Украинское движение в Австро-Венгрии в годы Первой мировой войны. Между Веной, Берлином и Киевом. 1914—1918 - Дмитрий Станиславович Парфирьев

Украине»[970]. На страницах органа УПП все чаще появлялись материалы о принципе самоопределения, «запустившем глубокие корни в души и сердца народов Австрии»[971].

8 октября 1918 года регентский совет в Варшаве провозгласил создание независимого польского государства, а 9 октября польские депутаты рейхсрата заявили, что в него войдет в том числе вся Галиция. 10 октября в Вене прошло совещание УПП с участием украинских членов палаты господ рейхсрата. Собравшиеся решили снова встретиться 18 октября в том же составе и объявить о создании Украинского национального совета, органа, уполномоченного воплотить право украинского народа на самоопределение на его этнографической территории, то есть учредительного собрания («конституанты»). На 19 октября назначалось собрание в расширенном формате, с участием представителей украинских партий и организаций со всей Австро-Венгрии[972]. Л. Цегельский впоследствии признавал, что созыв учредительного собрания задумывался не как шаг к провозглашению собственного государства, а как попытка «помочь» Карлу I совершить «переворот сверху», то есть волевым решением провести федерализацию империи. Если верить Цегельскому, он и другие украинские лидеры искренне хотели «спасти Австрию и Карла», но на случай распада империи «были полны решимости и готовности провозгласить наше независимое государство, готовое к возможному воссоединению с Великой Украиной»[973].

16 октября Карл I опубликовал манифест «К моим верным народам Австрии», в котором предложил немедленно провести федерализацию и объявил, что каждый народ монархии должен образовать на своей территории собственное национальное государство. По словам К. Левицкого, манифест стал неожиданностью для украинцев[974], Цегельский, напротив, писал, что узнал о замыслах Карла еще в конце сентября[975]. В 1919–1920 годах К Левицкий называл манифест запоздалым шагом, ставшим лишь толчком к распаду империи[976]. Эта оценка соответствовала тому, что публично писал В. Панейко сразу после обнародования манифеста. Усомнившись, что шаг монарха повлечет значительные изменения, Панейко констатировал: украинские политики воспринимают манифест «без энтузиазма, но и без пренебрежения – настолько трезво, насколько того требует чрезвычайная важность вопросов, которых этот акт касается»[977].

Еще в сентябре 1918 года во Львове был основан тайный офицерский кружок, позднее получивший название «Центральный военный комитет» (ЦВК) До середины октября он действовал неактивно и бессистемно. Члены кружка готовились дать отпор полякам, претендовавшим на власть в Галиции, с опорой на силы УСС. Именно поэтому главой ЦВК было решено назначить представителя стрельцов. 12 октября во Львов прибыл подхорунжий Д. Палиев. Он установил связь со всеми местностями Восточной Галиции и поделил регион на округа, в каждом из которых было сформировано военное командование. Силы украинцев были весьма ограничены – около 2,4 тысячи человек[978].

18 октября во Львове в «Народном доме» по приглашению УПП собрались украинские парламентарии, бывшие депутаты сеймов Галиции и Буковины, члены палаты господ, епископы, а также представители партий, студенчества и прессы. Им предстояло решить вопрос о государственно-правовом будущем украинских земель Австро-Венгрии. Приглашение получил даже ХОС А. Барвинского, долго пребывавший в политической изоляции. Из венгерской части империи никто не приехал – вместо этого было зачитано письмо неких тамошних украинцев с просьбой о присоединении к австрийской Украине[979].

Е. Петрушевич, председательствовавший на заседании, предложил с 19 октября считать участников собрания украинской конституантой, Украинским национальным советом (УНСовет), после чего был избран его главой. Было решено комплектовать УНСовет по партийному принципу с условием, что число представителей партий может быть изменено. Вопрос о будущем украинских территорий вызвал бурную дискуссию: социал-демократы и некоторые члены УНДП предложили немедленно заявить о присоединении к Украине, большинство же сошлось на том, что следует ограничиться созданием отдельного государственного объединения, окончательную судьбу которого решит УНСовет[980].

В резолюции, принятой в тот же день, говорилось, что украинская этнографическая территория в Австро-Венгрии охватывает Восточную Галицию до реки Сан, включая Лемковщину, юго-запад Буковины с городами Черновцы, Сторожинец и Серет, а также «украинскую полосу северо-восточной Венгрии». Все эти земли должны были войти в украинское государство. Евреи признавались отдельной национальностью, им предлагалось направить в УНСовет представительство, пропорциональное их доле в населении украинского государства. УНСовет заявил, что его представители в дальнейшем должны быть приглашены на мирную конференцию, а главе МИД Австро-Венгрии И. Буриану отказал в праве обсуждать все, что связано с украинскими территориями[981].

На следующий день, 19 октября, открывая расширенное заседание УНСовета, Петрушевич пояснил, почему УПП не приняло решения об объединении западноукраинских земель с Украинской державой. Его слова законспектировал присутствовавший на заседании И. Боберский: «Нам следовало бы заявить, что мы хотим быть частью Украинской державы. Одного заявления недостаточно. Нужно иметь силу осуществить это. […] Кто нам поможет? Можем мы рассчитывать на помощь Антанты и Вильсона? Но ведь Вильсон говорит: Австрия должна дать народам автономию. Он не высказывается за то, чтобы мы пошли к Украине»[982]. Петрушевич заметил, что Польшу поддерживает Антанта, и высказался против отказа от полного разрыва с Австрией: «Если мы не плюнем на Австрию, то Австрия… возьмет нас под защиту армией, жандармерией и украинскими полками. Если же пнем ее, то можем показывать силу только на словах. Хоть бы мы и заявили о разрыве, никто не будет с этим считаться. Нужно иметь силу, чтобы перейти к Украине. Кто знает, не в интересах ли украинского государства мы обязаны здесь остаться»[983].

Против принятого решения выступили социал-демократы. Н. Ганкевич заявил, что единственное «достойное народа» решение – присоединиться к Поднепровской Украине. Петрушевич проигнорировал это и удалился, а большинство присутствующих не поддержали вынесение предложения Ганкевича на обсуждение. Сторонники объединения стали скандировать «Позор!» и петь патриотические песни[984]. Члены УСДП в знак протеста вышли из УНСовета и в тот же день на партийном совещании высказались за объединение Восточной Галиции с Украиной[985].

Впоследствии политики, не поддержавшие объединения с Украиной 19 октября, оправдывались, что просто не хотели торопить события. И. Макух писал в мемуарах, что Ганкевич и его единомышленники не имели четкой программы действий, а К Левицкий пояснял, что в тогдашних условиях единство с собратьями по ту сторону границы могло быть только «духовным»[986]. Л. Цегельский указывал, что украинские лидеры в Австро-Венгрии опасались переворота на Украине и не верили, что гетман Скоропадский удержит власть: «Связывать Галицию, хоть сколь-нибудь упорядоченную и организованную, с такой Украиной, национально несознательной, втянутой в анархию и большевизированной, – мы считали крайним риском, «прыжком в темноту»[987].

21 октября 1918 года Петрушевич и другие депутаты рейхсрата уехали в Вену на переговоры с властями. Там часть из них объединились в