Дюна: Дом Харконненов - Брайан Герберт

Почему Дом Харконненов утратит свою монополию на пряность? С грустью де Фриз осознал, что лекарства, которые он принял, начали выводиться из организма, распались от неимоверных усилий раскрыть перспективу сверхъестественного видения. Почему? Надо перейти на более глубокий уровень. Я должен узнать ответ!

Словно в лихорадке, он порывисто снял с шеи вращающийся поднос, сбросив соки и капсулы на пол. Упав на колени, он собрал все пилюли, какие смог найти, и проглотил их. Как собака, он слизал с пола разлившийся сок сафо и без сил распростерся на холодном полу. Почему?

Когда на ментата нашло благодатное состояние, он перевернулся на спину и, лежа на мокрых липких плитах пола, уставился в потолок. Непроизвольные функции организма замедлились, теперь ментат выглядел как труп, но мозг его заработал в бешеном темпе, электрохимическая активность его неимоверно возросла, нейроны передавали сигналы, обрабатывали их, отбирали нужные электрические импульсы, преодолевали синаптические щели все быстрее и быстрее.

Почему? Почему?

Проводящие пути, отвечающие за познание, посылали импульсы по всем направлениям, токи пересекались, переплетались; ионы калия и натрия сталкивались в каналах с другими радикалами мозговых клеток. Внутренний механизм передачи информации в мозгу отказал, не выдержав бешеной скорости обработки информации. Де Фриз находился на грани ментального хаоса и впал в кому.

Замечательный мозг ментата перешел в режим выживания, отключив все функции, чтобы избежать необратимого повреждения…

* * *

Питер де Фриз очнулся в луже лекарств. Нестерпимо жгло в ноздрях, во рту и в горле.

Рядом с ментатом расхаживал барон и укорял его, как неразумное дитя.

— Посмотри, что ты здесь натворил, Питер. Извел столько меланжи, я уже был почти готов купить у тлейлаксов нового ментата. Не будь впредь таким безмозглым транжирой!

Де Фриз заставил себя сесть и попытался рассказать барону о своем видении падения Дома Харконненов.

— Я… Я видел…

Но слова не шли из уст ментата. Пройдет немало времени, пока он вновь обретет способность облекать мысли в связные предложения.

Но еще хуже было то, что, несмотря на сильную передозировку, ментат так и не нашел ответ на вопрос барона.

~ ~ ~

Чрезмерное знание никогда не приводит к простым решениям.

Кронпринц Рафаэль Коррино. «Рассуждение о власти»

Разбросанные по окантованному льдами морю внутри северного полярного круга Ланкивейля китобойные корабли были похожи на города — громадные заводы, которые месяцами бороздили серо-стальные воды, прежде чем вернуться в доки космопорта, где они сдавали свой груз.

Абульурд Харконнен, младший сводный брат барона, предпочитал охотиться с маленьких судов, укомплектованных туземными экипажами, для которых добыча меховых китов была рискованным промыслом, а не отраслью промышленности.

Абульурд вглядывался в ледяную даль прищуренными светлыми глазами, а обжигающе-холодный ветер разметывал по плечам его длинные пепельные волосы. По низкому небу неслись рваные темные облака, но принц уже давно привык к суровому климату. У Харконненов было множество блистательных и роскошных дворцов в других планетарных державах, но Абульурд выбрал своим домом этот замороженный гористый мир.

Принц был в море уже неделю, с энтузиазмом помогая смуглым китобоям. Абульурд охотно брался за любое дело, хотя даже внешне разительно отличался от уроженцев Ланкивейля. Руки болели, ладони покрывались волдырями, которые скоро превратятся в твердые мозоли. Буддисламистов — таково было вероисповедание туземцев, — казалось, немало забавляло желание правителя ходить в море на тяжелый промысел, но они давно были наслышаны о его эксцентричности. Абульурду были чужды помпезность и высокомерие, он никогда не выставлял напоказ свое богатство и не злоупотреблял властью.

В этих высоких полярных широтах меховые киты вида бьондакс плавали стадами, как водяные бизоны. Чаще всего встречались животные с золотистым мехом, китов с экзотическими пятнистыми шкурами было гораздо меньше и встречались они реже. Впередсмотрящие на наблюдательной платформе стояли рядом с молитвенными трещотками и вымпелами, внимательно разглядывая в бинокли ледяные воды в поисках одиноких китов. Свободные от вахты китобои молились. Туземные охотники были очень щепетильны в выборе животных, предпочитая китов с красивой шкурой, за которую на рынке можно было взять хорошую цену.

Абульурд вдыхал соленый воздух и слушал свист всепроникающего ветра, наполненного мелкой ледяной крошкой. Он ждал начала действа, стремительной охоты, когда капитан и его первый помощник начнут выкрикивать свирепые команды, относясь к принцу, как к простому члену экипажа. Но сейчас ему ничего не оставалось делать — только ждать и думать о доме…

Ночью, когда китобойное судно раскачивалось и кренилось, сотрясаясь от ударов льдин, бившихся о стальной корпус, Абульурд будет петь песни или играть с экипажем в местные азартные игры, где ставками служили бусины четок, и декламировать за фанты требуемые сутры вместе с суровыми, глубоко религиозными китобоями.

Тускло блестевшие в каютах обогреватели не шли ни в какое сравнение с ревущим огнем в камине его шумной резиденции в Тула-Фьорде или на романтической частной даче в устье того же фьорда. Несмотря на удовольствие, которое Абульурд получал от охоты на китов, он всегда скучал по своей спокойной и сильной жене. Он и Эмми Раббан-Харконнен были женаты несколько десятилетий, и разлука на несколько дней делала их союз еще слаще.

В жилах Эмми текла благородная кровь, но происходила эта женщина из незначительного Малого Дома. Четыре поколения назад, до заключения союза с Домом Харконненов Ланкивейль был леном мелкопоместного Дома Раббанов, которые больше занимались религией, чем политикой. Представители этого Дома строили монастыри и основывали семинарии в горах, вместо того чтобы разведывать и разрабатывать ресурсы планеты.

Много лет назад, после смерти отца, Дмитрия Харконнена, Абульурд взял с собой Эмми, с которой провел семь лет на Арракисе. Старший брат Владимир сосредоточил всю полноту власти Дома Харконненов в своих железных руках, но воля отца — закон, и право контроля над операциями с пряностью получил Абульурд, добрый сын и настоящий книжный червь. Принц прекрасно понимал всю важность своего положения, всю ответственность, которая лежала на его плечах, ибо он знал, какие богатства приносит пряность его Дому, но, на свою беду, Абульурд так и не смог вникнуть в политические нюансы и сложности жизни пустынной планеты.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});