Чертополох. Излом - Варвара Шихарева

Наконец, когда изведшийся Олдер уже был готов против всех правил вломиться в покои Ири, мучительное ожидание подошло к концу. Резные, до этого наглухо запертые двери открылись, и на пороге комнаты возник усталый лекарь. Одарив Остена мрачным взглядом, он коротко кивнул сотнику и направился куда-то в глубь коридора, а Олдер, поняв намёк, немедля последовал за целителем. Некоторое время они шли молча, но потом лекарь сердито проворчал:

– Я вхож в этот дом много лет и госпожу Ириалану знаю с малолетства. Тем не менее, если тебе, господин, понадобится мое слово, я не буду скрывать того, что твоя жена вытравила плод…

– Что?.. – Услышав такие слова, Остен остановился, изумлённо глядя на лекаря, а тот, шумно засопев, продолжал:

– Я давно предупреждал Дейлока, что от зелий малограмотной старухи добра не будет, но он считал, что я просто завидую Гердоле. Её отвары якобы помогают ему избавиться от изжоги гораздо лучше моих советов. Не спорю – многим легче выпить какую-то шарлатанскую травку, чем перестать потакать своим порокам и начать соблюдать диету… – произнеся эту тираду, лекарь вновь зло и презрительно фыркнул. Было видно, что в душе у него уже давно накипело и теперь он не собирался сдерживаться. – В итоге старуха жила в доме припеваючи, а госпожа Ириалана с лёгкой руки отца полностью доверяла Гердоле в том, что касалось мазей, притираний и зелий, долженствующих сохранить и поддержать красоту. Теперь же это бездумное доверие вышло боком. Отвар, который молодая госпожа принимала последнюю неделю, не только возвращает стройность, но и может вытравить плод. Особенно если срок ещё совсем небольшой… Слабым оправданием молодой госпоже может служить лишь то, что она не подозревала о том, что понесла. Лунные кровотечения, хоть и менее обильные, чем обычно, наступили в срок, а иные признаки тягости были еще слишком неясными… Но как бы то ни было, ребенок погиб, и его уже не вернуть…

Осмыслив услышанное, Остен сердито тряхнул головой и мрачно взглянул на врачевателя:

– Ты был откровенен со мною, лекарь, и я благодарен тебе за это… Надеюсь, твой ответ на мой следующий вопрос будет таким же честным… Что теперь ждет Ири?..

И в этот раз лекарь ответил не сразу – некоторое время он смотрел куда-то в глубь коридора и лишь потом медленно произнёс:

– Жизнь твоей супруги вне опасности, господин, а вот всё остальное… После таких срывов женщины часто становятся бесплодными, и пока я не могу сказать, сможет ли госпожа Ириалана порадовать тебя в будущем наследником…

Олдер медленно кивнул, и лекарь, ответив ему таким же кивком, направился в комнаты Дейлока. Остен провожал его взглядом до тех пор, пока спина врачевателя не скрылась за поворотом, а потом спустился в пустовавший сейчас внутренний двор и, сцепив на коленях руки, присел на край бассейна. Теперь из-за проступка Ириаланы его руки были полностью развязаны. Никто не осудит вельможу за то, что он развелся с женой, которая вытравила его плод. Даже Дейлок…

Едва Олдер подумал о своем хитроумном тесте, как тот, точно по волшебству, тут же попался ему на глаза. Бормоча себе под нос что-то сердитое, Дейлок пересек внутренний двор и направился к комнатам дочери. Скрытого кустами Остена он даже не заметил. Олдер же, в свою очередь, не стал его окликать, но когда спина тестя замаячила где-то на галерее, сотник встал и, повинуясь какому-то неясному порыву, последовал за ним.

По-прежнему не оглядываясь по сторонам, Дейлок рывком открыл дверь в комнату дочери, а еще через миг из покоев Ириаланы донесся его сердитый голос. И хотя вельможа не кричал, а скорее разгневанно шипел, затаившемуся в нише Олдеру было слышно каждое его слово.

– Мне стыдно называть тебя своей дочерью!.. Ты испортила все, что только можно было испортить, да и Гердола, старая перечница, хороша!.. Какого демона она решила подлить Остену приворотного зелья?.. Разве он охладел к тебе?..

– Нет… – слабый шепот Ири был едва слышен. – У нас все хорошо, папа…

– Было, ты хочешь сказать, потому что теперь всё станет плохо! – еще сильнее зашипел Дейлок. – Вначале ты распустила Гердолу так, что она стала действовать по своему старческому разумению, а теперь ещё и потеряла ребенка!.. Лекарь уже был у меня и сказал, что не будет молчать о том, что ты вытравила плод, пусть и по неосторожности… Ты понимаешь, что с тобой сделает Остен, когда узнает об этом?.. А он узнает, можешь не сомневаться!..

Ответом ему стал слабый всхлип, и хотя Олдер не видел беседующих, он словно бы кожей чувствовал смятение и испуг Ири, злобу Дейлока… На краткий миг сотнику показалась, что это какая-то очередная игра, но, применив свой дар, он почувствовал, что гнев вельможи и его слова непритворны: сейчас Дейлок почти что ненавидел некогда любимую дочь!.. А может, просто дорогой товар, который обманул его ожидания?..

Между тем всхлипывания Ири становились всё громче, а Дейлок, так и не дождавшись от неё внятного ответа, продолжил:

– Если Остен после всего произошедшего решит развестись с тобой, я не стану ему перечить. Кому нужна бесплодная жена, иссушившая лоно благодаря собственной глупости?.. Я лишь буду просить его не обнародовать истинную причину твоего выкидыша, дабы не покрыть мою голову позором за то, что воспитал негодную дочь… Хотя о чем я говорю! У меня больше нет дочери!.. Запомни, Ири, если Остен откажется от тебя, ты не сможешь вернуться в этот дом!

После этих жестоких слов в комнате наступила тяжёлая, давящая тишина, а потом Ириалана едва слышно всхлипнула:

– Но тогда куда же мне идти, папа?..

В голосе Ири было столько боли, что у Остена защемило сердце, но ответ Дейлока был сух и безжалостен:

– Куда хочешь, Ириалана… К жрицам Малики или в веселый дом – мне безразлично… Я столько вложил в тебя, а теперь вижу, что всё это было зря… Остен после произошедшего на тебя даже не взглянет, а союз с ним мне нужен, как воздух. Он колдун, да и Владыка благоволит ему, а я не собираюсь терять такого союзника из-за женского недомыслия!.. Думаю, твоя двоюродная сестра Белгира поможет мне заново скрепить союз с Олдером… Она, конечно, не так красива, как ты, но богатое приданое восполнит этот недостаток, а благодаря широким бедрам и железному здоровью сможет рожать едва ли не каждый год – Остен получит столько наследников, сколько пожелает…

– Папа… Пожалуйста… – Вскрик Ири был подобен стону смертельно раненного животного, но Дейлок уже вышел из комнаты дочери. По-прежнему укрывающийся в нише Остен едва успел накинуть на себя морок – менее всего он хотел, чтобы его застали подслушивающим…

Когда шаги вельможи стихли в глубине коридора, Олдер, сбросив ненужный теперь морок, точно старый плащ, шагнул к дверям в покои Ири. Замер, точно колеблясь, но потом все же решительно толкнул резные створки.

Ириалана, скорчившись под одеялом и закрыв руками лицо, тихо и горько всхлипывала. Звук шагов заставил ее отнять ладони от покрасневших глаз, а еще через миг она, рассмотрев визитера, попыталась встать с кровати. Некогда золотые волосы молодой женщины потемнели от пота, губы обметало, точно в лихорадке.

– Олдер…

– Что, милая? – Голос Остена прозвучал на диво ровно. Только Седобородый знал, чего стоило сотнику эта маленькая хитрость, но увы… Спокойный тон мужа лишь еще больше напугал Ириалану. Одарив Остена затравленным взглядом, она вновь сдавленно всхлипнула, а потом, выскользнув из-под одеяла, опустилась перед сотником на колени. От такого поступка Ири Олдер просто опешил – на несколько мгновений он точно оборотился в каменную статую, а Ири, обхватив его ноги, уткнулась лбом в колени мужа и зарыдала:

– Не бросай меня, Олдер… Пожалуйста… Я виновата, я понесу любое наказание… Только не бросай…

Остен посмотрел на скорчившуюся у его ног женщину и судорожно сглотнул вставший поперек горла комок. Его жена лишена ума и воли, а без постоянного покровительства она просто погибнет – слова Дейлока, отрекающегося от ставшей невыгодным товаром дочери, сломили ее… Если теперь еще и он, законный муж, решит снять с себя всякую ответственность за провинившуюся жену, это станет для Ири концом. Привыкшая жить хоть и по указке, но под постоянной опекой, она просто не перенесет двойного предательства… Красивый и слабый цветок из зимнего сада не может существовать без надежной опоры… А разве он, Остен, не клялся в храме быть жене такой вот защитой и подмогой…

– Полно, Ири… Тебе же вредно вставать… – Разговаривая с женою, точно с малым ребенком, Остен с трудом разжал руки судорожно вцепившейся в него Ири и, подняв жену, бережно перенес ее на кровать. Укрыл одеялом, коснулся пальцами мокрой щеки. –   Я твой муж, Ири, и я никогда тебя не брошу… Слышишь, никогда!..

Ири всхлипнула, а потом, поймав ладонь Олдера, что было силы сжала ее в своих тонких пальцах:

– Папа сказал, что я больше не смогу иметь детей… Что я убила малыша… Но я не хотела, Олдер… Я ничего не знала про зелье!.. Ни про это, ни про приворотное…