Не делись со мной секретами - Джой Филдинг

— На самом деле мой отец зарегистрирован как демократ, — сообщила Джесс после очередной длинной паузы.

Адам поднял свой бокал к носу, вздохнул аромат вина, но пить не стал.

— Понятно. Вы сказали, что ваша мама умерла.

— Тут недалеко находится парк, — продолжала Джесс, обращаясь как бы к себе. — Парк Оз. Мама обычно катала меня там в детской коляске, когда я была грудным ребенком.

— Как умерла ваша мама? — спросил он.

— От рака, — выпалила Джесс и глотнула из бокала с вином.

Адам посмотрел на нее с удивлением, потом с тревогой.

— Вы говорите неправду. Почему?

Рука Джесс, державшая бокал, затряслась, несколько капель вина, похожие на капли крови, упали на толстую белую скатерть.

— Откуда вы взяли, что я говорю неправду?

— Это написано на вашем лице. Если бы вас подключили к детектору лжи, то стрелка бы моталась по всей странице.

— Никогда не следует соглашаться проверять себя на детекторе лжи, — сказала Джесс, ставя бокал на стол, обхватив его обеими руками, чтобы унять дрожь, признательная ему за то, что он несколько отвлекся.

— Не следует соглашаться?

— Их показания слишком ненадежные. Виноватый может проскочить через такую проверку, а невиновный завалиться на ней. Если вы не виновны, но не сумели пройти через эту проверку, то считается, что вы виновны. Если вы не виновны и успешно прошли через такую проверку, то все равно с вас подозрения не снимаются. Поэтому вы ничего не выигрываете, но все можете проиграть, соглашаясь на такую проверку, то есть в тех случаях, когда вы невиновны.

— А если я виновен? — спросил он.

— Тогда вы можете рискнуть. — Джесс вытерла салфеткой губы, хотя они и так были сухими. — Конечно, в Управлении прокурора штата придают большое значение этим проверкам, поэтому считайте, что я вам ничего не говорила на эту тему.

— Ничего не говорили о чем? — поинтересовался Адам, а Джесс лишь улыбнулась. — Почему вы не хотите сказать мне, что случилось с вашей мамой?

Улыбка тут же слетела с ее лица.

— Я думала, у нас с вами уговор.

— Уговор?

— Разве вы не помните? Не рассказывать секретов и не лгать.

— Разве есть что-то таинственное в том, как умерла ваша мама?

— Это длинная история. Мне бы не хотелось вдаваться в ее подробности.

— Тогда оставим эту тему.

Официант принес заказанные блюда.

— Осторожнее, тарелки очень горячие, — предупредил он.

— Выглядит отлично, — произнесла Джесс, глядя на в меру зажаренный кусок говяжьей вырезки, лежащий в собственном соку темного цвета.

— Положить вам сливочное масло в запеченную картофелину?

— И масло, и сметану, — сказала ему Джесс, — и побольше.

— Мне тоже, — поддержал ее Адам, наблюдая, как Джесс полоснула ножом кусок жареной говядины, — мне нравится женщины с хорошим аппетитом, — заметил он со смехом.

Несколько минут они были поглощены едой и молчали.

— Что за человек была ваша жена? — спросила Джесс, отковыривая часть запеченной картофелины.

— Постоянно сидела на диете.

— Слишком полная?

— Мне так не казалось. — Он отрезал порядочный кусок мяса и отправил его в рот. — Конечно, с тем, что я думал, не очень-то считалась.

— Похоже, что вы с ней не на дружеской ноге.

— Это и явилось одной из причин нашего развода.

— А я со своим бывшем мужем в дружеских отношениях.

Адам скептически посмотрел на нее.

— Если хотите знать, мы действительно хорошие друзья.

— Это тот знаменитый Грег? Которому вы сказали: «Отправляйтесь домой, Грег?»

Джесс засмеялась.

— Нет, не он. Грег Оливер — коллега по работе в ведомстве прокурора. Он подвез меня до дома.

— А вы сами не водите машину?

— Моя машина попала в небольшую аварию.

В глазах Адама сверкнула искра беспокойства.

— Но в тот момент в машине меня не было.

Его взгляд выразил облегчение.

— О, это замечательно! Что за авария?

Джесс покачала головой.

— Я бы предпочла не говорить об этом.

— У нас быстро иссякают все темы для разговора, — отметил он.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ну, вы не желаете говорить о своей машине или о своей матери, о сестре или свояке, и я не помню, отец тоже исключается из тем для разговора?

— Понятно, что вы имеете в виду.

— Значит, так. Тема о бывшем муже вроде бы не закрыта. Может быть, нам и не отходить от этой темы. Как его зовут?

— Дон. Дон Шоу.

— И он адвокат и вы с ним хорошие друзья.

— Да, мы друзья.

— Зачем же тогда разводиться?

— Это трудно объяснить.

— И вы бы предпочли не говорить об этом?

— А почему развелись вы? — задала Джесс встречный вопрос.

— Объяснить тоже очень сложно.

— Как ее зовут?

— Сьюзен.

— И она опять вышла замуж, работает декоратором и живет в Спрингфилде.

— Мы начинаем уже повторяться. — Он помолчал. — Верно? Мы не углубились дальше поверхности, правда?

— Вы имеете что-нибудь против поверхностного взгляда? Я решила, что вам нравится продавать обувь из-за любви к внешнему виду.

— Пусть будет так. Скажите мне, Джесс Костэр, какой ваш счастливый номер?

Джесс рассмеялась, положила в рот еще кусочек жареной говядины, тщательно начала его жевать.

— Я спрашиваю серьезно, — продолжал Адам, — если мы хотим скользить по поверхности, то мне бы хотелось, чтобы она была размечена. Назовите счастливый номер.

— Не думаю, что у меня первый номер.

— Выберите любой от одного до десяти.

— Хорошо… Четыре, — импульсивно произнесла она.

— Почему четыре?

Джесс рассмеялась, почувствовала себя маленькой девочкой.

— Думаю, потому, что это любимая цифра моего племянника. А она ему нравится потому, что это любимая цифра Большой Птицы — героя телевизионной передачи «Улица Сисейм».

— О Большой Птице я знаю.

— Неужели продавец обуви смотрит передачу «Улица Сисейм»?

— Торговцы — непредсказуемые люди. Ваш любимый цвет?

— Если честно, то я никогда много об этом не думала.

— Подумайте об этом сейчас.

Джесс опустила вилку на тарелку, оглядела полутемный зал, ища каких-то намеков на ответ.

— Не уверена. Может быть, серый.

— Серый? — Он казался ошеломленным.

— Что, серый не подходит?

— Джесс, серый ни для кого не является любимым цветом!

— Ах вот что? Ну что же, а у меня серый. А у вас?

— Красный.

— Меня это не удивляет.

— Почему же? Почему это вас не удивляет?

— Ну, красный — это сильный цвет. Веский. Динамичный. Основательный.

— И вы думаете, что все это характеризует меня как личность?

— А разве нет?

— Вы думаете, что серый характеризует вас?

— Этот вопрос становится более сложным, чем вопрос о моем разводе, — заметила Джесс, и оба рассмеялись.

— Есть ли у вас любимая песня?

— У меня такой нет. Честно.

— Ничего такого, при звуках чего вам хочется увеличить громкость?

— Ну, мне нравится ария из оперы «Турандот». Знаете, которую исполняет тенор в саду, когда он остается там один…

— Боюсь, в оперном искусстве я большой невежда.

— Вам знакома передача «Улица Сисейм», но вы не знаете оперы, — задумчиво произнесла вслух Джесс.

— А что еще вам нравится?

— Мне нравится моя работа, — ответила она, отмечая, как умело он уходит от разговора о себе. — И мне нравится читать, когда есть свободное время.

— А что вы любите читать?

— Романы.

— Какие романы?

— Преимущественно детективные романы. Агату Кристи, Эда Макбейна, писателей в этом роде.

— Что еще вам нравится делать?

— Распутывать запутанные картинки-загадки. И мне нравится долго гулять по набережной озера. И покупать обувь.

— За что я вам навеки признателен, — признался он с веселым блеском в глазах. — И вам нравится кино.

— И мне нравится кино.

— И вы любите садиться возле прохода.

— Точно.

— Почему?

— Почему? — повторила Джесс, пытаясь скрыть неожиданно охватившую ее неловкость. — Почему люди любят места возле прохода? Потому что на них свободно, наверное.

— Стрелка опять соскочила со страницы, — заметил Адам.

— Что?

— Детектор лжи. Вы не прошли проверку.

— Зачем же мне лгать в отношении места возле прохода?

— Вы не солгали относительно того, что вам нравятся места возле прохода. Но вы сказали неправду о том, почему они вам нравятся. И я не знаю, почему вы это сделали. Вы сами объясните мне это.

— Какая глупость!

— Вопрос о местах возле прохода тоже попадает под запрещенные темы.

— Тут и говорить-то не о чем.

— Скажите мне, почему вы настаивали на том, чтобы сесть возле прохода.