Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг. - Владимир Козлов

Несмотря на усилия властей, ЧП с военными строителями продолжались. Захватом оружия, стрельбой, ранением 11 человек и убийством одного закончилась групповая драка между «стройбатовцами» и рабочими завода в городе Молотовске Архангельской области в январе 1955 г.[266] Аналогичное столкновение местного населения со «стройбатовцами» в г. Бийске Алтайского края (в декабре 1955 г.)[267] прорвало давно зревший нарыв — разрастание очага преступности и массового хулиганства — и потребовало от представителей власти более радикальных решений. Дело не ограничилось привлечением к уголовной ответственности активных участников массового хулиганства. Из города удалили «источник конфликта». 500 «стройбатовцев» было немедленно демобилизованы и организованно вывезены из Бийска Местные жители могли торжествовать.

Второй сценарий «стройбатовских» волнений отличался перерастанием межгруппового конфликта в прямую агрессию против представителей власти. Не сумев перехватить инициативу в самом начале событий, но попытавшись сделать это хотя бы с опозданием и арестовать зачинщиков, сотрудники милиции или военные командиры сами становились объектом нападения. Раз милиция «заодно с „ними“» — «обидчиками», она не в праве рассчитывать на «неприкасаемость»! Совершалась подобная психологическая трансформация тем легче, что в России даже в образованном обществе всегда почиталось неприличным «любить начальство», тем более — полицию. Не случайно А. С. Пушкин однажды посоветовал своему молодому коллеге ставить между словами «начальники» и «враги» не запятую, а «маленькое тире»: «начальники-враги слова однозначущие».[268]

Парадокс же подобных ситуаций в том, что агрессия носила как бы персонифицированный характер — отрицательные эмоции направлялись против «плохих» милиционеров, иногда против местного «начальства», но, как правило, не распространялись на власть верховную. В спонтанных действиях толпы в этих случаях чувствовалась большая самоорганизованность. Обычный мотив продолжения беспорядков в новой форме — «наших забрали в милицию»! Для того, чтобы преодолеть подсознательный страх перед властью, толпе требовались более авторитетные лидеры, чем для вульгарной драки. И эти лидеры находились довольно часто, поскольку в разлагавшихся формальных коллективах неизбежно возникала внутренняя криминальная и полулегальная самоорганизация. Коллективная солидарность и "круговая порука противопоставляли неформальное солдатское «Мы» остальному миру. Милиция же, отношения с которой у постоянно искавших приключений военных строителей и без того были достаточно натянутые, вмешиваясь в конфликт, становилась союзником «врагов».

При «мягком» течении конфликта милиция просто попадала меж двух огней. На нее обрушивались удары с обеих сторон, но милиционеры воспринимались скорее как досадная помеха, мешающая добраться до противника, чем как объект прямой агрессии. По подобной схеме разворачивались, в частности, массовые беспорядки в городе Барнауле Алтайского края. 22 августа 1954 г. двое солдат затеяли драку со строителем, который затем направился в рабочий клуб смотреть кино. Через некоторое время в клуб ворвалось около 40 солдат из расположенных поблизости двух строительных батальонов. Солдаты сняли ремни и стали пряжками избивать присутствующих, повредили киноаппаратуру, переломали мебель и скрылись. Находившийся в это время у здания клуба милицейский патруль из трех человек серьезного противодействия солдатам оказать не смог. Ночью городская милиция и военные власти задержали 40 солдат, находившихся в самовольной отлучке. Между тем по городу распространились ложные слухи о том, что во время драки в клубе солдатами был убит ребенок.

Вообще тема «убитого ребенка» обладала особым, катализирующим, воздействием даже на мирных жителей. Нам известно по крайней мере еще три случая, когда подобный слух вызвал быструю спонтанную самоорганизацию не расположенных обычно к волнениям мирных обывателей и спровоцировал стихийные массовые действия. В одном случае действительный факт убийства ребенка привел к ненасильственной демонстрации населения небольшого городка, требовавшей смертной казни для убийцы. В другом — ложный слух вызвал углубление этнического конфликта между возвратившимися на родину со спецпоселения чеченцами и солдатами местного гарнизона. Третий — будет рассмотрен в этой главе.

Утром следующего дня возбужденные слухами рабочие строительства и расположенных неподалеку предприятий стали группироваться, ловить одиночных солдат и избивать их. К полудню на строительстве ТЭЦ-2 собралась большая толпа рабочих. Она двинулась к казармам строительных батальонов, подстрекаемая некими «подвыпившими людьми». Возбужденная толпа смела группу работников милиции, состоявшую из 60 человек, и прорвалась к казармам.

Завязалась коллективная драка, в ходе которой обе стороны бросали друг в друга камни. Около 100 солдат, несмотря на предупредительные выстрелы, прорвалось через оцепление в жилые кварталы города, где били окна, бесчинствовали, затевали драки. В течение всего дня 23 августа рабочие продолжали собираться группами и избивали встречавшихся им солдат-одиночек. В свою очередь, просочившиеся в город небольшие группы солдат избивали встречавшихся им рабочих. Для прекращения беспорядков власти использовали дополнительные силы. Порядок был восстановлен. Между казармами, жилыми и производственными кварталами было организовано усиленное патрулирование. В прилегавших к строительству кварталах было подобрано избитых или отнято во время избиения 22 солдата строительных батальонов, 5 из которых к утру 24 августа умерли. В местную больницу на излечение поступило также двое рабочих.[269]

Министерство внутренних дел СССР, учитывая напряженную обстановку в городе, поставило перед ЦК КПСС вопрос о выводе строительных батальонов из Барнаула. Таким образом рабочие, которых, очевидно, уже давно возмущало поведение военных строителей, добились своего.

Показательно, что в докладной записке МВД СССР в ЦК КПСС события интерпретировались именно как столкновение двух конфликтных групп — и те, и другие не направляли своей агрессивности непосредственно против работников милиции и представителей власти, просто обе группы сметали со своего пути всякую досадную помеху на пути к истинному противнику. Однако гораздо чаще, коль скоро дело доходило до прямого столкновения с милицией и воинскими начальниками, события развивались по более «жесткому» сценарию, а иногда выливались в кровавый бунт.

14 июля 1953 г. в город Рустави Грузинской ССР для работы на строительстве химического комбината из Одессы и Тирасполя прибыли два строительных батальона Советской армии. Они разместились в поселке Мдавари-Архи близ Рустави. Новички, возбужденные дорогой, попытались начать со статусного самоутверждения — типичная реакция неформальных группировок на новую среду. Вечером того же дня группа пьяных солдат начала погром в городе. Сначала они просто шатались по поселку и приставали к местным жителям. Но около 22 часов среди них разнесся слух, что «порезали солдата и забрали в милицию» (слух оказался ложным).

Группа военнослужащих, вооружившись палками, железными прутьями и камнями, напала на оперативный пункт милиции, взломала дверь, избила двух милиционеров. Спасаясь бегством, работники милиции открыли беспорядочную стрельбу и легко ранили одного солдата. Под крики «наших бьют!» к беспорядкам присоединился почти весь личный состав одного из строительных батальонов — около тысячи человек. В поисках скрывшихся милиционеров солдаты разгромили квартиры двух местных жителей. В одной из разгромленных квартир кто-то под шумок украл часы и деньги.

Прибывшие для восстановления порядка работники милиции были избиты палками, камнями, а при попытке укрыться от избиения — обстреляны. Вызванные к месту происшествия представители военных комендатур Тбилиси и Рустави также были обстреляны. Бесчинства военнослужащих удалось прекратить только утром следующего дня. Во время беспорядков, кроме двух милиционеров, получивших тяжкие телесные повреждения, было избито 8 человек из числа местных жителей.[270]

Тема «раненого солдата» — на этот раз действительного, а не мнимого — стала катализатором упомянутых ранее волнений «стройбатовцев» и в городе Усолье-Сибирское в августе 1953 г. В ночь на 9 августа неизвестные ранили ударом ножа в шею возвращавшегося в часть из городского увольнения военнослужащего. Двое друзей, навестивших пострадавшего в больнице, сказали в батальоне, что сослуживца порезали «гражданские», и надо им за это отомстить. Местом сбора выбрали городской сад, а сигналом к началу драки — команду «воздух» (применяется при налете авиации противника).