Журнал Наш Современник 2009 #1 - Журнал современник

- Давай белую, в ней не так жарко!

Август установился действительно жарким, таким, что будто осень забыла о своих ближайших планах и теперь где-то пряталась за долами и лесами, не спеша в их местность. Пичугин, правда, почти сразу же рубашку перепачкал, когда запрыгивал в автобус, но это его не смутило и не расстроило; на такую мелочь он и внимания-то почти не обратил. В мыслях он был уже с приятелем, представляя, как тот сейчас удивится, потому что все последние дни он даже не перезванивался с ним по мобильнику. Поэтому встреча с Седым была нестерпимо жаркой, под стать погоде, такой, что сразу пришлось организовать выпивку. Сперва Седой не лез с расспросами, а когда появилась бутылка и они уселись в вагончике, раскрыв для вентиляции дверь, спросил первым:

- Какие новости?

- Пока все тихо, а что будет завтра - одному верхнему дяденьке известно! - не особенно уверенно ответил Пичугин и указал пальцем в потолок. - Хотя такая тишина не радует. Как пить дать, Бунтов что-то затевает. Другой бы на его месте так и носился бы к ментам, а этот выжидает чего-то, падла, задумал!

- Сгоряча все храбрые, - ухмыльнулся Седой и поковырял спичкой под золотой коронкой. - Наливай!

Дружбаны пили долго, размеренно, а когда уж совсем распарились, отправились купаться на водохранилище. Часа, наверное, два барахтались в воде, а в перерывах приставали к старшеклассницам, пугая их тюремными наколками. В конце концов им и купаться надоело, потому что к этому времени протрезвели и души совсем пересохли.

Смачивали они их потом весь вечер, почти до ночи. Сидели в вагончике по пояс голые, уставшие и осовелые… Седой было засобирался домой, Пи-чугин его не пускал, приставая с новой выпивкой. И все-таки тот настоял:

- Ты как хочешь, а я валю домой. Надоело в этом собачнике.

- Тогда и я отчаливаю!

Семен и правда "отчалил" с рынка, словно неустойчивая лодка в бурную погоду, - пошатываясь и заплетая ногами. Но только с виду казался пьяным, а мысли чистые, светлые, а самая главная из них - о Розе, которая почти не выходила из головы с самого утра, с того момента, когда молодой козой скакнула от него. Договорившись с каким-то водилой, который попросил деньги вперед, он отправился в слободу. По пути отхлебывал прямо из горлышка, и от этого еще более заполняя себя решительностью, и уже наперед знал, что сегодня, совсем скоро, он найдет Розу и чпокнет ее, никуда она от него не денется, надо лишь выманить от подруги… Правда, приехал он в слободу в сумерках, и пришлось дожидаться темноты. Он уселся у чьего-то палисадника и, прежде чем отправиться на поиски, постепенно допил остатки в бутылке, чтобы не пугать ею Розу.

Он сидел долго, даже задремал, а когда поплелся по асфальту, то его догнала какая-то темная машина, в которой оказались незнакомые мужики, начавшие угощать водкой. Он стал отказываться, потому что уж не осталось сил глотать ее, а они все лили ему в глотку и лили…

- Вы кто, в натуре? Чего нужно? - отбивался он.

Но они отмалчивались и продолжали свое дело. Чтобы не поперхнуться, он через силу глотал, почти захлебывался, и это стало последним ощущением, которое у него отложилось в сознании, перед тем как впасть в забытье.

Обнаружили Пичугина утром на выезде из слободы бабы, выгонявшие скотину. Он лежал на спине, запрокинув голову, и рот его был набит зелеными капустными листьями… Никто из баб не знал, зачем и кто это сделал, но позже, когда собрался возле Пичугина народ и приехал Мустафа, кто-то из знающих мужиков сказал:

- Деньги очень любил, вот и набили рот капустой. Навсегда наелся мужик…

Пичугина накрыли несвежей белой тряпкой, чтобы он не пугал зверским оскалом людей, которые, собравшись возле него в первые минуты, теперь расходились по домам, даже не заинтересовавшись работой следователя и криминалиста, который фотографировал, что-то записывал и замерял. Вскоре прибыла медицинская "Газель" грязно-желтого цвета без окон. Пичугина затолкали в черный полиэтиленовый мешок и, кинув в металлические носилки, похожие на корыто, задвинули корыто в глубь машины.

- Был человек, и нет его, и вся ему награда - полиэтиленовый мешок, - сказал кто-то в наступившей тишине безразлично и спокойно.

И все-таки смерть Пичугина, более походившая на гибель, всколыхнула слободу. И даже не сама смерть пусть и никчемного человека, к которому все-таки многие относились с опаской, а тот пугающий знак в виде кляпа из капусты, которым его зачем-то наградили после смерти. Словно этим знаком кто-то невидимый и могущественный напоминал, говорил всем о том, что так будет с каждым, кто посмеет сделать что-то против его воли.

И никто не знал, кто этот человек.

Пробираясь окольными путями к автобусной остановке, Роза Устинова обратила внимание на собравшихся людей почти случайно, потому что они не могли не привлекать внимания. Когда же узнала, что на этом месте час назад нашли мертвого Пичугина, то у нее все сердце оборвалось.

- Что же с ним произошло-то? - спросила Роза у раскрасневшейся Ав-дотьихи, неизвестно как оказавшейся на выгоне, потому что скотины у нее не имелось.

- Сама, девка, не знаю, только прибежала посмотреть, а его уж увезли… Говорят, что его свои же дружки прикончили, рот капустой набили, потому что деньги не поделили, которые отняли у меня да Купцова! Если это так, тогда и поделом ему, прости Господи!

- Какой капустой? - не поняла Роза.

Обыкновенной, какая на бахчах растет… Это так положено у них делать, мол, для острастки, чтоб другим неповадно было!

- У кого у "них-то"? - ничего не понимала Роза.

Не стала Фирсова более объяснять, лишь отмахнулась, как от назойливой мухи или еще от какого зловредного насекомого. А Роза тоже свою гордость показала: ничего более расспрашивать не захотела, а, поправив на плече сумку, пошла на остановку, тем более что со стороны Перловки показался автобус. Пока она задумалась, вспоминая Пичугина, не увидела, как автобус обогнала синяя "Нива" директора из Перловки, и вот уж машина, прошуршав по обочине шинами, остановилась рядом, дверка распахнулась, и улыбающийся Темнов выглядывает.

- Роза, садись, подвезу!

Окрестные водители часто подвозили почтальонку, это уж так принято не только в Казачьей Засеке. Вот и Темнов возник на ее горизонте второй раз за последнее время, с того самого дня, когда она ездила в Электрик к Бунтову. Тогда, уйдя от него расстроенной и обиженной, она зашла к дочери, на счастье оказавшейся дома, но пробыла у Марии часа два, не более, и пошла на автостанцию. Когда же случайно встретила Темнова, то не отказалась от предложения попутно подъехать до слободы. Тогда это, правда, выглядело неожиданно, но вполне понятно, но то, что сегодня он оказался в Казачьей Засеке именно тогда, когда она обычно отправлялась на почту, выглядело подозрительно, почти несерьезно. Ей же было не до шуток в этот час, когда только что узнала о Пичугине, но все-таки не удержалась и, усевшись на переднем сиденье, спросила у аккуратно причесанного Темнова, от которого приятно пахло одеколоном и, как всегда, свешивался волной чуб:

- Алексей Алексеевич, вы что, преследуете меня?

Она увидела, как он стушевался, даже слегка покраснел, но постарался не выдать смущение, скрыв его в шутке:

- Кто же откажется подвезти такую красавицу?

- А жена не заревнует? Люди сегодня же расскажут! - с ухмылкой спросила и предостерегла Роза, нисколько не ощущая стеснения, словно говорила с одноклассником.

- Нет у меня, Роза, более жены. Была да испарилась! Поэтому я человек свободный! - сказал Темнов так, словно похвастался, но его слова все-таки более походили на жалобу. - Чего народ-то кучкуется?

- Пичугина убили… - серьезно и сердито ответила Роза.

Но Темнов не понял ее серьезности и хмыкнул, задиристо посмотрел на попутчицу:

- Сам, поди, виноват! Просто так не отправляют на тот свет!

- Ну, зачем вы так, Алексей… Алексеевич? Все под Богом ходим!

- Это так, конечно, - продолжал упрямиться Темнов, - но только когда уходит достойный человек, о нем и говорить хочется достойно… А от этого Пичугина какая польза? Нигде не работал, пил, кутил. А, спрашивается, на что? Мать-пенсионерка, что ли, снабжала? Да у той самой денег - кот наплакал. Так что, Роза, и не жалей ты этого Пичугина! Он людей в Электрике обирал, рэкетировал их.

Выслушав директора, Устинова вздохнула:

- Все равно жалко… Особенно, когда над мертвым издеваются: в рот капусты зачем-то набили!

Темнов словно услышал подтверждение своим словам и усмехнулся: Я что говорил? Прав оказался: свои дружки и прикончили его. Это у шпаны порядок такой: кто жадничает да своих же обманывает, - тому, по их закону, смерть устраивают жуткую, демонстративную. Мол, крысятнича-ешь, - наешься капустой! А "капуста" - это на их языке деньги. Поняла? Ладно, хватит об этом, давай о чем-нибудь другом поговорим!