Приговор - Юрий Вахтин

  - Витя! - голос Евгении Ивановны стал другим, металлическим. - Не сверли меня глазами. Не люблю.

  Виктор смутился, даже покраснел, опустил глаза.

  - Извините, Евгения Ивановна.

  - Извиняю, но последний раз, - уже другим голосом проговорила она, и огонек сверкнул в ее больших глазах. Любая женщина - прежде всего женщина, и ей приятно нравиться мужчинам, даже в СИЗО осужденные - прежде всего мужчины.

  - Я ухожу на склад, - Евгения Ивановна встала, взяла со стола какие-то журналы. - Коль, вводи в курс дела, чтоб через три дня работал лучше тебя, - обратилась она к Тихонову.

  - Обижаете, Евгения Ивановна, - шутливым обиженным голосом проговорил бригадир, - лучше меня работать невозможно.

  - Невозможно, но надо, Коля, надо, - словами из популярного кинофильма ответила Евгения Ивановна. Набросила на плечи телогрейку, на улице еще было свежо. - Все, выходим. Занимаемся делом.

  - Строгая у нас мама? - спросил Виктор, когда дверь за ее спиной закрылась.

   - Бывает вообще-то отходчивая. Но когда не в духе, лучше не спорить. С ней даже опера никогда не спорят. За своих, пищеблоковских, она горой, в обиду не даст. Говорят, "хозяин" наш глаз на нее положил, - Тихонов открыл склад. - Заходи.

  - Она же замужем, - Виктор вспомнил разговор конвойных в суде.

  - Да муж у нее тоже ментом цветным в конвое работал. Потом спился, выгнали. Я, если честно, в душу к ней не лез. Да и не пускает она в душу к себе. Всех держит на расстоянии. Хозяин вьется как подросток, что нам бедолагам. Мы не мужики, мы - осужденные. Хватит о грустном, Витек. Ты женат? - переменил тему разговора Николай.

  - Нет. Не успел. И, наверное, слава богу.

  - Стерва оказалась? Бывает, но не все такие, Витек, ты душой не грубей. Нам без них никуда. Женщины - наши цветы. У меня, например, за два года четыре месяца даже подозрения не возникло никогда. Может, и что-то, где-то. Но... - Тихонов помолчал. - Теперь и у нас хорошо. Личные свидания дают на двое суток. Раньше этого не было. Тяжело было семейным, теперь жить можно, - Тихонов взял журналы, чистые листы ежедневной раскладки. - Пошли инженер-геолог, будем изобретать.

  Виктор стал вникать в цифры раскладки: количество ежедневных калорий, необходимое каждому заключенному по определенной норме питания. Крупа: ячневая, овес, перловая, пшено...

  Трое суток с перерывами только на сон Захаров постигал нехитрые премудрости тюремной кулинарии, которые при желании можно превратить в весьма приемлемые блюда, как это делал шеф-повар Тихонов.

  В пятницу в 10.30 пришел выводной.

  - Тихонов, с вещами.

  Пришло утверждение суда об условно-досрочном освобождении. Бригадира пищеблока провожали всем отрядом, беззлобно отвешивая пинки под зад, чтобы никогда не возвращался.

- 20 -

  Завод выдал первую продукцию. Событие, о котором показали по первому каналу Центрального телевидения. Иван Егорович даже осунулся за эти дни, накануне пуска он три ночи провел в своем директорском кабинете. Завод дал продукцию на три месяца и шесть дней раньше срока, это учитывая до предела сжатые сроки строительства, которые вначале даже нереально выглядели. Но успели, справились, даже быстрее этого "нереального" планового.

  Поздравлять с вводом в эксплуатацию приезжал сам председатель Правительства РФ Абрикосов, он разрезал символическую красную ленточку. С ним приехала вся партноменклатура обкома, облисполкома, директора всех крупных заводов всей области. Банкетный зал не смог всех вместить, для своих руководителей столы накрыли в буфете одного из цехов. Современный завод, современное, в основном, иностранное оборудование, сияющие чистотой и даже роскошью раздевалки, душевые для рабочих, свой спортивный комплекс. "Все для блага человека" - гласили лозунги по всему заводу. На подобных заводских мощностях в нашей промышленности трудилось, наверное, раз в пять больше рабочих, но почти все процессы были механизированы, отсюда и высокая прибыль, которую планировали получать. Завод-концерн с замкнутым циклом производства, где почти все от сырья до пластиковых бутылок для разлива производилось на самом концерне. Даже железнодорожную ветку для дешевой доставки сырья и вывоза продукции проложили за шесть месяцев.

  - Наверно, и Павка Корчагин был бы доволен вашей работой, - пошутил Абрикосов своим громовым басом, когда с трибуны поздравлял строителей и заводчан.

  Отгремели фанфары, ушли в Москву отчеты и списки передовиков, начались будни. Рабочие будни с десятками проблем и вопросов. Требовалось жилье рабочим и инженерам, приехавшим после вузов из других городов. Нужны квартиры, все общежития переполнены. Но на проживание в общежитии ИТР соглашались на несколько месяцев. Им при переезде было обещано жилье, своя квартира, и для многих это был решающий фактор при переезде. Задерживалась сдача стоквартирного дома, причина: нехватка стройматериалов, в первую очередь кирпича. Зарубин сдержал обещание и выдал больше, чем предусматривали планом, но не смог обеспечить полностью запросы для строительства.

  Иван Егорович любил такой ритм работы, когда он постоянно решал какие-то новые проблемы, искал, где необходимо, просил или требовал, добивался. Антипов, как и раньше, два раза в неделю звонил директору завода. Даже сейчас, когда завод уже начал функционировать, а в городе и области десятки других заводов в более плачевном состоянии, которые просто доживали свое существование. Но преимущество нового завода-концерна оставалось по-прежнему. Все в первую очередь от стройматериалов до сырья шло к ним.

  - Вас на всю страну показали, и спрос будет другой. Если какие возникнут проблемы неожиданно или сбои в работе, Иван Егорович, звони мне днем и ночью, - говорил Антипов.

  Зная характер, высокомерность Антипова, эти слова придавали Захарову еще больше уверенности в том, что в будущем и, может, совсем недалеком, завод перейдет в частные руки. В стране начинался негласный, еще не заметный простому труженику, но уже неизбежный раздел. Кто будет хозяин, Антипов? А может, сам Абрикосов? Под теми же лозунгами о несокрушимости рабочей партии коммунистов, незыблемости социалистического строя, те же красные комиссары говорили народу, рапортовали ЦК об успехах и планах: посеять, собрать, выпустить, построить. Только комиссары давно перестали быть красными, и все слова и лозунги были только ширмой, скрывающей истинный цвет.

  * * *

  Елена Владимировна после суда стала еще более замкнутой. Иван Егорович приезжал с работы часто после полуночи и видел свет в окне ее спальни. Дверь она закрывала на ключ и, наверное, читала свои книги. Какую истину хочет узнать Лена Петрова, прожив пятьдесят лет? Иван Егорович пробовал, но безрезультатно отвлечь жену, предлагал съездить в санаторий отдохнуть, подлечиться.

  - У меня ничего не болит. Я здорова, - отвечала супруга.

  - Нервы у нас с возрастом расшатались, - пробовал вывести ее на откровенный разговор Иван Егорович.

  - И нервы у меня в порядке. Или ты думаешь, я сошла с ума?- сухо отвечала Елена Владимировна и уходила в свою комнату, запиралась на ключ.

  "Время - лучший доктор" гласит народная мудрость, но это не относилось к Елене Владимировна, она все уходила и уходила в себя. Как-то позвонила Галина, спросила о матери. Иван Егорович рассказал дочери о странностях в поведении матери и даже добавил, будто в шутку:

  - Ты б ей внука что ли родила. Может, заговорит в ней материнский инстинкт.

  Галина рассмеялась:

  - Я с удовольствием, отец. Но где женихи?

  - Ты все принца ждешь на белом коне, - огрызнулся отец, - двадцать девять тебе скоро.

  - Я помню, отец, свой возраст, - снова пошутила Галина. - И на белом коне уже не ждут принцев. На белом "Мерседесе", еще куда ни шло.

  - Все шутишь, - ворчал отец, - Сашка Воробьев, чем тебе был плох? Тихий и любил тебя.

  - Я не люблю таких, отец. В тихом омуте черти водятся. Я слышала, Сашка уже до чертей допился. На скорой в неврологический диспансер возили. Начались у него кошмарные видения от чрезмерного количества употребляемого алкоголя. Ладно, отец, проедем эту тему. Конечно, если честно, ты прав во всем. Но что ты предлагаешь? Выйти на площадь и кричать: "Возьмите меня! Я ребенка хочу!" Так?

  - Нет, конечно, Галюш. Но что, у тебя и мужика нет нормального?

  - Нет, отец. Нормального нет. Мне нормального, не принца и не бизнесмена. Просто нормального мужика, чтобы опереться на его плечо.

  Пришла настоящая весна. Погода установилась теплая, солнечная. Иван Егорович наконец вырвался на дачу. Елена Владимировна сославшись на занятость: надо писать статью в газету о музее - поехать с ним на дачу отказалась. Иван Егорович поехал на своей "шестерке" один. Поставил машину в тень под деревья. Переоделся в спортивный костюм. Да, прекрасное время года - весна. Природа оживает, воздух наполняется неповторимым весенним запахом. Птицы радуются, что зима и холод позади. Наверное, весь день можно быть на улице, просто дышать, наслаждаться запахами весны. Иван Егорович достал садовые вилы, грабли, секатор, необходимо обрезать почерневшие ветки, вскопать, внести удобрение на цветник. Влаги еще хватало, но сверху земля подсохла, стала коркой и даже потрескалась от жаркого весеннего солнца. "Вот так, наверное, и душа человека с возрастом черная и потресканная, как эта земля, - думал Иван Егорович, глядя на цветник, - тоже от жары и холода, от хорошего и плохого. Что больше в жизни человека? Где границы? Что такое счастье? Для каждого человека оно, наверное, свое". Как жена ему недавно читала слова из Библии.