Его (Кэт и Гейб) - Обри Дарк

— Это слишком для домашнего питомца.

— Он всё ещё может быть моим питомцем. Я вернусь и принесу ему что-нибудь из… А чем питаются тритоны?

— Насекомыми? — пожал плечами Гейб.

— Фу, какая гадость. Ладно, тогда не имеет значения.

Мы продолжили идти со мной во главе. По бокам тропинки я замечала маленьких тритонов, на которых раньше никогда не обращала внимание. И я проявляла осторожность, чтобы не наступить на них.

Это было так странно. Я каждый день в течение последних трёх лет прогуливалась по дендрарию, через который лежал мой путь на работу, но никогда не замечала в деревьях ничего такого. Здесь же в каждом дереве встречалось что-нибудь удивительное: изгиб ветвей, трепет листьев, то, как громоздились зелёные крылья на концах этих же веток.

Я замерла посреди полянки, и Гейб, следующий за мной, остановился позади. Перед нами к небу тянулось массивное красное дерево. Я запрокинула голову, оглядывая его. Кора пахла очень вкусно, влагой и благовонием, а единственным звуком вокруг нас был шелест сосен.

Почему никогда раньше я не замечала, насколько они были красивыми?

Я начала плакать. Не знаю почему, но мне не было грустно. Напротив, огромное дерево, раскинувшееся передо мной, переполнило моё сердце радостью настолько сильной, что я будто не могла удержать её внутри. Я была снаружи, была свободна, даже если только на мгновение, а это дерево, вытянувшееся надо мной, вынуждало весь человеческий мир выглядеть совершенно нелепым и незначительным.

Гейб не пытался меня утешить. Он не трогал меня, и всю дорогу обратно к дому мы прошли молча. Я чувствовала себя настолько спокойно, что ничего не имело значение, даже тот хаос, который я сотворила сама с собой. Ничего не имело значения, потому что эти деревья будут расти вечно, даже после того, как я умру и исчезну. Они продолжат быть прекрасными.

Дойдя до входной двери, я остановилась и бросила один единственный взгляд на развевающиеся позади сосны. Он же терпеливо держал для меня дверь открытой.

Я подняла на него взгляд. Его глаза были спокойными как океан. Я не знала, как выразить ему то, что он даровал мне самый лучший подарок из всех, когда-либо мне преподнесённых. Не знала, как выразить ему то, что поняла сама.

Но вместо объяснений на цыпочках я наклонилась вперёд и нежно поцеловала его в губы.

В первый раз, когда я поцеловала его, он ответил мне глубоким поцелуем. Однако в этот раз, поцеловав меня, он не стал давить, когда я отстранилась.

— Спасибо тебе, — шепнула я и направилась внутрь.

Гейб.

Что она со мной делала, эта девушка? Я не знал, стоило ли мне довериться ей, когда она поцеловала меня. Мой план заключался в том, чтобы соблазнить её, однако сейчас, когда возможность для этого представилась, я был абсолютно потерян. Мне не нравилось, что из-за этого я чувствовал, будто меня волновало, были ли её чувства ко мне настоящими.

В этот вечер она приготовила ужин, а я разлил вино по нашим бокалам. Она ярко улыбалась и пила, и мы разговаривали, как разговаривают, по моему мнению, нормальные люди. Она попросилась пойти наверх и почитать, и я отпустил её, не став следовать за ней. Однако без неё кухня выглядела такой пустой.

Позже я отправился на прогулку. Снаружи горели звёзды. Мне нравилось здесь, вдали от города. Где яркие звёзды, подобные уколам от булавок, были даже ярче. Они держали тени в стороне.

Впрочем, и она тоже разгоняла тени. На нашей прогулке я обозревал мир её глазами, и тени не возвращались, не вернулись даже потом, когда я оставил её.

Нет. Я не мог стать зависимым от неё. Я никогда ни от кого не зависел.

«Но она твоя, — подсказал разум. — Делай всё, что пожелаешь».

Напоминание сделало лишь больнее. Я не хотел заставлять её любить меня. Даже этот обман… От него мой желудок как-то странно скручивался. Когда люди говорили о чувстве вины, именно это я и представлял. Скручивание внутри, стеснение в груди. Я никогда не чувствовал этого раньше и не хотел такого сейчас.

Тени разошлись по бокам, но сейчас более крупной для меня помехой была она.

Я отправился внутрь. Она спала, а незаконченная книга валялась в стороне. Я заменил закладку и опустился рядом с её спящим телом. Не стал будить, чтобы привязать её запястья к столбикам. Не сегодня. Она выглядела такой умиротворённой.

Может быть, утром перед тем, как я уйду.

Я бережно обнял её одной рукой. Чтобы защитить её или себя? Теперь ответ на этот вопрос я дать не мог.

Глава 21.

Кэт.

Гейб прав в одном: его выбор вин был невероятен. Шираз (прим. ред.: «Шираз» – марка вин, преимущественно австралийских, имеющих весьма насыщенный цвет и изготавливающихся из сорта винограда под названием «Сира»), которое он достал к ужину, в паре со стейком составляло идеальное сочетание, и я умудрилась выпить два полных бокала, прежде чем это осознала. Он же всего лишь усмехнулся улыбкой, от которой моё сердце пропустило удар, и снова наполнил мой бокал.

Я была уверена, что он хотел напоить меня, чтобы… Чтобы сделать со мной то, что он хотел сделать. Но, когда я попросила у него разрешения пройти наверх почитать, он оставил меня в одиночестве на несколько часов. Странно. Он и сам был таким странным. Да и вино сделало меня очень сонной. Я отключилась ещё до того, как он поднялся.

На следующее утро, когда я проснулась, его нигде не было. Комната была тускло освещена; окна выходили на запад, и это означало, что солнечный свет не доберётся сюда, пока не наступит полдень. Стены комнаты озарял всего лишь слабый серый свет. Руки мои были привязаны к столбикам кровати тем же красным ремнём, что и раньше. Вот только лодыжки были свободны.

Пульс участился. Что он со мной делал?

Бросив вниз отчаянный взгляд, я увидела, что на мне всё то же платье, что и было прошлым вечером. Нижнее бельё оставалось на месте, поэтому я могла сказать, что он вообще ко мне не притрагивался.

Почему?

Хотя я и должна была почувствовать себя лучше, осознание этого на самом деле прострелило мою нервную систему паникой. Казалось странным, что он напоил меня, связал, а после… Ничего. Я не знала, хотела ли каких-то действий с его стороны. Но то, что он не разбудил меня, по какой-то причине встревожило, но я не знала, почему.

— Гейб?

Я подождала, чтобы убедиться, что его не было в ванной комнате, но ответа не последовало.

Ванная. Мне нужно было в ванную. Как только я это поняла, желание справить нужду ударило по мне ещё сильнее. Прошлым вечером я выпила слишком много вина, и, если он не освободит меня, я описаюсь прямо в кровати.

Я завопила громче, чтобы мой голос было слышно и внизу. Конечно, он бы не оставил меня связанной, не дав возможности сходить в ванную.