Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

прозвучал вызовом:

– А это разве не так? Наш брак не чисто политический?

Император помакнул губы салфеткой и спокойно пояснил:

– И да и нет. Вернее, изначально он действительно виделся сугубо политическим, да и сейчас политическая составляющая этого брака крайне важна для наших держав. Но в данный момент это не главное. Когда маркиз делла Торретта мне сообщил о покушении на вас, я его едва не задушил собственными руками. И поверьте, в тот момент я не думал ни о какой политике. Просто испугался вас потерять.

Иоланда подняла брови.

– Едва не задушили?

– Да. Если не верите, спросите у него сами. Жаль, что у меня не было под рукой фотографического аппарата, чтобы запечатлеть смертельный испуг на его лице. Впрочем, не стану лукавить, наверняка я со стороны выглядел достаточно жутко в тот момент.

Михаил изобразил нарочито театральное лицо, сыграв руками пантомиму, словно собирался кого-то и вправду задушить, а затем усмехнулся:

– Поступил глупо, признаю. Задушить посланника итальянского короля – не лучшая идея. Но маркизу в итоге повезло.

Принцесса натянуто улыбнулась.

– Итак, не только политика?

– Не только. И уже не столько. Вы мне действительно очень нравитесь. Я боюсь говорить более сильные слова, чтобы не выглядеть несерьезно, но я еще никогда не встречал такой девушки, как вы. Вы мне нравились, так сказать, заочно, но, познакомившись с вами лично, я понял, насколько вы умны, удивительны и прекрасны. И я действительно испугался тогда, когда поторопил события, чем, очевидно, и вызвал у вас превратное представление о мотивах, которые двигали мной.

– То есть это не так?

– Нет. Более того, я планировал лично прибыть в Италию и добиваться вашей благосклонности. Разумеется, в условиях войны это было бы возможно лишь через год-два, и я тешил себя надеждой, что успею письмами завоевать ваше расположение еще до своего официального визита в Рим. Но, увы, события пошли совсем по другому пути. И проклятые осторожность и осмотрительность, излишняя сдержанность в письмах, призванные уберечь вас от повторения скандала, выступили против меня. Да и сейчас я планировал очень теплую встречу, много романтических вечеров, для того чтобы мы могли получше узнать друг друга. И лишь после этого объявлять помолвку и свадьбу. К сожалению, встреча прошла совсем не так, как я это планировал. Увы, никакой романтики мне обеспечить не удалось, а события на фронте завертелись так, что… Впрочем, вы и сами все видели. Еще раз прошу простить.

Иоланда вновь улыбнулась.

– Будем считать, что вы прощены.

Михаил серьезно кивнул.

– Благодарю вас. И знаете, что в этой всей истории самое смешное?

– Что же?

– Вся эта моя глупая секретность и попытки уберечь вас от повторного скандала с письмами создали проблемы лишь нам двоим, но наш предстоящий, как я продолжаю тешить себя надеждой, брак давно уже не был ни для кого секретом. Скажу больше, в то время как я пыжился, изо всех сил храня сию великую тайну, мои горцы из Дикой дивизии уже искали вам подарок по всем Кавказским горам.

– Подарок?

– Да. И более того, они его, точнее, ее уже даже доставили в Марфино с наказом передать подарок, как они выразились, той итальянской принцессе Иоланде, когда она наконец-то прибудет в Москву. Представляете? Такая секретность великая, и вот нате: «передайте подарок!»

Принцесса рассмеялась.

– Да, действительно забавно. А что за подарок, если не секрет?

Михаил хитро улыбнулся.

– Вообще, я сначала хотел устроить вам сюрприз. Но потом решил, что, возможно, узнав о подарке, вы захотите поскорее попасть в Марфино.

– Вы удивительно самоуверенны, Михаил!

– В данном случае – просто уверен.

– Итак, что же это?

– Лучшая лошадь Кавказа, белоснежная, как горные вершины. Лошадь, достойная такой богини, как вы, прекрасная Иоланда!

Девушка засмеялась.

– Да вы, оказывается, поэт.

Император улыбнулся.

– О да. И поэт, и историк, хорошо пою и прекрасно танцую, владею четырьмя языками, различными музыкальными инструментами, спортсмен и художник. И, естественно, наездник.

– В общем, жених хоть куда.

– Однозначно! Вы же любите лошадей, милая Иоланда?

– Обожаю.

– А еще вы любите автомобили, спорт и морские прогулки.

– Все-то вы знаете.

– Не все, хотел бы узнать больше. Вы выйдете за меня замуж?

– А для чего я, по-вашему, приехала?

Они вместе рассмеялись. Посерьезнев, Михаил поднялся с кресла и, оправив свою черкеску, плавно опустился на одно колено. Девушка с удивлением заметила в его руках коробочку с прекрасным кольцом.

Жаль. Искренний и открытый разговор, как оказалось, был просто прелюдией в рамках заготовленного сценария. И зачем все это? Ответ он знает, ответ уже даден, и надеть кольцо он мог просто на помолвке. Но нет, решил изобразить пылкого влюбленного. Зачем?

Император меж тем кашлянул и произнес:

– Дорогая Иоланда, я сожалею о том, что у меня не было возможности ухаживать за вами так, как того достойна такая прекрасная девушка, как вы. Мне очень жаль, что тем письмом я лишил вас и себя того искреннего момента, когда я мог бы, опустившись на одно колено в одном из самых романтических уголочков Рима, объясниться вам в любви и, молясь, просить вашего согласия стать моей женой. Но я обещаю сделать вас счастливой и завоевать вашу искреннюю любовь. Во время официальной помолвки я буду иметь честь надеть вам на палец кольцо невесты государя императора и будущей государыни императрицы Всероссийской. Но сейчас я прошу вашей руки и сердца просто как Михаил Романов, как просил бы лет через сто, не будучи никаким императором, а лишь простым человеком. И я, Михаил Романов, прошу вас, Иоланда Викторовна, подарить мне счастье и стать моей женой.

Девушка смотрела ему в глаза. Чего в его словах больше – искренности или