Алмазный остров - Евгений Сухов

Услышав сказанную молитву, Ольга невольно загрустила. Чего бы она никогда не сделала, даже если бы к ее виску приставили дуло револьвера, так это не приняла бы постриг! Как это скучно – проводить весь день в молитвах и хозяйственных делах! Умерщвлять свою плоть и отказываться от исполнения любых желаний, которые дарует жизнь…

Да ни за что на свете!

И разве можно назвать такое существование жизнью, когда целыми днями прозябаешь в затворе, вдали от городов, магазинов, ресторанов и электрических огней! Вдали от мужчин, которые, конечно, по большей части отменные скоты, однако без них жизнь из цветной становится черно-белой, как графические работы среди пейзажей, натюрмортов и красочных акварелей.

А вот то, что она оказалась сейчас в монастыре, – это замечательно! Лучшего места, чтобы укрыться от преследований и спрятаться на время от всех глаз просто и не придумаешь. Как она там молилась: «О, Дева Мария, духовная Звезда Горы Кармил»? Получается, что она в монастыре босых кармелиток, если учесть, что речь в молитве шла про гору Кармил и сандалии на инокине надеты на босу ногу?

Славно. Лучше и не придумаешь. Потому как говорить кармелиткам не разрешается (кроме одного часа после обеда и одного часа после ужина), а положено все время проводить в молитвах, дабы быть всегда на виду у Господа и являть внимание и почитание к Его слову. Даже работают они в одиночку, чтобы молитва и присутствие на виду у Всевидящего длились весь день и во время любого занятия. И никак иначе.

Конечно, Ольга слышала о босых кармелитках. Об этом ей рассказывала одна кокотка, которая провела там послушницей целых восемь месяцев, когда ее оставил жених. Потом она одумалась и сбежала из монастыря, потому как молитвы и смирение плоти не убили мысли о предавшем ее мужчине, и она решила выбить клин клином, то есть завести себе нового ухажера. А к чему приводят сношения с мужчинами без любви? Разумеется, что к прелюбодейству и грехопадению. Ибо кокотками становятся либо по природе, либо по жизненным обстоятельствам…

Орден босых кармелиток возник в XVI веке после проведенной святой Терезой Авильской и святым Иоанном Креста реформы кармелитского ордена. Первый монастырь босых кармелиток был открыт 24 августа 1562 года в Авиле. В течение небольшого времени святая Тереза основала еще 17 монастырей. В Польше такие монастыри появились в конце XVI века. Основная харизма ордена заключается в том, чтобы служить Церкви и делу спасения душ непрестанной молитвой, проживать жизнь в одиночестве, молчании и евангельской жертве и просто созерцать жизнетечение, стремясь к мистическому соединению с Богом с помощью веры, надежды и любви. Больше знать об этом ордене было и не нужно: такая его закрытость вполне устраивала Ольгу, считавшую, что ей повезло, что она попала именно в монастырь босых кармелиток, а не в замок или какой-нибудь хутор.

– А кто меня перевязал? – спросила Ольга.

– Сестра Бригитта, – смиренно ответила инокиня.

– Тогда передайте ей, пожалуйста, большую благодарность от меня, – с чувством сказала Ольга.

Монахиня наклонила голову в знак согласия и вышла. Больше разговаривать ей не полагалось. Ольга осталась в келье одна, предоставленная своим мыслям.

Сколько ей предстоит пробыть в монастыре? Что она будет делать по выходе из него? И главное – как жить дальше?

Время покажет, а сейчас нужно подлечиться! С этими мыслями она погрузилась в глубокий спокойный сон.

Несколько дней были совершенно одинаковыми: в определенные часы к ней в келью приходила та самая бледная кармелитка и приносила скудную еду. После обеда или ужина Ольга перекидывалась с ней парой-тройкой фраз и снова оставалась в одиночестве. Вспоминался отец, сестра, генерал фон Штайн, которому она крепко «подмочила» репутацию. Однако сожалений по этому поводу, да и иным другим своим поступкам она совершенно не испытывала. «Видно, так угодно было Богу», – возводила она глаза к сводчатому потолку.

Однажды ей приснился Артур. Он пришел прямо к ней в келью в своей неизменной альмавиве и шляпе, надвинутой на самые глаза. Тонкие губы кривились в легкой усмешке.

– Что вам нужно? – спросила Ольга.

– Мне нужны мои документы и деньги, которые вы обманным путем похитили у меня.

– У меня их нет, – ответила Ольга. – У меня вообще ничего нет, кроме казенной рубашки и сандалий.

– Ну, сандалии можете оставить себе, а вот рубашку немедленно снимайте, – в приказном тоне сказал Артур.

– Но…

– Никаких «но», – перебил ее гость.

Ольга стала стягивать рубашку и проснулась. В неясном свете единственной свечечки она увидела в углу фигуру, как ей показалось вначале, в мужском плаще и шляпе.

«Боже мой, это и правда он», – пронеслось у нее в голове, однако, присмотревшись, она увидела, что это не Артур, а бледная монашка в своем иноческом одеянии с накинутым по самые глаза наглавником.

– Что вы здесь делаете? – шепотом спросила Ольга.

– Молюсь за вас, – ответила кармелитка. – Чтобы вы научились созерцать и любить Бога всем своим существом, как я.

– Ну я люблю Бога, – после короткого молчания ответила Ольга.

– Нет, вы его любите не так, как я, – смиренно отвечала инокиня.

– Идите спать, – ответила на это Ольга и повернулась на бок. – У вас здесь слишком рано будят…

Это было правдой. Подъем в монастыре был в пять тридцать утра, и до одиннадцати вечера кармелитки проводили день в молитвах и работах. Распорядок их дня Ольга уже знала: с шести утра до восьми утренняя молитва, затем полчаса божественных размышлений, и далее месса. Потом следовала уединенная работа в келье или мастерской, обед, рекреация, молитва и чтение божественных книг в келье. Потом надлежало еще два часа поработать и отстоять вечерню, после чего следовали молитва, второе келейное чтение, а с девяти вечера и до одиннадцати – снова молитва. Монастырь кармелиток не занимался апостольской деятельностью, был затворническим, и покинуть его даже на время можно было только с разрешения епископа. Даже армейские рекруты, похоже, были свободнее и вольнее, нежели эти босые кармелитки.

– А вы… не могли бы… рассказать, как живут… женщины там… в миру?

Вот те раз! Неожиданный вопрос.

Ольга повернулась в сторону инокини, которая недвижимой тенью примостилась в углу.

– Зачем это вам? – наконец спросила она. – Вы уже выбрали свой путь.

– Правда ли то, что там, в миру, всем повелевает Дьявол? – услышала она новый тихий вопрос.

– Неправда, – уверенно ответила Ольга. – А женщины… Женщины в миру красиво одеваются, ходят в театры, слушают музыку, влюбляются и рожают детей. Все, как обычно и как всегда.

– Странно, – прошептала инокиня.

– Что странно? – не поняла Ольга.

– Что их не карает десница Божия.

– Ну, это не совсем так, – промолвила Ольга раздумчиво. – Бывает, что и карает, но все зависит от того, как сложится судьба.

– А вам не страшно… там? – совсем тихо спросила кармелитка.

– Бывает, что страшусь, – не сразу, но искренне ответила Ольга. – Зато бывает интересно и весело.

Монахиня замолчала, а потом тихо вышла из кельи. Как будто невесомая тень скользнула в дверной проем…

Перевязки Ольге делала сестра Бригитта, которая вполне сносно говорила по-русски.

Нога заживала долго, но опухоль почти спала. Через неделю Ольга стала выходить из кельи и совершать прогулки по длинному монастырскому коридору, чтобы не сидеть без движения. И всегда поражалась тишине, царившей в большом монастыре.

Если бы не молчание сестер, то отношение кармелиток к нежданной гостье можно было бы назвать вполне радушным. По легенде, которую Ольга рассказала сестре Бригитте и настоятельнице монастыря Эмилии, однажды зашедшей к ней, Ольга отстала на полустанке от поезда, пошла до следующей станции полем, дабы сократить путь, заблудилась, подвернула ногу и таким образом оказалась в монастыре. Настоятельница, похоже, не поверила ни единому ее слову, а вот сестра Бригитта прониклась к гостье симпатией и по прошествии полутора недель сделалась подругой, ежели таковое определение вообще применимо к кармелиткам. Так или иначе, но во время, свободное от молитв и рукоделия, Бригитта начала бывать в келье Ольги все чаще и продолжительнее, и не только в связи с необходимостью перевязок больной ноги Ольги.

То и дело Бригитта заводила разговор о монастырской жизни: как славно им всем здесь живется, как заботится обо всех послушницах и монашках настоятельница Эмилия и как защищены божьи сестры от ударов провидения и злого рока молитвами, послушанием и общением с Богом.

– Служением Господу вы спасете свою душу, – обычно заканчивала она подобные проповеди такой фразой и бережно гладила Ольгу по плечу.

Как-то раз за подобной душеспасительной беседой, происходящей во время перевязки, сестра Бригитта невольно коснулась Ольгиного колена. Потом ее пальцы очутились неожиданно еще выше, после чего «случайность» касания колена стала сомнительной. Не понимая до конца, в чем дело, Ольга продолжала отвечать на вопросы, которые ей задавала Бригитта, ощущая ее пальцы на своей ноге все выше и выше. Когда же пальцы сестры Бригитты коснулись жестких завитков волос в самом низу живота, Ольга резко отодвинулась и в упор посмотрела в глаза кармелитки.