Откуда это в тебе взялось. Найти истоки своих ран, чтобы исцелиться - Виенна Фараон

дети боятся, что их осудят, пристыдят, высмеют и отвергнут.

Это может многое прояснить для вас. Возможно, вы уже задумывались о своей жизни в страхе, когда росли. Но когда я познакомилась с Мияко и Джином, никто в этой паре не знал, что стоит изучить свои изначальные раны.

Мияко и Джину было за тридцать. Они были вместе уже четыре года. Мияко страстно желала помолвки. Джина выводило из себя то, что он воспринимал это как ультиматумы Мияко. Но у меня возникло ощущение, что ее требования, наоборот, подталкивали его в противоположном направлении. Мияко не рассматривала свои требования как ультиматумы. Она рассматривала их как установление границ. Они хотели детей. Они любили друг друга, и у них были схожие взгляды на жизнь. Но Мияко чувствовала, что ей придется распоряжаться своей жизнью самостоятельно, если Джин так и не женится на ней.

Вскоре я узнала, что Мияко периодически, в течение года, сообщала Джину о своем «ультиматуме» (границе). В этом году она устанавливала пять крайних сроков: День святого Валентина, ее день рождения, его день рождения, их поездка в Париж, где она мечтала, чтобы ей сделали предложение перед Эйфелевой башней, и День благодарения. Наступал тот день, но Джин не предлагал свою руку и сердце. Мияко это убивало. Она собирала вещи и уезжала погостить к подруге на несколько дней. Потом искала новое жилье и заводила разговор о расставании с парнем. В конечном итоге всегда возвращалась, чтоб попробовать еще раз. «В последний», обещала она себе.

Я узнала, что примерно за год до сеансов Мияко потеряла работу. Она поделилась, как тяжело ей пришлось. Это была работа мечты. Девушку уволили, потому что она не оправдала ожиданий, которые возлагала на нее компания. Это стало сокрушительным ударом для Мияко. Она была так смущена этим, что скрывала от всех, кроме Джина. Мияко жаловалась Джину каждую ночь, когда он возвращался с работы. Почти каждую ночь ей нужно было, чтобы он подбадривал ее и вселял уверенность. Но новую работу она так и не искала.

– Как это влияло на тебя, Джин? – спросила я.

– Я рад поддержать ее. У всех бывают трудности, но это случилось уже давно. Как долго она собирается не работать? Как долго притворяться? Кроме того, мне неловко, когда и я делаю вид, что она все еще там работает.

Мияко тут же среагировала:

– Так вот почему ты не хочешь жениться на мне? Так вот почему ты избегаешь помолвки?

Джин не смог ответить, но понимал, что еще не совсем уверен по поводу брака. Он переживал из-за ее ситуации на работе и в конце концов признался, что не спешит возвращаться домой по вечерам.

– Это просто невыносимо – приходить домой и каждый вечер слушать одно и то же. Я понимаю, тебе трудно, но ты ничего не предпринимаешь. Ты просто хочешь, чтобы я утешал тебя, а я уже устал. И появились некоторые опасения.

Мне было ясно, что Джин реагировал на внезапную роль эмоциональной опоры. Я расспросила парня о его родителях. Он осторожно ответил, что они уважали друг друга, но не были влюблены. Родители просто сосуществовали, не требуя друг от друга многого, при этом хорошо заботились о Джине и его сестре. Затем я попросила рассказать о маме.

– Она была тихой женщиной, очень трудолюбивой, она привила мне хорошую трудовую этику.

Мияко осторожно вмешалась:

– Ты можешь рассказать ей о самоубийстве, Джин?

Я сидела с ними молча, пока Джин решал, готов ли он поделиться слишком личным.

Джин поднял на меня глаза. Ему нужно было найти хоть какую-то поддержку в моем лице. Я улыбнулась и кивнула, давая понять, что готова принять все, чем он хотел бы поделиться.

– Мне было тринадцать, когда я впервые услышал, как мама пригрозила покончить с собой. Она действительно была недовольна своей жизнью и отношениями, сложившимися с моим отцом. Когда я стал подростком, она вдруг начала делиться со мной вещами, которые я считал неуместными. Наверное, она думала, что раз я уже не ребенок, то можно сваливать на меня все это, думая, что справлюсь.

Он замолчал и несколько минут собирался с мыслями.

– Так что, да, она часто угрожала покончить с собой. Каждые несколько недель. И это были не просто слова, произнесенные в сердцах. Когда она была расстроенна, то делилась этим со мной и прощалась. И тогда мне приходилось плакать, визжать, умолять и оставаться с ней, чтобы убедиться: она ничего не сделает. И она ни разу даже не пыталась. Но постоянно угрожала долгие годы.

Мияко крепче сжала руку Джина. Он опустил голову и заплакал.

– Тебе было очень страшно, Джин. Просто очень страшно. Постоянно боялся за жизнь матери. Тяжело быть ее «спасателем» каждый раз.

Он кивнул.

Дом не был для Джина безопасным местом. Это была среда, которая заставляла его брать на себя неподобающую роль эмоционального опекуна матери. Он должен был постоянно находиться в состоянии повышенной готовности. Быть доступным всякий раз, когда она в нем нуждалась. Если вы когда-нибудь были свидетелем того, как кто-то, кого вы любите, живет с огромной болью, вы знаете, как ужасно наблюдать это. Джин очень любил свою маму и хотел, чтобы с ней все было в порядке. Но это была та роль, в которой он никогда не должен был оказаться. Ребенок постоянно жил в страхе. Никто не знал, что это происходит, а он был слишком напуган и смущен, чтобы поделиться этим с кем-либо еще.

Какое-то время мы сидели молча. Затем признали и свидетельствовали болезненные чувства, которые вскрылись в этой комнате, и наметили то, что понадобится Джину, когда они покинут сессию. Джин только что назвал свою рану безопасности. Он начинал понимать, что не чувствовал себя безопасно в собственном доме. Он не мог доверить своему отцу вмешаться и взять на себя какую-то долю ответственности. Он не доверял своей матери в том, что она может получить необходимую помощь и поддержку где-то еще. Неоднократные угрозы породили в Джине глубокий страх, что его мать причинит себе вред и на него ляжет личная ответственность за то, что не смог остановить ее. Пережитое Джином – разновидность жестокого обращения. Но парень никогда полностью не осознавал этого. Именно здесь и скрывалась причина того, почему он так откладывал свадьбу с Мияко.

Мияко и мама Джина были разными, но у них было кое-что общее. Джин боялся, что ему придется стать единственной эмоциональной поддержкой в жизни Мияко точно так же, как это было с мамой. Он переживал,