Острая стратегическая недостаточность - Анатолий Вассерман

Впрочем, электричество – не единственный высокотехнологичный и удобно транспортируемый продукт. Располагая его изобилием, можно наладить производство водорода – эффективнейшего энергоносителя – и таким образом обеспечить энергоснабжение транспорта.

Естественно, даже в таком варианте нельзя предотвратить все мыслимые угрозы. Например, падение метеорита размером с небольшой астероид может разрушить сразу все станции комплекса. Но такой метеорит и без всякой АЭС смертельно опасен для планеты. Поэтому сейчас развиваются средства слежения за ближним космосом, а в перспективе – и уничтожения подобных угроз. От всякой же напасти меньшего масштаба наше предложение защищает.

Понятно, Россия и Казахстан даже вместе взятые не могут самостоятельно профинансировать станции в количестве, покрывающем всё пригодное для этой цели пространство казахских пустынных земель. Поэтому странам, заинтересованным в импорте электричества из безопасного для них источника, можно – и нужно! – вложить в работу свои деньги. А заодно – и свои технологии. Мы далеки от веры в абсолютное превосходство всех без исключения приборов отечественной разработки над всеми зарубежными. Так что если французы или японцы (с учётом собственного обширного опыта аварий разного размаха) предложат какие-то усовершенствования – их стоит учесть.

А, например, по части разработки высокотемпературной сверхпроводимости Россия, к сожалению, довольно далека от передовых позиций. Между тем именно эта технология способна обеспечить наивысшую экономичность передачи на дальние расстояния – в Китай, Японию, Европейский Союз… На этом направлении нам несомненно выгодно использовать зарубежные наработки, а нынешним обладателям этих наработок – применить их у нас.

В проекте могут участвовать и страны, чьи собственные ядерные проекты вызывают на Западе изрядное подозрение. Иран или Сирия могут вложить собственные средства в строительство и тем самым гарантировать себе энергоснабжение со станций, формально рассматриваемых как их собственность, но в то же время не получат доступа к ядерным отходам, так что их невозможно будет обвинить в возможной поддержке этого направления терроризма.

Итак, проектируемый комплекс будет действовать на территории Казахстана, в основном на казахстанском сырье, по российским и лучшим зарубежным технологиям. Кроме того, он будет использовать важнейший географический ресурс России – наше положение транзитной державы, открытой всем ключевым регионам Евразии, связывающей их между собою кратчайшим и скорейшим путём, обеспечивающей быстрый и безопасный доступ их друг к другу.

Комплекс даст импульс и нашему (как российскому, так и казахскому) технологическому развитию: инженерные кадры, ныне подмятые бесчисленными менеджерами, экономистами, юристами, обретут новое поле деятельности. Да и эстафета, начатая ещё в СССР, не прервётся.

Это – подлинный технологический прогресс, когда деньги вкладываются не в уже готовые решения (как намечается в Сколкове[60]), а в развитие нового. С другой стороны, Россия и Казахстан лучше впишутся в мир, ныне пытающийся от нас отгородиться и даже объявить нас странами третьего мира.

ЕДИНСТВО РАДИ ДВИЖЕНИЯ

Впрочем, кроме всех перечисленных технических и экономических условий, нужно соблюсти ещё важнейшее политическое. Россия и Казахстан должны стать реальным – а не только Таможенным – Союзом.

Дело в том, что на южных границах обеих наших республик расположен гигант не только по демографии, но с недавних времён и по военной, промышленной, финансовой мощи. Впрочем, с нас хватит и мирного демографического давления. Казахстан и Россия (да и третий северный сосед Китая – Монголия) сходны по плотности населения, так что осмотическое просачивание китайцев на нашу сторону неизбежно. А это создаёт предпосылки к политической нестабильности, препятствующей любым долгосрочным экономическим планам. Да и соблазн использовать наши колоссальные природные ресурсы исключительно во благо Китая может создать бесчисленные сложности любого рода.

Мы уже пару десятилетий заламываем руки по поводу непонимания нас Украиной, да и Белоруссией. Но при этом забываем об естественном союзнике на юго-востоке. Между тем его лидер с самого момента распада былого Союза продвигает идею нового – и судя по всему, совершенно искренне.

Мы публично не отвергаем союз с Казахстаном, но практически ничего не делаем для воплощения его потенциала. Скажем, на многих встречах руководителей двух стран сделано множество деклараций – но принято слишком мало конкретных решений достойного масштаба. Мы движемся вроде бы в нужном направлении – но слишком уж медленно.

Правда, у нас есть кому опасаться интеграции. Нефтегазовый комплекс опасается, как бы к нашей трубе не присосался кто-то по внутренним ценам. Низкоквалифицированные работники предвкушают конкуренцию понаехавших мигрантов. Но в Казахстане бытуют сходные страхи. А раз так – можно вовсе не сомневаться: стране в целом ничего худого не сделается.

Казахстан нам не чужой. Пока оттуда не ушёл русский язык. Пока есть воспоминания о былом величии единства. Пока есть мудрый лидер, понимающий выгоды, проистекающие из единения.

Грядущий энергокомплекс не только обеспечит прочную экономическую основу союза России с Казахстаном. Он ещё и способен очень быстро поднять наши республики на совершенно новый уровень. Вспомним ленинскую формулу: «коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны». По аналогии можно сказать: современная держава есть рыночная[61] экономика плюс высокая энерговооружённость плюс высокие технологии. Но где у нас нынче энерговооружённость, где технологии? Энергокомплекс все это даст.

БЕЗ ВОДЫ – И НИ ТУДЫ, И НИ СЮДЫ

Выше перечислены уже вроде бы все ключевые аспекты. Кроме одного: энергетика – дело чрезвычайно водоёмкое. Тепловые станции нуждаются не только в источнике тепла, но и в средствах отвода неиспользованной его части. А лучшего, чем вода, средства такого отвода в природе просто нет.

По счастью, северо-восток России водоизбыточен. Этот избыток и нужно использовать в проектируемых казахских АЭС. Разумеется, речь здесь не идёт о пресловутом повороте северных рек. Со времён массированной шумихи по этому поводу появились новые технические средства, позволяющие избежать всех тогдашних опасений. Вовсе незачем рыть громадные каналы с системами шлюзов. Современные пластмассы достаточно прочны и дёшевы, чтобы можно было подать нужный поток воды по герметичным надёжным водопроводам.

Никого нынче не пугают нефтяные и газовые магистрали. А ведь утечки оттуда могут быть чудовищно опасны. Вспомним хотя бы взрыв сразу двух поездов (Новосибирск-Адлер и Адлер-Новосибирск), въехавших в июне 1989-го в облако протечки из трубы, где из Западной Сибири через Урал в Поволжье текла газобензиновая смесь. Погибло шесть сотен человек. Даже обычный разлив нефти через лопнувший шов несравненно разрушительнее любой протечки воды из трубы. Не говоря уж о том, что для нефти пластмассовую – коррозионностойкую – трубу не применить.

Более того, для климата Сибири отвод части речной воды тоже полезен. При нынешнем потеплении она способствует разогреву тундры, откуда утекает в воздух немалое количество метана (те, кто верит в парниковый эффект, должны опасаться его многократно больше, чем углекислоты), и разрушает вечную мерзлоту под промышленными и жилыми зданиями Крайнего Севера, создавая предпосылки ко множеству грядущих катастроф.

Казахстану же воды не хватает с каждым днем всё острее. Верховья главной его реки – Иртыша – находятся в Китае, не соблюдающем международные соглашения по водопользованию. Пока он исключительно по своей доброй воле не разобрал на орошение весь иртышский сток. Но в примыкающем к Казахстану Синьцзян-Уйгурском районе с каждым годом всё больше ханьцев – основного китайского населения. В отличие от уйгуров, ещё недавно кочевавших, ханьцы уже несколько тысячелетий специализируются на поливном земледелии. Так что теперь лишь вопрос времени, когда Казахстан окажется вовсе без иртышской воды. А ведь из Казахстана Иртыш течёт к нам. Так что водоснабжение Казахстана – и наша насущная проблема. Водоснабжение ядерного энергокомплекса заодно обеспечит и независимость Казахстана от водных ресурсов китайского севера. Вот подлинная союзная взаимопомощь!

Исчезает и почва для нынешних конфликтов между среднеазиатскими республиками за непрерывно сокращающийся запас воды в регионе. Получив подпитку извне, они смогут искать способы её эффективного – то есть прежде всего совместного – использования.

Заодно уменьшается разбалансировка европейского климата. Достаточно простая модель водных и воздушных потоков в Евразии показывает: чем сильнее переувлажнён север материка и пересушен его юг, тем мощнее засухи и наводнения на западе.