История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней - Маршалл Ходжсон

В отличие от поволжских татар, турки Османской империи поддерживали свою аграрную аристократию, которая сохранила политическую власть, хотя и утратила экономическое лидерство. Поэтому османские тюрки поколения 1789 года перед лицом Великих западных преобразований оказались в довольно сложной ситуации. Будучи в Европе, но не являясь ее частью, они оказались культурно отрезанными как от других народов своей империи, так и от независимых российских мусульман, которые уже ушли далеко вперед по пути модернизации.

Таким образом, процесс модернизации имел как позитивные, так и негативные стороны. Турки, что вполне естественно, воспринимали саму идею модернизации не как процесс конкуренции с Европой, а как способ стать ее частью. Приняв необходимость полной модернизации, они согласились и с формой, в которой она должна проходить: турки становятся европейцами. Но подобная ситуация создавала серьезные препятствия на выбранном пути. Принять западную систему ценностей для османских тюрков означало признать равноправие тех народов, которые вошли в их империю на правах побежденного. Кроме того, некоторые из этих народов установили своего рода полную монополию на вестернизацию, изолировав мусульманских турков от этого процесса. Таким образом, турецкие политики оказались на распутье: остаться «правоверными» мусульманами и быть при этом на обочине либо встать на путь радикальной вестернизации.

Либерализм «новых османов»

Успешная попытка Махмуда реставрировать абсолютизм сопровождалась многочисленными заимствованиями с Запада, причем не только в сфере военного дела (и предметов роскоши), но и структуры правительства, образовательных и юридических шаблонов общества. Эпоха Танзимата ускорила адаптацию страны к Западной Европе, и заимствование атрибутов современного государства и образцов западной социальной модели стало нормой. Целью правительства (насколько оно вообще учитывало мнение общественности) было усиление и повышение эффективности государственной власти, поддержка основных стандартов нового международного порядка. Однако все возрастающее число турок из высших слоев общества начинало интересоваться общечеловеческими ценностями современной Европы и рассматривать усиление или ослабление центральной государственной власти только как средство привить и укрепить данные моральные нормы. Они хотели жить как европейцы, потому что те жили лучше их. В конце XIX века инициатива в вестернизации перешла от правительства к нижним слоям привилегированного класса, которые стремились создать лучшее общество. Новых сторонников модернизации называли «либералами», поскольку они стремились утвердить свободу личности среди всех людей, но особенно среди тех, кто был образован и мог стать выразителем идеалов нового общества. Поэтому они поддерживали различного рода гуманистические и либеральные движения, возникшие в этот период в Европе. Очень скоро эти люди перестали доверять своему «вестернизированному» правительству и его могущественным европейским покровителям. Наконец они начали отрицать сам способ, которым страна пыталась стать частью Запада.

Впервые этот новый дух нашел свое выражение в турецкой литературе. В начале столетия турецкая поэзия (как и любая другая в исламском мире) переживала глубокий кризис. Проблема заключалась в том, что старые формы стихосложения полностью изжили себя, а новые еще не были выработаны. К середине столетия старая поэтическая традиция полностью сошла на нет. «Старая» поэзия отличалась утонченностью и изысканностью форм, однако в новую историческую эпоху у читателей были совершенно другие потребности. Классические каноны ушли в прошлое: даже самые незрелые с художественной точки зрения произведения высоко ценились читателями, если на их страницах содержались «новые идеи». Появилась целая плеяда писателей, которые создали новую турецкую литературу, источником вдохновения которой была уже не персидская, а французская литература и язык которой отказался от придворной утонченности в пользу разговорной простоты.

Создавая новую среду, писатели, например Шинаси, отстаивали в своих произведениях идеалы свободы и прогресса, настолько талантливо изображая все перипетии человеческой жизни, что читатель невольно идентифицировал себя с персонажами литературного произведения, жил их тревогами и надеждами. Шинаси ввел в османский язык и османский культурный контекст элементы западного романтизма. Теперь они могли затронуть турецкого читателя сильнее, чем если бы он читал о них на французском, английском и немецком языках или даже в переводе. Таким образом, Шинаси стал кумиром прогрессивной турецкой молодежи.

В 1860-х годах среди прогрессивной молодежи началось движение в поддержку либеральных реформ в рамках западного конституционного права. Сумасбродства султана Абдул-Азиза, некомпетентность правительства, находящегося в полной зависимости от ведущих западных держав, отсутствие нормальных по сравнению с крупными европейскими городами условий для жизни в Стамбуле и Салониках — все это переполнило чашу терпения молодых людей, которые называли себя «новыми османами». Далеко не все из них получили европейское образование, однако все без исключения были знакомы с идеями западного либерализма, в том числе и такой его разновидности, как либеральный национализм, получивший широкое распространение в Италии. Эти молодые люди были твердо убеждены: чтобы стать свободной, независимой, мыслящей личностью по западному образцу, нужно сбросить оковы деспотизма. Если османы примут идеи либерализма, ограничат власть монарха, примут конституцию и отбросят отжившие свой век предубеждения и предрассудки, они станут подлинно великой нацией. Выразителем этой национальной идеи стал выдающийся писатель Намык Кемаль, который создал совершенно новую концепцию национального патриотизма.

Мидхат-паша. Английская карикатура сер. XIX в.

«Новые османы» в большинстве исповедовали ислам, однако чувствовали, что его следует очистить от закостенелости улемов. Они полагали, что правильно понятый ислам содержит в себе основные принципы западного либерализма: культ свободы и справедливости, отрицание всяческих предрассудков и даже любовь к родине. В качестве доказательства они цитировали знаменитый хадис, в котором говорилось, что любовь к своей земле является неотъемлемой частью веры. Не вдаваясь в глубины критики иснадов и тонкости теологии, они убедили себя, что Коран и хадисы можно по своему желанию толковать с современной либеральной точки зрения. Более того, они полагали, что ислам является самой чистой религией на земле и намного более рациональной, чем, например, христианство с идеей Троицы, а следовательно, идеально подходит для человека современного общества. Некоторые даже желали создать патриотический союз всех мусульман.

«Новые османы» пытались публиковать статьи в печатных изданиях, они хотели сделать свои идеи достоянием широкой публики (по крайней мере образованной ее части), но поскольку они критиковали правительство, очень скоро эти публикации были запрещены. В большинстве своем они являлись государственными служащими и через некоторое время оказались задвинутыми на незначительные должности, где не могли причинить серьезного беспокойства власти. Их лидеры эмигрировали в Париж, где продолжили свое дело, переправляя печатные издания на родину контрабандой.

Между тем в самом правительстве находились люди, которые пришли к сходным выводам. Абсолютизм постепенно переставал справляться со своими задачами. Чтобы эффективно управлять страной, правительство должно быть современным, то есть тесно сотрудничать с передовым слоем населения страны. Без этого коррупция и безразличие уничтожат самые лучшие планы верхушки бюрократической системы. Но сотрудничество с той частью общества означает поддержку и защиту их интересов. Так всегда было в теории абсолютистского государства, и теперь это должно было означать модернизацию и либерализацию.

Один из таких политиков, Мидхат-паша, смог провести административные реформы в подчиненном ему Дунайском вилайете, который стал образцом процветания и эффективного управления, свободным от коррупции и прочих пороков, за которые Запад традиционно критиковал империю. Помимо всего прочего Мидхат-паше удалось наладить сотрудничество с местным населением, причем он использовал такие методы и формы сотрудничества, которые ранее считались исключительной привилегией абсолютизма. Когда Мидхат-пашу послали в Багдад, ему удалось успешно повторить подобный опыт. Несмотря на интриги, он был переведен в Стамбул и занялся разработкой либеральной конституции для всей империи. Такая конституция, основанная на идеях Танзимата, должна была защищать права и свободы личности, оградить общество от деспотизма и своеволия местных правителей.