Вернуть тебя. Детектив для попаданки - Нина Море

спрашивает граф. А его глаза начинают блестеть.

Стоун отдает приказ меня отпустить и кивает в сторону комнаты.

— Если ты солгал, парень… — Стоун очень сосредоточен и напряжен. Я понимаю его недоверие. Я сейчас выгляжу, почти как один из беспризорников команды Клыка. Но что поделать… Мне придется заново доказывать свою состоятельность.

— Я не лгу. Я знаю, где Анна, но пообещайте мне одно … одолжение…

Граф прищурился, осматривая меня, кивнул.

Догадываюсь, что он находится в отчаяние, касательно вопроса о пропавшей дочери, поэтому согласился выслушать такого, на вид безумца, как я.

— Говори… и я решу, чего стоят твои слова.

— Если вам интересна судьба одиннадцатилетней девочки, мать которой была белукорой красавицей — цирковой гимнасткой, умершей при родах… То вы должны отправиться в приют Глемт.

Я видел, как при упоминании матери Анны, и возраста дочери, глаза Стоуна наполнились слезами… Он мне поверил… Он понял, что попал на след… Что я не лгу.

— Что вы хотите взамен этой информации? — возвращая себе самообладание, проговорил граф.

— У нас мало времени. Мы должны успеть спасти много жизней. И вот, что я прошу взамен…

Обсудив с графомнекотороемоменты, он согласился мне помочь. И теперь я, в неком предвкушении, но, конечно, еще и с долей волнения, направляюсь к стоянке почтового транспорта…

Я должен спасти свою беглянку. Я верну ее себе. И больше никуда не отпущу.

Глава 41. "Вспомни меня!"

Джон Вик

Пропустив перед собой очередную карету, взгляд натыкается на небольшую делегацию.

Дюжина человек. Они садятся в многоместную повозку, что-то активно обсуждая. Вид их весьма интеллигентный и, по внешним опознавательным признакам, могу предположить, что это, определенно, ученые…. Осматриваю людей, пока не натыкаюсь на седовласого господина, который несет увесистый прибор, ставит его себе на колени, занимая свое место в повозке.

— Рунольф! — кричу я и бегу к почти отправившейся повозке.

— Простите… мы знакомы? — озадачено осматривает меня Марк Рунольф-старший. А я смотрю на него…

— Да, Я Джон! Джон Вик! — говорю ему, улыбаясь. Я рад его видеть, — мне удалось… — я осматриваюсь, вижу вопросительные взгляды его компаньонов и осекаюсь.

— Мне удалось… вернуться! — уже тише и менее будоражено. Я смотрю на него и взглядом пытаюсь рассказать ему многое, но, видимо, нельзя.

Рунольф прищуривается на меня и, после, еле заметно улыбается одним уголком рта.

— Я рад… рад… — Рунольф говорит весьма обыденно, будто он психиатр и всегда встречает таких сумасшедших, как я… — рад, если, я вам чем-то помог, Джон! — добро отвечает мне профессор, всматриваясь в меня… и его повозка трогается с места…

Провожаю взглядом удаляющихся ученых, где сидит мой друг, Марк Рунольф-старший, который, наверное, не в курсе, кто я такой и что нас связывало… Или все же …

И все-таки он необычный, этот человек… На сколько много он знает, стоит только догадываться… Из него бы получился отличный разведчик… Или уже…

Марк Рунольф — разведчик мира Полутонов…

Не успеваю сделать себе отдых на мысленное лирическое отступление, как вижу худенькую фигуру, крадущуюся, опасливо смотрящую по сторонам.

Мое сердце начинает трепетать. И я улыбаюсь самой сильной улыбкой, на которую только способен.

Вижу, как мое сокровище запрыгивает в карету поправляя плащ. Обхожу транспорт с другой стороны, быстро открываю дверь и запрыгиваю на сиденье перед Ниной.

Момент… Длинною в вечность.

И, опять, время остановилось, когда я смотрю и вижу ее…

«Вспомни меня!» — проносится где-то в сознании.

Но, Нина пугается… Она просто в ужасе смотрит на вошедшего в карету человека, прижимая к себе небольшую сумку, отгораживается, защищается.

Она поправляет капюшон плаща и смотрит на меня…

А я в это момент выгляжу, наверное, как идиот. Я улыбаюсь и, кажется, свечусь от счастья. Я так сильно хочу ее обнять, прижать к сердцу.

Моя любимая. Еще юная. Но она мало поменялась с возрастом. В те свои 24 и в эти 18 она выглядит одинаково. Разве что сейчас более запуганная…

— Нина, ты помнишь меня? — спрашиваю ее, потому что вижу, некое узнавание, смущение в ее взгляде… Сдерживаюсь… не разрешаю себе ее коснуться… Но очень хочу…

— К-кто вы? — тихо спрашивает, осматривает меня, мило хмуря брови. Она смущена? Вижу, как ее щеки заливает румянец, и ее прежняя бледность отступает. Нина закусывает губу и сильнее прижимает к себе свою сумку.

— Ты ведь узнаешь меня? — я, наверное, умоляюще смотрю ей прямо в глаза. Я так хочу, чтобы она тоже помнила. Ведь столько всего произошло с нами…

— Я не… — Нина в замешательстве, она смотрит на меня, немного наклонив голову в бок. Она будто бы знает, помнит, но… — этого не может быть… — тихо говорит она, но я слышу.

— Что не может быть? — подаюсь вперед, но осекаюсь, вижу, что Нина боится…

— …но это невозможно! — говорит, и трясет головой немного, будто старается сбросить наваждение…

— Нина, ты знаешь… меня! — я не отступаю. До чего же я упертый. Я хочу, чтобы она сама вспомнила меня… Но если и не вспомнит, я сделаю для нас новое, лучшее будущее…

— Я… видела вас… во сне… — говорит, не смотря в глаза, она сама не верит в происходящее…

Я подаюсь немного вперед, смотрю на ее руки. Но Нина видит, что я стремлюсь нарушить ее личное пространство, и напрягается, но не отступает.

— Каждый раз… — судорожно вздыхает, — каджый раз я видела вас во сне… — говорит она, закрывая глаза, жмурится, будто этот сон, где присутствовал я, был мучителен. Она распахивает глаза и смотрит на меня, а я вижу, что в ее глазах застыли слезы…

— И каждый раз, в конце… вы умирали… — тихие слова… Нина помнит… Она помнит тот момент, когда в меня выстрелил Слаг… Она вернулась тоже! Нина тоже вернулась в прошлое, наше прошлое… только это теперь, получается, наше новое, наше будущее…

Нина вернулась назад… и последним, что она видела в том нашем варианте реальности — моя смерть.

— Ты помнишь мое имя? — спрашиваю… Почему-то это сейчас это мне так нужно.

Нина думает, немного хмурится… А я почти в маленьком личном отчаянии, как слышу…

— Джон? — неуверенно и боязливо…

И теперь я ликую внутренне и внешне, хочу обнять свою любимую девушку… Утешить, сказать, что я жив, я вернулся, я смог…

Но, Нина переводит взгляд на мою форму, напрягается. О нет!

— Сыщик! — вздрагивает она и смотри на меня с ужасом. И дергается с места.

— Нет! Нет! Подожди! — кричу ей, потому что она быстро выбегает из повозки и несется в сторону дикого парка.

— Не бойся, Нина! — выпрыгиваю из