История Византии. Том 1. 395-518 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский

единства, Павел не обращал внимания на протесты епископов. Когда же Аврелиан восстановил подчинение Востока Риму, противники Павла искали у него помощи. Вникнув в дело, Аврелиан запросил мнение римского епископа по предмету раскола на Востоке. Папа высказался против Павла. Аврелиан устранил его военной силой из занимаемого им епископского дома, и Павел бесследно исчез.

Последнее, самое ужасное по своей жестокости, гонение поднято был Диоклетианом в 303 году, за два года до сложения им власти. Хотя указ о преследовании христиан и разрушении их храмов был объявлен по всей империи, но кровавый характер гонение имело лишь на Востоке, где его продолжали и преемники Диоклетиана, Галерий, умерший в 310 году, и затем Максимин Дайя, низвергнутый Лицинием в 313 году. То были последние попытки борьбы с христианством от имени государства. Оба эти августа перед своей смертью издали эдикты о веротерпимости.

Когда Константин устранил Максенция, а Лициний — Максимина Дайю, римский мир оказался под властью двух августов. Они свиделись в Медиолане и с общего согласия возвестили свободу религиозного исповедания для всех подданных империи.[338]

Церковь предстала теперь перед правительством как мощное, охватившее всю империю учреждение, имевшее свою иерархию, свои капиталы, свой давно сложившийся внутренний распорядок. Внешняя организация Церкви слагалась по типу политической организации империи с идеалом самоуправляющейся общины и соединением отдельных общин в более крупные целые с центральным управлением для всей области. Константин приблизил к себе христианских епископов, держал их при себе даже во время походов, и особенным его расположением пользовался епископ Кордубы (Кордовы) в Испании, Осия. Объявляя веротерпимость как общий принцип государственной политики на будущее время, Константин сам оставался язычником и отлагал по тогдашнему обычаю крещение до самой смерти. Он понимал, какую новую силу даст ему покровительство христианской Церкви, и в полной мере использовал этот источник. Сначала он оставался верен принципу равноправия религий, разделявших мир на два непримиримых лагеря. Так, в том же 313 году он разрешил культ рода Флавиев в Африке, который существовал и 60 лет после того, а позднее (дата точно неизвестна, но она раньше 326 года) дал свое согласие на сооружение храма своему «божеству» — numini nostro — в городе Гиспелле в средней Италии;[339] он сохранил гаруспицину в качестве государственного учреждения, запретив применять ее в частном обиходе жизни. Но стоять выше всяких верований государственная власть не могла, и жизнь мощно взывала к власти по вопросам веры. С другой стороны, Церковь добивалась тех прав и привилегий, которыми пользовалась языческая религия и представители языческих культов. Так началось новое направление в религиозной политике Константина.

Прекращение гонений и признание свободы отправления культа было начальным этапом коренного изменения в положении христианской Церкви. Ее общины не остались для государственной власти в положении безразличных для нее, дозволенных организаций, какими были уже в течение веков и какими оставались и теперь иудейские синагоги. Общины эти были объединены иерархией и обнаруживали тенденцию охватить все население империи. Император, не принимая сам христианства и продолжая стоять выше отдельных религий, между которыми делилась масса его подданных, склонялся, однако, к христианству, и в числе ближайших людей держал епископов. Отсюда целый ряд льгот для представителей христианских общин, членов клира и храмовых зданий. Уже в 313 году Константин освободил клир от тягостей декурионата,[340] а в указе 315 года, которым подтверждается свобода от казенных повинностей императорских домен, res privatae, император ставит наряду с ними церкви, ecclesiae catholicae.[341] В 319 году установлена свобода членов клира (ii, qui clerici appellantur) от всяких повинностей (munera).[342] В 319 году епископам была предоставлена юрисдикция в гражданских делах, и каждый христианин мог переносить свое дело на суд епископа, в обход обычных судебных инстанций.[343] В 321 году была узаконена новая форма освобождения на волю рабов — в церкви, пред епископом,[344] и в том же году дано церквям чрезвычайно важное право приобретать имущество по завещаниям.[345] По свидетельству Сократа, Константин наделял церкви имуществом из земельных владений городских общин.[346] В 323 году появился указ, воспрещавший принуждать христиан к участию в языческих празднествах.[347] Таким образом, христианские общины и их представители заняли совершенно новое положение в государстве. Христианство стало привилегированной религией. В члены клира устремились декурионы, желая освободиться от лежавших на них тягостей, и уже в 320 году Константин издал указ, воспрещавший декурионам вступать в клир.[348] Этот указ не мог, конечно, удержать декурионов в их стремлении воспользоваться привилегированным положением членов клира, и в Феодосиевом Кодексе сохранился целый ряд указов позднейшего времени, регулировавших этот вопрос живой жизни и затруднявших для декурионов поступление в клир. Предоставление льгот и привилегий членам клира имело своим последствием то, что император взял на себя роль верховного решителя в вопросе о еретиках.

Первая ересь, в суждение о которой был втянут Константин, носит имя донатизма.[349]

Около времени издания Медиоланского эдикта о веротерпимости в Африке разгорелся большой раскол, длившийся более столетия и принесший много бед этой стране. В начале IV века престол карфагенского епископа занимал Мензурий. Человек твердого характера и сильной воли, он относился с осуждением к показному мученичеству, которое нередко проявлялось во время гонений со стороны людей сомнительной нравственности и даже иногда было делом промысла. После его смерти был созван Собор для избрания ему преемника, и выбор совершился раньше, чем успели прибыть все желавшие участвовать епископы. Собор избрал диакона Карфагенской церкви Цецилиана, который немедленно вступил в управление кафедрой. Но 80 нумидийских епископов и партия, враждебная Цецилиану, избрали другого епископа, Майорина, и объявили Цецилиана низложенным. Предлогом к низложению было то, что один из посвящавших его епископов был повинен в предательстве, признан traditor, как называли тех, кто во время преследования выдавал церковные сосуды, книги, священные предметы. Возглашая себя ревнителями чистоты Церкви, противники Цецилиана низлагали его за грех того, кто его посвятил. Цецилиан не уступал, раскол в Церкви обострялся и получил еще более резкую форму, когда место умершего Майорина занял в 313 году страстный и фанатичный Донат. От его имени все это движение называется донатизмом. Дело вышло за пределы африканских епархий; Соборы, состоявшиеся первый в Риме в 313 году, второй в Арелате в 314, по делу донатистов решили спор в пользу Цецилиана против Доната; но Донат не уступал. Константин вмешался в дело, но это не помогло, и в Карфагене вспыхнул бунт. Кровавые столкновения происходили во многих церквях Карфагена.