Своя радуга - Лев Соколов

Андрей окинул человека коротким взглядом и побежал дальше. Заглядывая в камеры. Но больше ему не повезло. Везде он видел либо следы давней смерти, либо пустые камеры. Но он все бежал и бежал, и только снова приблизившись к извлеченному из камеры человеку понял, что сделал почти полный круг. Его шатало. Незнакомец за время его пробежки успел подползти к стене и опираясь на ней подняться на ноги. Теперь он стоял напротив Андрея, тоже тяжело дыша и оглядывая его слезящимися глазами. Андрей не стесняясь смотрел в ответ. Молчали. Незнакомец был примерно одного с Андреем возраста, может чуть постарше. И штаны с рубахой на нем был такие же, из белой ткани, за исключением того, что у незнакомца был оторван левый рукав. И Андрей сообразил из чего тот сотворил себе самодельную маску для защиты от дыма.

– Спасибо… – сказал наконец человек в однорукой рубашке. – Что вытащил…

Сказал он это по-русски. И Андрей сообразил, что и он ведь, когда предупреждал человека отойти т двери тоже в запале кричал по-русски. А если бы тот не владел русским и не понял?

– Не за что. – Ответил Андрей. – Ты русский?

– Да, – кивнул человек. – А ты?

– И я. Я Андрей.

– Петр… – Представился человек.

– Ты этой дряни не наглотался?

– Нет, – человек, что представился Петром, помотал головой, и кивнул на валявшейся на полу оторванный рукав рубахи. – Вроде нет. Вон, соорудил из подручных средств противогаз. Тут тебе и Кумарин и Зелинский в одном флаконе… Только не спрашивай откуда я взял жидкость намочить тряпицу. – Предупреждающе поднял палец Петр, и брезгливо шмыгнув носом вытер ладонью у себя под носом. – Хотя, если это газы воздействующие через кожу, так мне все равно уже можно поминки заказывать.

– Может и не нарывного, – попытался успокоить человека Андрей. – Они тут видишь, в камерах морят, гады. Есть время и обычным газом уморить.

– Ну добро, если так. – Неуверенно кивнул Петр. – Слушай, а "они", это вообще – кто? – Он завертел головой по залу. – И где это мы, спаситель, сударь ты мой любезный?!

– Не знаю… – Покачал головой Андрей. – Не знаю.

Андрея осенила одна мысль и он спросил Петра, но не на русском, а на другом, на том самом языке, незнакомом, и неведомо кем втиснутом в голову.

– А ты как сюда попал?

– Не знаю, – на том же языке легко ответил Петр, и осекся. – Эй, постой-постой… Погоди-ка…

– Во-от, – Хмыкнул Андрей. – Вот так-то. Что-то здесь с нами сотворили. А это? – Он показал Петру на излучатель в своих руках. Знаешь что это?

– Нет… Но… оружие? Ты им выбил дверь?

– Да. – Андрей поглядел на дверь. – Им, но суть не в том. Думаю, если ты возьмешь его в руки, то как и я, сразу будешь знать о нем все. Как пользоваться, и вообще.

– Ну-ка, – Протянул руки Петр.

– А-а!, – ухмыльнулся Андрей. – Мы еще не настолько знакомы,

– Ладно… Петр опустил руки. – Так все-таки, нежданный спаситель. Ты знаешь чуть больше меня. Хоть какие-то предположения у тебя есть?

– А где этот? – Андрей завертел головой. – Клоп паскудный…

– Кто?

– Старикан. Ты когда в камере очнулся, – у тебя старик был?

– Был, – кивнул Петр. – Был старик, будто из повести временных лет. и Старик, и луг и травка…

– Это все фальшивка. Старик этот. Он, понимаешь… он как запись на патефоне. Ну не совсем запись… – Андрей замялся. – Этот старик он как шахматы – мне кажется он может поступать только определенным образом. Он, черт… Он как часовой. Его задача нам была какую-то проверку устроить. И мы её не прошли. Вот он нас, и других кто в камерах здесь сгинул, уничтожить пытался.

– Ладно… – Кивнул Петр. Но, послушай. Все что в этом месте. Этот странный старик-мираж, железные двери которые сворачиваются как языки у кошки, вон – он кивнул на руки Андрея – твое оружие. Это ведь такие научные диковинки, о которых я даже не слышал. Ты понимаешь? Это ведь… прямо жульверновщина какая-то. Ты Жуля Верна читал?

– Еще как, – кивнул Андрей. – В детстве.

– Ну вот. Тут ведь все точно как в его романах. Таинственная пещера гениального ученого. Но ведь это… – Петр начал говорить утвердительно, но снова глянул по сторонам, осекся, и закончил полувопросительно. – Но ведь это бред горячечный. Так? Я имею в виду, не может один человек, или сообщество, в тайне от всех настолько опередить свое время.

– А ты Герберта Уэллса читал? – В свою очередь спросил Андрей.

– Читал. То есть… – Расширил глаза Петр. – Думаешь, "машина времени"?

– Ну, я вообще-то имел в виду марсиан из "Войны Миров". – Буркнул Андрей. – Как гипотеза, инопланетники вообще.

Петр вытер лицо.

– А что, одна теория не хуже другой… Вообще, знаешь что, мы тут можем до морковкиного заговенья гадать. Надо выбираться из этого склепа, – тогда что-нибудь и проясним. Согласен?

– Согласен, – кивнул Андрей. – Только прежде надо все камеры просмотреть. Я как сообразил, что старик в камерах людей убивает, побежал по камерам. Вон, вытащить успел только тебя. Но это я только один ярус пробежал. А здесь наверху еще два.

– Тогда скорее всего, мы уже опоздали…

– Но надо проверить. Для очистки совести.

– Конечно. Пошли.

Андрей с Петром зашагали к пандусу. Они без труда попадали друг-другу в шаг и тихонько переговаривались, рыская глазами по сторонам. Излучатель Андрей держал наготове. Место давило.

Только давай резво, – пыхтел Петр. – Посмотрим, и будем думать как выбираться. Не дай бог этот мистический старец, еще какую гадость нам на головы обрушит.

– Не обрушит, – Буркнул Андрей. – Он похоже только в камерах силу имеет. И то не во всех. Изношено здесь все.

– Кто его знает…

– Ты как себя чувствуешь-то? – Поинтересовался Андрей.

Петр на миг приостановился и прислушался к себе.

– Да вроде, хорошо. Легкие не выхаркиваю. И на коже никакой сыпи. Похоже, не глотнул этой дряни. А то ведь, знаешь, обидно бы. Немцы, говорят, на фронте газ применяют. С их дымом разминутся, чтоб здесь от другого помереть – право, не ком иль фо.

– Немцы? – Заострился Андрей.

– Ну. – Посмотрел на него Петр.

– Так ты сюда с фронта что-ли попал?

– Да. А ты откуда?

– И я тоже, с фронта. Тоже против немцев, понимаешь?

– Ну, я положим, не совсем против немцев, – поправился Петр. – Моя часть больше с австрийцами переведывалась. С немцами правда, тоже, несколько раз встречались.

– Да это-то детали. Немцы, австрийцы… – Возбужденно затараторил Андрей. – Одним миром мазаны. По общему счету считается. На то и война идет мирового масштаба.

– Здесь не поспоришь.

– Так ты понимаешь?

– Что?

– А! – Андрей взобрался на второй ярус, и направившись к ближайшей двери просветил её, убедился что внутри пусто и пошел по кругу. Петр шел за ним. – Ты знаешь, Петр, ты как сказал, про уэлсовскую машину времени, – так у меня прям в подмышках екнуло. Подумал, понимаешь, вдруг и правда, – занесло нас в какое-то будущее, на самый конец цивилизации к этим, как их там… что из под земли вылезали?

– К Морлокам?

– Во, к ним. Нет, эта тоже пустая… пошли дальше… Так вот, думаю, если мы с тобой окажемся не из одного времени? То есть если это остров жульверновского злодея, или там марсиане. Еще есть какой-то шанс вернутся. А если мы во времени перенеслись, – тут уже все. Конец. Все кого мы знали, – выйдет, давно умерли.

– Или еще не родились.

– Ну… – Андрей застыл перед очередной дверью. – Ну да. Или так… Смотри, – Он приложился к прозрачной двери – бедняга, он там всю обивку стен искромсал, – пытался выбраться.

– Ему мы помочь явно не могли успеть. – Заметил Петр – Он тут уже несколько лет мертв, самое малое… Но мне кажется, что ты не совсем логично подошел к вопросу.

– Поясни?

– Если бы нас куда-то переместили на машине времени. Это наоборот было бы хорошо. Значит, мы могли бы эту гипотетическую машину отыскать, научится управлять, и совершить обратное путешествие.

– Ну, так и от марсиан можно так… гипотетически… убежать. Притырить у них боевой треножник.

– Притырить. Ну и арго у тебя, Андрей, как у речного грузчика. Нет, я немного про другое. Вот представь, а если мы добрались в твое морлочье будущее своим, так сказать, ходом?

– Как это?

– Ну, находят же ученые в Сибири замерзших зверей в зоне вечной мерзлоты. Так вот вдруг наши неласковые хозяева умеют не только замораживать, а и через сотни лет пробуждать?

– "Когда спящий проснется"?

– Ну примерно так. Вот и вышло бы, что для нас во сне, субъективно прошла всего секунда. И для некого соседа нашего тоже, – которого мы возможно сейчас найдем, – субъективно то же секунда сна. Но мы с тобой получимся из современности, а он дай бог на языке Державина с нами изъяснятся начнет, или там, вообще гребцом с Рюриковой ладьи окажется. Или вот, еще хуже. Мы– с тобой считаем, что мы из самой современности, а ну как сейчас найдем бедолагу, и окажется, что он из… двухтысячного года! Представляешь?! Вот и выйдет тогда, что нам кажется делом современным, на самом деле уже давно события седой старины. И все кого мы знали уже давно обратились в тлен. И к ним уже не вернуться на уэлсовской машине, в силу её несущестования в природе. А? Мне-то впрочем, в такой ситуации было бы легче прочих. Отец с матушкой давно и мирно почили, да и моя… – Петр оборвал себя. – В общем, привязанности у меня конечно были, но неизлечимых сердечных ран я бы избег. Был привит от них естественным, так сказать, течением времени.