра была уже рядом. Однако за ней уже тоже бежал один из игроков. Цели его явно отличались от целей Мендоса, но поговорить им не удастся.

— Ты можешь уйти отсюда, только если тебя заберут, — шепнула Сандра.

— Сандра! Тиша! — в голосе Мендоса, который был уже близко, звучала угроза.

Игрок, бежавший за Сандрой, был уже здесь. Заинтересованно посмотрев на Тишу, он схватил Сандру, и с воплями «да, да», одним движением сорвал с нее коротенькую юбочку. Сандра, оставшаяся только в трусиках и кроссовках, смеясь, вырвалась и побежала назад к игровой площадке.

— И только в первые три недели, — услышала Тиша мужской шепот сзади

Она обернулась. Мендос был уже рядом. С весьма недовольным лицом он взял Тишу за руку и молча повел за собой.

— Что — только первые три недели? — спросила Тиша

Мендос удивленно посмотрел на нее.

— Ты разговаривала с другой девушкой

— Ты сказал “ только первые три недели”

— Ничего подобного я не говорил. Единственное, что я говорил и говорю — ты не можешь общаться с другими девушками

— Иначе что?

— Иначе твоя жизнь здесь будет гораздо менее комфортной

— Я пожалуюсь Клару

— Попробуй. Но это входит в согласованные с ним условия обучения. Или ты учишься, выполняя все правила и становишься настоящей женщиной, или получаешь то, что заслуживают глупые девчонки.

— А что заслуживают глупые девчонки?

— Поверь, ты не захотела бы даже узнать об этом. И вопросы, которые ты сейчас задаешь — это как раз вопросы глупых девчонок. Советую тебе остановиться

— Когда меня заберет Клар?

— Это тоже глупый вопрос, — и Мендос пребольно ущипнул ее.

Тиша завопила и набросилась на него с кулаками.

Мендос хладнокровно и весьма больно скрутил ей руки за спиной. И со словами “тихо!” отвесил весьма чувствительную пощечину, когда Тиша начала вопить.

— Если ты не прекратишь, и ты, и Сандра, вы обе будете наказаны. С другой стороны, я отпущу твои руки, если ты успокоишься и пойдешь красивой походкой к себе в апартаменты, как ходят настоящие леди. А я буду сопровождать тебя. И тогда мы сможем поговорить, как истинная леди с истинным джентльменом.

Тиша сочла за лучшее так и сделать.

КЛАР

Лунейрас, 30 Город

Как — Они — Узнали?

Эти три слова вертелись в голове Клара уже несколько дней. Как они узнали? Как? Это почему-то волновало его даже сильнее, чем куда более важный с практической точки зрения вопрос — соглашаться или нет.

Клар, будучи тонким психологом в отношении других, не обманывался и насчет себя. Он возьмет этот заказ. Он, конечно сделает все, чтобы убедиться, что это не ловушка. А потом возьмет этот заказ, чтоб его, просто потому, что он не сможет отказаться от заказа. Он возьмет этот заказ. И перейдет из разряда элиты, единичных особо важных специалистов, крайне необходимых правительству, в разряд презираемых законом и обществом контрабандистов.

Да, он будет богат, возможно, намного богаче, чем он сейчас, но черт, чего ему не хватает сейчас? У него есть все, что он мог бы захотеть, или вообразить, что он мог бы захотеть, ему просто не надо ничего больше. Ничего, кроме заказов. Ждать следующего раза — год. Это невыносимо. А может, и полтора. А вдруг еще больше? Нет, он возьмет этот заказ. Частный заказ. Только не это.

Но другого выбора он сделать не сможет, он — это он.

Этот тип прислал ему карточку-приглашение, когда он наслаждался ужином в любимом ресторане, одном из самых дорогих и изысканных в городе.

Пока Тиша была здесь, ему приходилось заказывать еду на дом. Это тоже было неплохо, учитывая возможность десерта как до, так и после, и во время. Но он соскучился по ресторанам, и этим вечером наслаждался ужином из пяти изысканных блюд, к каждому из которых подавалось отдельное, наиболее подчеркивающее вкус вино.

Он оказался здесь благодаря отсутствию Тиши, но за ужином он не переставал думать о ней. Мысли о ней, как ни странно, вполне гармонировали как с трикасси, так и вальпошинками. Он вспоминал их славные дни и ночи, и эти воспоминания грели и волновали его.

По правде говоря, уже три недели Клар думал о том, чтобы