Ниндзя с Лубянки - Роман Ронин

слегка скривив губы в презрительной полуулыбке, процедил Чен, незаметно выдыхая и готовясь к броску.

– А под каким же?

– Вы есть ГПУ? – внезапно делаясь жестким и еще больше демонстрируя эту жесткость, вопросом на вопрос ответил Чен.

– Нет, конечно, нет, – обаятельно улыбнулся Ди. – И все же: откуда вы приехали в командировку и когда?

Чен выпрямился, стараясь показать свое презрение к китайцам, развернул плечи, но колени, наоборот, слегка, совсем незаметно, подсогнул и дышал теперь тоже мелко, незаметно:

– Я в Москва дерать бизнес. Мой босс имеет отношения с Чжоу. Он сказар, что Чжоу нет на встрече. Чжоу надо найти.

Ди внимательно посмотрел на Чена. Потом согласно кивнул, отступил в сторону и сделал приглашающий жест в сторону двери, из которой он появился. Арсений слегка кивнул, ожидая в этот момент получить удар сзади, но второй китаец развернулся и вышел вон. Проходя мимо Ди, пропустившего его вперед, Чен услышал, как тот вдруг на хорошем японском языке, как будто между делом, заговорил с ним:

– Мне не раз доводилось бывать в Кобэ. Вы не из Хёго, Ода-сан?

– Нет, я коренной токиец. Из Аояма. Мой дед родом из Сига, – немедленно среагировал Марейкис, и китаец раскрыл перед ним вторую дверь, спрятавшуюся за кухонной занавеской. Смешивавшийся в магазине с ароматом чая сладко-кислый запах царил на узкой темной лестнице, приведшей гостя в большое помещение в подвале. Одна из стен была сложена из старого красного кирпича – это был фрагмент китайгородской стены, уходящей глубоко под землю. От нее, как из своеобразного холла, в разные стороны вело множество дверей. Из-за одной был слышен приглушенный шум. Чен различил характерный стук и догадался: играют в маджонг. Из-за другой доносились какое-то бормотание и всхлипы. Запах тоже вытягивало оттуда, и первоначальное предположение Марейкиса о том, что это притон, все-таки подтвердилось. Здесь играли на деньги в маджонг, делали ставки в кости, курили опиум. Откуда-то донесся женский смех. Подпольная жизнь магазина «Китайский чай» явно была более насыщенной, чем жизнь верхняя, легальная, советская.

На звук шагов Чена и Ди немедленно распахнулась еще одна дверь, и оттуда вышел устрашающего вида амбал, по пояс голый, но покрытый по самую шею и до запястьев рук красивейшей разноцветной татуировкой, сложенной из многочисленных конфуцианских изречений, мастерски вписанных в картину битвы дракона и тигра. Увидев Ди, амбал успокоился и, не разворачиваясь, задом шагнул обратно в дверь, аккуратно прикрыв ее за собой.

Арсений не успел полюбоваться феерической наколкой. Он пытался как можно скорее сложить в голове свою картину происходящего, благо теперь это было уже нетрудно. Сложнее было понять, что теперь надо говорить и как отсюда выбраться. Тем временем Ди толкнул другую дверь, и они оказались в небольшом, но очень уютном кабинете, обставленном в классическом китайском стиле. Ди подошел к своем столу и водрузился на небольшое широкое, но низенькое кресло. Чен остался стоять. Ди заговорил по-китайски:

– Так зачем вам нужен Чжоу?

– У моей фирмы было к нему поручение, которое он обещал исполнить.

– Как называется ваша фирма?

– Токийская компания внешней торговли.

– Кхм. Чем Чжоу может помочь японским торговцам?

– У нас широкий спектр интересов. В том числе в Москве. Например, чай. И еще многое из того, чего так не хватает русским.

– Понимаю. Чжоу взял у вас деньги?

– 500 рублей золотом.

– Негодяй. Он должен был сначала доложить…

– Кому? – не удержался от вопроса Чен, хотя этого не надо было делать.

Ди внимательно посмотрел на Арсения:

– Вы должны понимать, что он не просто так путешествовал из Москвы во Владивосток.

– Это не наше дело.

– Это наше дело. И мы не допускаем, чтобы наши люди работали еще на кого-то. Тем более на японцев! – внезапно вспылил Ди.

– Мне очень жаль, – ответил спокойно Чен, – но сейчас все прояснилось. Однако Чжоу пропал, а нам очень хотелось бы найти его и очень не хотелось бы, чтобы ОГПУ нашло нас.

– ОГПУ вас, может быть, и не найдет, – хищно усмехнулся Ди, – а вот мы найдем вас в любом месте и в любое время.

Чен в ответ вежливо улыбнулся и осведомился так учтиво, насколько это было возможно, чтобы не выразить учтивостью презрение:

– Простите мою бестактность, но как давно господин Чжоу работает на господина Ди?

– Вопрос действительно бестактный, но я отвечу на него моему японскому другу, – улыбнулся Ди, – достаточно давно. Несколько лет.

Чен благодарно поклонился:

– В таком случае, я уверен, вы скоро найдете его. Но, если мы найдем Чжоу раньше, чем господин Ди, я дам вам знать! – И Арсений, повернувшись, направился к выходу. Он ждал, что Ди остановит его, но этого не произошло. Чен спокойно вышел из комнаты, аккуратно прикрыв дверь. В многодверном холле никого не было. Покосившись на дверь, за которой скрылся верзила с татуировкой, Чен шагнул на лестницу и поднялся в магазин. Он был пуст. Даже на улице не оказалось маленького сосредоточенного китайца. Зато, когда Марейкис только отошел от магазина, он заметил краем глаза, что за ним следом двинулся «ходя» – типичный нищий китаец с сумкой через плечо, набитой красными чертиками «Уйди-уйди!». На выходе к Старой площади Чен проверился, переходя улицу: Китаец держался за ним. У памятника героям Плевны стало еще интереснее. Китаец поотстал, зато от парковой аллеи вырулила фигура – типичный деклассированный элемент, московский хулиган в широченных штанах, футболке на три размера больше и залихватском кепарике. Хулиган тоже «вел» Чена.

«Интересно, – подумал тот, – что теперь делать? Вести будут настойчиво. За потерю странного японца им и голову могут открутить. В самом буквальном смысле. Значит, надо куда-то вывести и там освободиться. Старый трюк с беготней не пройдет. Народу много – середина дня. Особо не разбежишься. Да и хулиган явно в хорошей спортивной форме. Не оторваться. Выводить? Куда? Надо бы отвести их от дома, от Лубянки, как птица отводит от гнезда лису, но куда? Обратно, к Кремлю? А там? Глупо. В “Метрополь”? Ведь “Ода-сан” живет там. В гостинице все контролирует ОГПУ, ничего там китайцы не узнают, это блеф, понятно. Но опасно – меня там тоже не знают. В Замоскворечье? Пожалуй, это вариант».

Чен свернул на Солянку. Впереди замигал светофор, готовясь переключиться на красный. Ровным шагом Арсений подошел к переходу и, когда красный свет уже загорелся, быстрым рывком перемахнул на ту сторону. Машин и колясок на дороге не было, но социалистическая общественность недовольно загудела, а Чен в витрине магазина напротив увидел, как, замешкавшись было на переходе, следом за ним были вынуждены перебежать дорогу оба – и Китаец,