Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

Глава 18

Эдуард Уинстон ступил в двери первым, ведя за собой худого шатена лет тридцати в темно-зеленом костюме и коричневых чулках. Прямо за ним — точнее, у него под рукой — шла девочка лет одиннадцати-двенадцати. Она тоже была худенькой. Светло-каштановые волосы уходили со лба назад, прижатые жестким белым чепчиком. Одежду ее составлял дымчато-серый балахон от шеи до щиколоток и грубые черные башмаки, недавно почищенные. Правой рукой она цеплялась за руку отца, а под мышкой левой зажала потрепанную Библию. Синие глаза, довольно широко расставленные на длинном болезненно-желтоватом лице, выкатывались из орбит от страха.

— Магистрат, это Вайолет Адамс и ее отец Мартин, — представил их Уинстон.

На пороге девочка заупрямилась, но отец ей что-то тихо и твердо сказал, и она неохотно вошла.

— Здравствуй, — шепнул Вудворд девочке. От звука его сиплого голоса она еще сильнее встревожилась, отступила назад и могла бы сбежать, если бы Мартин Адамс не держал ее за плечи. — Мне трудно говорить, — пояснил Вудворд. — Поэтому за меня будет говорить мой клерк.

— Вы ей скажите, чтобы на нас не глазела! — потребовал Адамс, у которого на костлявом лице выступила испарина. — А то она хочет нас сглазить!

Мэтью заметил, что Рэйчел действительно на них смотрит.

— Мадам, ради того, чтобы сохранить всеобщее спокойствие, не воздержитесь ли вы от взглядов на отца и дочь?

Она опустила глаза.

— Мало! — возразил Адамс. — Ее нельзя в другое место куда-нибудь?

— К сожалению, сэр, это невозможно.

— Так пусть отвернется! Пусть повернется к нам спиной!

В ответ на это Мэтью посмотрел на магистрата в поисках поддержки, но магистрат только пожал плечами.

— Мы тут не останемся, если она не отвернется! — заявил Адамс. — Я вообще не хотел Вайолет сюда вести!

— Мартин, перестаньте! — Уинстон протянул к нему руку. — Это же важно, чтобы Вайолет рассказала магистрату то, что ей известно.

Вайолет вдруг вздрогнула, и глаза ее были готовы выскочить из орбит: Рэйчел встала на ноги. Она отодвинула скамью от стены и села снова, на этот раз спиной к свидетелям.

— Ну вот, — сказал Мэтью с большим облегчением. — Так вас устраивает?

Адамс пожевал нижнюю губу.

— Пока сойдет, — решил он. — Но если она еще раз на нас посмотрит, я своего ребенка отсюда заберу.

— Хорошо. — Мэтью разгладил чистый лист бумаги. — Мистер Уинстон, вы можете удалиться. — Уход Уинстона заставил отца и дочь еще сильнее встревожиться. У обоих был такой вид, будто они готовы в любую секунду броситься наутек. — Вайолет, не сядешь ли? — Мэтью показал рукой на стул, но девочка быстро и энергично замотала головой. — Мы должны привести тебя к присяге на Библии.

— А что за нужда? — произнес Адамс голосом, который уже начал раздражать слух Мэтью. — Вайолет не врет. Она никогда не врет.

— Это формальность, которой требует суд, сэр. Можете воспользоваться собственной Святой Книгой, если угодно.

С мрачной неохотой отец согласился, и Мэтью привел к присяге его дочь, которая с трудом смогла прошептать согласие говорить только правду перед лицом Господа.

— Вот и хорошо, — сказал Мэтью, когда все препятствия остались позади. — Так что ты можешь показать по этому делу?

— Она вам расскажет, что случилось примерно три недели назад, — зазвучал тот же раздражающий голос. — Это было днем. Вайолет задержалась в школе и возвращалась домой одна.

— Из школы? Она учится в школе?

Мэтью никогда о таком не слыхал.

— Училась. Я с самого начала не хотел ее пускать. Чтение — занятие для дураков, только время зря терять.

Вот теперь этот подлец внушил Мэтью настоящую к себе любовь. Мэтью посмотрел девочке в лицо. Ее нельзя было назвать красивой, но и невзрачной она тоже не была. Она была совершенно обыкновенной, если не считать широко расставленных глаз и легкого подергивания верхней губы, которое становилось заметнее, когда ей надо было говорить. Все же девочка держалась изящно и казалась крепкой породы. Мэтью сам знал, сколько нужно мужества, чтобы войти в эту тюрьму.

— Меня зовут Мэтью, — начал он. — Можно мне называть тебя Вайолет?

Она посмотрела на отца.

— Можно, — согласился Адамс.

— Вайолет, очень важно для суда, чтобы на мои вопросы отвечала ты, а не твой отец. Ладно?

— Она будет отвечать, — сказал Адамс.

Мэтью окунул перо в чернильницу — не потому, что чернила на нем кончились, а чтобы дать себе время собраться. Потом он начал снова, для начала улыбнувшись девочке.

— У тебя красивый чепчик. Это мама тебе его сшила?

— А это здесь при чем? — спросил Адамс. — Она пришла рассказать, что видела, а не болтать про чепчики!

Мэтью захотелось глотнуть хорошую порцию рома. Он посмотрел на магистрата — тот сидел, приложив руку ко рту, пряча полуулыбку-полугримасу.

— Хорошо, — сказал Мэтью. — Вайолет, расскажи, что ты видела.

Взор девочки скользнул в сторону Рэйчел, убеждаясь, что обвиняемая так же сидит лицом к стене. Потом Вайолет наклонила голову — рука отца лежала у нее на плече — и тихим, испуганным голосом заговорила:

— Я видела Дьявола и его дьяволенка. Там они сидели. Дьявол мне сказал, что ведьму надо выпустить. Сказал, что, если ведьма останется в тюрьме, весь Фаунт-Роял ему за это заплатит.

И снова ее глаза метнулись посмотреть, не