Бумажный занавес, стеклянная корона - Елена Михалкова

И сыщик клюнул. Переглянулся со своим туповатым приятелем, подался к Андрею.

– А вот с этого момента, если можно, поподробнее.

Подробнее Решетников мог. Это всегда пожалуйста! Правду говорить легко и приятно.

– Танька практикует эскорт-услуги.

– Чушь собачья, – резко оборвал его здоровяк, псевдо-телохранитель Джоника, оказавшийся детективом. Этот финт с превращением еще предстояло обдумать, но у Андрея хватало пока иных забот. – Хочешь сказать, когда Джоник орал, что она под любого ляжет – это была правда? Да хоть уши себе откуси, все равно не поверю.

Сергей сам не мог сказать, что побудило его заступиться за Медведкину. Нет, не рыцарское чувство. В нем по-прежнему не было ни капли симпатии к ней. Лживая, жеманная, претенциозная… А главное, при всех этих качествах успешно высмеявшая его, Бабкина. Невыносимая женщина!

– Мой напарник хочет сказать, – любезно начал Макар, – что, несмотря на его неприязнь к госпоже Медведкиной и готовность обвинить ее не только в убийстве, но и в краже у нищего слепца дырявой шапки для подаяния, он все-таки из последних сил старается быть объективным. Именно потому, что она ему не нравится. Слишком велико искушение повесить на такую одиозную фигуру всех собак и посмотреть, как она будет с ними гарцевать вокруг лебединого озера.

Теперь, когда Илюшин так хорошо объяснил за Бабкина неявные движения его души, Сергею оставалось только промолчать. Про себя он вздохнул. А ведь можно было пять лет назад в ответ на предложение Илюшина о совместной работе гордо сказать: «Ни за что!» И вернуться в отдел.

Теперь-то поздно. Считай, расписался кровью на контракте с дьяволом.

– Вы оба не въехали в тему, – нахмурился Решетников. – Или тупите, как школота. Вам понятно, что такое эскорт-услуги?

«Мне понятно, что я сейчас рыло тебе начищу», – мысленно пообещал Бабкин.

– Никто ни с кем не спит, – продолжал Андрей. – Это контракт. Представьте, что заявляется в Москву олигарх из какого-нибудь Сургута. Владелец заводов-газет-пароходов. С одной оговоркой: у себя в Сургуте. А здесь он никто. Вокруг таких купцов с толстой мошной – как грязи. Олигарху чего больше всего хочется?

– Любви и славы, – буркнул Сергей.

Решетников посмотрел на него уважительно.

– Соображаешь. Только сначала славы, а потом любви. Он обнаруживает, что за деньги напрямую это купить невозможно. Никто его не знает, никому он здесь не нужен. Он плавает среди рыб такого же масштаба, среди окуней и карасиков. А хочется-то к акулам! Чтобы светская хроника, новые контракты, особняк в Лондоне. Что самое ценное в лондонском домике? Гости! Откуда возьмутся гости, если он в столице кто-то вроде дикаря, увешанного бусами? Всем плевать, что бусы из золота. Важна репутация, а если ее нет, то необходим проводник в высший свет. И тут на сцену выходит… та-дам!

Решетников грациозно поднял руки над головой и легонько перебрал ногами, словно обутыми в пуанты.

– …наша красавица. Вы понимаете, что Танька знакома со всеми? С мэром, префектом, министрами, замами министров. Актрисами, певичками, бизнесменами. С председателем общества инвалидов. С директором «Лужников». Она вхожа в абсолютно любую тусовку, было бы желание. А теперь подумайте: сургутский олигарх – и бойфренд самой Татьяны Медведкиной. Есть разница? Кого примут в высшем, так сказать, свете?

– Хочешь сказать, Медведкина выдает олигарха за своего… э-э-э… друга? – спросил Бабкин.

– Разумеется! Все так делают. Она – его пропуск к нужным людям. Олигарх плюхается в бомонд, как в ручей, не успев заменить набедренную повязку на узкие джинсы. Он сразу во всей светской хронике, его имя полощут газетчики, его стрижку обсуждают на форумах. Каждый его подарок ей обсасывается в прессе. Ах, он преподнес ей бриллиант размером с чихуа-хуа! Ах, он преподнес ей чихуа-хуа размером с бриллиант! Люди, которые раньше выкинули бы из головы его имя через три минуты после знакомства, теперь изучающе смотрят на него через лорнеты. Медведкина – это пропуск, дети мои! Пропуск к аристократии. Ну, отечественного разлива, конечно.

Решетников усмехнулся так, что сразу стало ясно: во-первых, он об этой аристократии очень невысокого мнения, а во-вторых, не прочь бы и сам втереться в ее ряды. Илюшин часто наблюдал, как в людях непротиворечиво уживаются два этих подхода.

– Что с этого имеет Медведкина?

– Деньги, разумеется. Зависит от того, был ли это одноразовый выход или разыгрывался полноценный роман. Рестораны, театры, папарацци, якобы подловившие счастливую пару целующимися. А на самом деле тоже оплаченные заранее. Все продумано! Через полгода корабль их страсти, увы, дает течь. Медведкина остается при сургутских деньгах, олигарх уплывает к закату в обнимку с новыми друзьями-акулами.

– Какой любопытный симбиоз, – оценил Илюшин.

Решетников пожал плечами:

– Идее сто лет в обед. Одна чернокожая супермодель выводила в свет олигарха местного значения по точно такой же схеме. Заодно всколыхнула волну нового интереса к себе. А то уже подзабывать начали. А тут страсть с «рюсским медведем»! Любовь всегда очень хорошо продается.

– А что у вас плохо продается? – буркнул Сергей.

Андрей не задумался ни на секунду.

– Правда. Правда всегда и везде продается паршиво. Никому она, бедная, не нужна. Все живут иллюзиями и готовы платить за то, чтобы их не разрушали.

Илюшин отметил, что парень разговорился. Взгляд стал поживее, и присутствовал он теперь в их компании не на одну десятую, а на целых две трети. Макар не мог знать, что Решетников очень доволен тем, как сработал его отвлекающий маневр. Даже сфера не потребовалась.

– Получается, Ринат все-таки говорил правду… – протянул Илюшин.

Быстрый обмен взглядами с Сергеем. Олеся Гагарина утверждала, что нападки Баширова – полнейшая чушь.

– А Грегорович? Он в самом деле перебил ротацию у этого, как его…

– Муриева? Ага. У них аудитория общая, на шестьдесят процентов – бабы за сорок, средний класс. А тут одновременно два концерта сразу, у Муриева и у Богдана. Обычно организаторы всегда разводят такие выступления по времени, а тут Муриев уперся. Захотел доказать, что к нему больше народу придет. Знаете, как наша певческая тусовка выясняет между собой, кто круче?

– Как?

– Говорят «встретимся у кассы». Это универсальный ответ. Кто больше заработал, тот и прав. Муриев давно получает горы золотые. А слава народная все равно достается Богдану. И кое-кому это покоя не дает. Для Муриева дело чести, чтобы у Грегоровича полупустой зал, а к нему все ломятся так, что стены «Олимпийского» трещат. Ну он и запустил рекламу. Если бы она сработала, ему и впрямь удалось бы аудиторию перетянуть от Богдана на свой концерт. Только одного он не учел: когда Стас Кацман пришел новым директором на «Общее радио», первым, кто его вслух поддержал, был Грегорович. Ну, это кулуарные разборки, большого значения не имеют. Просто надо понимать, что когда Богдан по-свойски попросил Стасика накрыть ротацию Муриева медным тазом, ему даже тазик не пришлось с собой приносить. На месте выдали.

Бабкин представил драку между Грегоровичем и неизвестным ему Муриевым. Оба в золотых доспехах, точно гладиаторы, перетягивали канат зрительской любви. Ему стало смешно. Пусть кто-нибудь после этого скажет, что перед ним не цирк! Сплошные подковерные интриги.

– Слушай, а что-нибудь хорошее вы друг другу причиняете?

Он ожидал, что Андрюша огрызнется. Но Решетников принял его вопрос всерьез. Задумался, потер нос и медленно сказал:

– Есть такой журнал «Звезды рядом». А в нем благотворительная рубрика «Лучик». Публикуют фото больных детишек и собирают деньги всем миром.

Из голоса Андрея начисто исчезла злая язвительность.

– С этим журналом тесно сотрудничает наш Витенька.

– Бантышев?

Решетников кивнул.

– И вот однажды приносят ему журнал, чтобы он поставил автограф на первой странице. На экземпляре для поклонников. Бантышев начинает расписываться и видит в «Лучике» фотографию какого-то пацана, для которого набрали сто тысяч. А нужно еще два миллиона. И в тот же вечер он делает перевод. Всю недостающую сумму. Из своих личных средств. А это, между прочим, дофига даже для Бантышева. И никому, ни одной живой душе об этом поступке не рассказывает!

Решетников внимательно посмотрел на Илюшина с Бабкиным, чтобы удостовериться, что они его хорошо поняли.

– У этих людей все работает на пиар. Каждый чих, каждый пук. Все стараются засветиться в благотворительности. А Бантышев просто молча вынимает деньги из кармана – и отдает.

Неувязку заметили и Макар, и Сергей.

– Если ни одной живой душе, откуда ты об этом узнал?

Решетников замялся на пару секунд.

– Журналистка одна рассказала. Лика. Мы с ней выпивали как-то, она и поделилась. Под большим секретом.

Он помолчал немного и добавил.

– А пацана того, кстати, прооперировали. Успешно.