Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

тебя не так много сил и ресурсов, а все «лишнее» задействовано в Галиции и на юге, то вариантов не так много. Мы никак не могли себе позволить насытить войсками всю протяженность фронта от Риги до Молодечно. Оборону, конечно, держали, в землю закопались по уши, но мощный удар вполне мог опрокинуть все наши порядки. Что, собственно, и произошло.

– Германцам, государь, севернее Двинска удалось пока прорвать две наши линии обороны из четырех. Значительно хуже ситуация южнее города, где немцам удалось прорвать фронт и фактически взять в окружение 38-ю дивизию генерала Буковского. В настоящее время дивизия находится в полублокаде, охваченная с трех сторон германскими войсками и прижатая к озеру Дрисвяты. Генерал Буковский докладывает о том, что части дивизии занимают круговую оборону, готовясь к полной блокаде, в случае если немцам удастся обойти озеро и замкнуть кольцо окружения.

– Есть возможность деблокировать дивизию?

– Нет, государь. Сражение уже идет в предместьях Двинска, и мы не имеем свободных резервов для подобной операции. Скажу больше, есть реальная угроза потери города. К участку прорыва Ставка перебрасывает части из 1-й, 5-й и 2-й армий, но на это все потребуется время. Риск стратегического прорыва немцев и обрушения всей конфигурации обороны на этом участке вполне реален.

Я задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Это плохо, Александр Павлович. Очень плохо и очень не вовремя.

– Государь, генерал Буковский запрашивает дозволение на начало переправы через озеро Дрисвяты с целью вывода дивизии из окружения и разрешение оставить или уничтожить тяжелое вооружение, которое не удастся переправить на другой берег.

– Нет. Такого дозволения я дать не могу. Передайте в Ставку мой запрет на оставление позиций. А лично генералу Буковскому передайте от меня, что от героизма вверенной ему дивизии, возможно, зависит исход всей кампании этого года. Я верю в них, а вся Россия следит за их действиями. В общем, приказ: держаться любой ценой.

– Да, государь.

– Вызовите мне Суворина. Мы не должны допустить никаких утечек в прессу о проблемах на фронте. По крайней мере, сегодня. А завтра мы уже будем знать, что сказать и как подать новости. Пока общественность пусть обсуждает визит ее высочества.

– Да, государь.

МОСКВА. ДОМ ИМПЕРИИ. 19 июля (1 августа) 1917 года

Дело явно затягивалось, но Иоланда так и не притронулась к круассанам, сделав лишь несколько глотков кофе, от которого тут же начало немного подташнивать. Нет, пить кофе на пустой желудок не стоит. Но заставить себя откусить даже маленький кусочек она также не могла, постоянно ловя на себе любопытные и оценивающие взгляды офицеров этого огромного зала.

О чем они сейчас шепчутся? Ее обсуждают? Наверняка. Ведь она тут не просто так, а в качестве будущей невесты государя и будущей императрицы Всероссийской. Всем любопытно. Всем интересно. Им будет что обсудить, если она даст им такую возможность.

Чтобы как-то отвлечься от неприятных ощущений, она принялась тихо, но мило общаться с мальчиком, расспрашивая его о том, как здесь все устроено, как работает и все такое. Георгий оживленно и с явной гордостью рассказывал о том, что такое императорский ситуационный центр, о том, что то, что она видит, лишь малая часть того, что есть на самом деле.

– Это лишь верхушка айсберга!

Георгий с восторгом произнес явно услышанную от отца фразу. Иоланда слушала, задавала вопросы, хвалила мальчика, словно он имел к устройству всего этого какое-то прямое отношение.

Да, в Италии такого точно нет. И сомнительно, что такое есть еще хоть где-то в мире. Кто еще из правителей отдаст свой дворец под такое? Ведь, судя по тому, что она сейчас услышала, отделами императорского ситуационного центра и императорской Главной квартирой заняты первый и третий этаж Дома империи, Малый Николаевский дворец, часть Теремного дворца и освободившиеся после отъезда монахов из Кремля кельи всех кремлевских монастырей. Еще часть отделов расположены в Петровском Путевом дворце и непосредственно в легендарном «Марфино», о котором принцесса так много слышала и название которого всегда стояло в тех письмах, которые слал ей Михаил.

Что ж, то, что император допускает сына в святая святых и позволяет присутствовать во время подобных совещаний, говорит о том, что царь всерьез готовит его к участию в государственной жизни. Вообще же, самой Иоланде в целом понравилось то, что Михаил ее привел сюда, а не оставил в том большом дворце под опекой прислуги и бабушки с дедушкой. Сделав так, ее будущий жених продемонстрировал, что относится к ней весьма серьезно и не считает, что женщин нужно держать от дел подальше.

Другое дело, что она должна всячески избегать явного вмешательства в государственные дела. Нельзя повторять глупую политику предыдущей императрицы Аликс. Из этого ничего хорошего не выйдет, а лишь настроит всех против нее…

– Ну, дорогая Иоланда, я целиком ваш.

Прозвучало несколько двусмысленно, и они обменялись улыбками. Впрочем, улыбка императора была несколько вымученной.

Михаил обернулся к сыну:

– Так, граф, остаетесь в расположении дежурным офицером. В случае обострения обстановки действуйте по инструкции.

Мальчик тут же встал и кивнул:

– Да, государь.

Глядя на то, как серьезно Георгий занял место за столом и пододвинул к себе телефонный аппарат и какие-то бумаги, принцесса невольно улыбнулась.

Они вышли из ситуационного центра, и по знаку царя два дюжих кирасира распахнули створки огромных дверей.

– Прошу вас. Это императорская часть дворца. В той стороне официальные залы и мой кабинет, а там, так сказать, моя квартира. В эту часть дворца никто, кроме прислуги и дежурных офицеров, заходить не имеет права. У царя также есть право на частную жизнь. Вообще же, как я уже говорил, я не очень люблю этот дворец. Мне мой деревенский дом в Марфино нравится значительно больше. Надеюсь, вам там тоже понравится.

Принцесса кивнула:

– Да, там наверняка очень мило. Я видела фотографии этого места.

– Нет-нет, фотографии не могут передать ту восхитительную атмосферу…

Иоланда улыбнулась,