Теософические архивы (сборник) - Елена Блаватская

Даже сегодня, когда эксперименты полностью продемонстрировали, что «месмеризм», или животный магнетизм, ныне известный под именем гипнотизма (поистине, несчастное следствие «дыхания Кибелы») – это факт, все же мы видим большинство ученых, отрицающих его существование. Даже гипнотизм, эта мелкая рыбешка среди величественных экспериментальных психомагнетических феноменов, кажется слишком невероятным, слишком загадочным для наших дарвинистов и геккелистов. Вы видите, что необходима большая нравственная смелость, чтобы встретить лицом к лицу подозрения коллег, недоверие публики и хихиканье дураков. «Тайны и шарлатанство переходят из рук в руки», – говорят они; и «самоуважение и профессиональное достоинство», – как отмечает Магенди в своей «Физиологии человека», – «требуют того, чтобы хорошо образованный медик помнил, как легко тайны переходят в шарлатанство». К сожалению, «хорошо образованный медик» не помнит, что физиология среди всего прочего полна тайн – глубоких, необъяснимых тайн от А до Я, – и спрашивает, не должен ли он, исходя из вышеприведенного трюизма, выбросить за борт биологию и физиологию как крупнейших представителей шарлатанства в современной науке. Тем не менее, некоторые из здравомыслящего меньшинства наших медиков предпринимают серьезные исследования гипнотизма. Но даже они, с неохотой вынуждаемые поверить в реальность его феноменов, все же настаивают на том, что они видят в таких проявлениях действие не большего фактора, чем материальная и физическая сила, и таким образом отрицают правомерность именования их животным магнетизмом. Но как только что сказал преподобный м-р Хевис (о нем немного позднее) в «Daily Graphic»:

Феномены Шарко, из всех подобных, являются во многих отношениях идентичными с месмерическими феноменами, и гипнотизм было бы наиболее правильно рассматривать как область месмеризма, чем нечто, отличное от него. Как бы то ни было, факты Месмера, ныне широко признанные, сперва безусловно отрицались.

И их все еще отрицают.

Но хотя они и отрицают месмеризм, они увлекаются гипнотизмом, несмотря на научно признанные сегодня опасности этой науки, в которой медики-практики во Франции опережают английских. И первые утверждают, что между двумя состояниями месмеризма (или магнетизма, как они называют его) и гипнотизма «существует пропасть». Что одно из них благотворно, а другое зловредно, как это, очевидно, должно быть; поскольку, в соответствии и с оккультизмом, и с современной психологией, гипнотизм вызывается посредством удаления нервного флюида из капилляров нервов, которые являются, так сказать, часовыми, которые держат двери наших чувств открытыми и впадают в состояние анестезии при гипнотических условиях, позволяя им закрыться. А. Г. Симонин открыл многие полезные истины в своей выдающейся работе «Solution de probleme de la suggestion hypnotique» [ «Решение проблемы гипнотического внушения»].[799] Он показал, что в то время как «в магнетизме (месмеризме) в человеке происходит значительное развитие моральных способностей», и его мысли и чувства «становятся возвышенными, и чувства приобретают аномальную остроту»; в гипнотизме, напротив, «человек становится простым зеркалом». Внушение является истинным двигателем в различных процессах, происходящих в гипнотике; и если время от времени «совершаются действия, кажущиеся удивительными, это происходит благодаря гипнотизеру, а не самому человеку». И еще… «В гипнотизме инстинкт, то есть, животное, достигает своего наивысшего развития; поистине, столь большого, что афоризм «крайности сходятся» нигде не мог бы получить столь лучшего выражения, как в случае магнетизма и гипнотизма». Эти слова столь же истинны, как и различие между человеком, находящимся под воздействием месмеризма или гипноза. «В одном человеке, его идеальная природа, его моральное эго – отражение его божественной природы – подходит к своему крайнему пределу, и он становится полностью небесным существом (un ange). В другом же, его инстинкт развивается наиболее удивительным образом. Гипнотик низводит себя до уровня животного. С физиологической точки зрения, магнетизм (месмеризм) успокаивает и исцеляет, и гипнотизм, который является лишь результатом неуравновешенного состояния, – наиболее опасен».

Таким образом, враждебно настроенный Отчет, написанный Бейли в конце прошлого столетия, повлек за собой ужасные последствия в этом веке, но это также и его карма. Направленный на то, чтобы уничтожить «месмерическое» безумие, он нанес смертельный удар доверию публики к научным утверждениям. В наши дни Non-Possumus [недоверие] королевских колледжей и академий котируется на фондовой бирже всеобщего мнения столь же низко по своей цене, как Non-Possumus Ватикана. Дни авторитетов, человеческих или божественных, утекли прочь; и мы уже видим мерцающий на горизонте будущего единственный трибунал, высший и окончательный, перед которым склонится человечество – ТРИБУНАЛ ФАКТА и ИСТИНЫ.

Да, этому трибуналу оказывают почтение даже либеральные церковники и знаменитые проповедники. Роли сегодня перешли из одних рук в другие, и во многих случаях это наследники тех, кто зубами и ногтями отстаивал реальность Дьявола и его прямую взаимосвязь с психическими феноменами, кто долгие века печатно выступал с бранью в адрес науки. Заслуживающий внимания пример такого рода содержится в уже упоминавшемся письме преп. м-ра Хевиса в «Graphic». Ученый проповедник, кажется, разделяет наше негодование по поводу пристрастности современных ученых, замалчивания истины и неблагодарности к своим древним учителям. Его письмо столь интересно, что его лучшие моменты должны быть увековечены в нашем журнале. Вот его некоторые фрагменты. Он спрашивает:

Почему наши ученые не могут сказать: «Мы грубо ошибались в отношении месмеризма; он по своей сути истинен»? Не потому, что они являются людьми науки, но просто потому, что они люди. Без сомнения, это унизительно, когда о том, что вы догматизировали во имя науки, вы же говорите: «Я был неправ». Но не более ли унизительно, когда твоя неправота бывает обнаружена; и не в высшей ли степени унизительно после бесполезного изворачивания в плотных сетях неумолимых фактов внезапно падать духом и называть ненавистную сеть «подходящей оградой», в которую вы отныне уже не возражаете быть пойманным? Именно это, как мне кажется, делают сегодня м-р Шарко, французские гипнотисты и их поклонники-медики в Англии. Даже после смерти Месмера в возрасте восьмидесяти лет, в 1815 году, французские и английские «факультеты», за немногими достойными уважения исключениями, высмеивали и отрицали факты так же, как и теории Месмера, но сегодня, в 1890 году, армия ученых внезапно признала их, хотя и стирая (так хорошо, насколько они это могут) имя Месмера, лишив его всех его феноменов, которые они тихо присвоили под именами «гипнотизма», «внушения», «терапевтического магнетизма», «психопатического массажа», и все остальное. Поистине, «Что в имени»?

Хотя я больше озабочен вещами, нежели именами, но я склоняюсь перед пионерами мысли, которые были изгнаны, попраны и распяты ортодоксами всех веков, и я думаю, что немногие ученые могли сделать столько для людей, как Месмер, дю Поте, Пуисегюр, или Майо и Элиотсон; теперь их нет, и следует «построить им надгробия».

Но м-р Хевис мог бы добавить, что вместо этого гипнотисты – любители от науки – роют своими собственными руками могилы для умов многих мужчин и женщин; они порабощают и парализуют свободную волю в этих «личностях», превращая бессмертных людей в бездушные, невменяемые автоматы, и расчленяют их души с тем же равнодушием, с каким они подвергают вивисекции тела кроликов и собак. Короче говоря, они легко превращаются в «колдунов» и поворачивают науку на безбрежное поле черной магии. Преподобный автор, однако, очень легко прощает преступников; и отмечая, что он признает «различие» (между месмеризмом и гипнотизмом), «не имея пристрастия к какой-либо теории», он добавляет:

Я занимаюсь главным образом фактами, и то, что я хотел бы узнать, так это почему об этих лечениях и аномальных состояниях возвещается как о современных открытиях, хотя «факультеты» до сих пор высмеивают или игнорируют своих великих предшественников, сами не имея никакой теории, о которой они могли бы договориться, или хотя бы одного-единственного факта, который они могли бы назвать новым. Истина состоит в том, что мы снова ощупью, с большим трудом, пытаемся разрабатывать старые неиспользованные рудники древних; повторное открытие таких оккультных наук точно соответствует возрождению скульптуры и живописи в современной Европе. Вот история оккультной науки в двух словах. 1. Когда-то известная. 2. Утраченная. 3. Вновь открытая. 4. Отрицаемая. 5. Вновь подтвержденная, и медленно, под новыми именами, победившая. Доказательства всего этого являются исчерпывающими и изобильными. Этого может быть достаточно для того, чтобы заметить, что Диодор Сицилийский упоминает о том, как египетские жрецы, за много веков до Христа, приписывали Изиде наделение ясновидением для терапевтических целей. Страбон приписывал то же самое Серапису, в то время как Гален упоминает об одном храме невдалеке от Мемфиса, знаменитом таким гипнотическим лечением. Пифагор, который добился доверия египетских жрецов, полностью поглощен этим вопросом. Аристофан в «Plutus» детально описывает месмерическое лечение – «и сперва он начал брать голову руками». Целий Аврелиан описывает манипуляции (1569) для лечения болезни, состоящие в том, что «руками проводят от верхних частей тела к нижним»; и была такая старая латинская поговорка: «Ubi dolor ibi digitus», «Где больно, надо приложить руку». Но время не позволяет мне рассказать о Парацельсе (1462)[800] и его «глубокой тайне магнетизма»; о ван Гельмонте (1644)[801] и его «вере в силу рук при заболевании». Многое в писаниях этих людей прояснилось для современной публики лишь благодаря экспериментам Месмера, и имея ввиду современных гипнотистов, становится ясно, что мы должны делать относительно его самого и его учеников. Он безусловно утверждал передачу животного магнетического флюида, которую, как я полагаю, гипнотисты отвергают.