Бумажный занавес, стеклянная корона - Елена Михалкова

– Боже мой, какие познания! Асенька, меня пугает ваша осведомленность!

Катунцева сначала побледнела, потом покраснела, а затем принялась оправдываться, что это она не из собственного опыта, ей один знакомый рассказал, он старше нее, но они просто друзья, ничего больше…

– Там пароль! – мимоходом объяснил Бантышев, в очередной раз забегая в библиотеку и с размаху ныряя головой в пышное кресло. Отчего-то он был уверен, что забыл сотовый в одном из них. «Виктор, вас и в библиотеке-то не было», – хотела напомнить Ася. Но молчала.

– Ах, ах, какая потеря! А ведь мне нужно срочно звонить менеджеру, объяснять, переносить…

Бантышев вдруг застыл, согнувшись пополам. Затем обратил к Асе покрасневшую физиономию.

– Я и сам этот пароль вечно забываю! Вот и сейчас…

Ася едва удержалась от смеха. Бантышев защелкал пальцами, не разгибаясь.

– Два-четыре-восемь-два, – пропел он на какой-то известный мотив. – Асенька, вы запомните, пожалуйста, хорошо? Как только найду… сразу же… разблокирую…

Бантышев снова зарылся в подушки.

«Два-четыре-восемь-два», – повторила Ася. И захочешь – не забудешь.

Потом явился Кутиков и с извинениями и поклонами развел их по разным комнатам.

И вот теперь Ася стояла перед зеркалом и убирала волосы, чтобы не лезли в глаза. В последнюю секунду спохватилась и повесила на шею вышитый чехол на шнурке, подарок Катьки. Сшит криво-косо, нитки торчат, но сестра дарила его от души. Если все пройдет так, как задумано, он ей пригодится.

Часы показывали половину двенадцатого. За окном ночь стояла, как вода в болоте – темная, густая, подернутая зеленоватой пеленой ряски. Ася выглянула наружу.

Слава архитектору, проектировавшему особняк Грегоровича! Явный поклонник рустикального стиля, он щедро облицевал фасады грубо отесанными камнями, сильно выступающими из стен. Узкая полоска декоративного карниза еще больше облегчала Катунцевой задачу.

– Совершенно не думают о безопасности, – пробормотала Ася, забираясь на подоконник и примеряясь, как бы половчее уцепиться за выступы.

Сестра бы ее сейчас осудила. Когда-то Ася в свои пятнадцать карабкалась по деревьям, инспектировала помойки и носилась по крышам гаражей с бандой дворовых мальчишек и таких же бесшабашных девиц, не желавших взрослеть. Сестра Катька в том же возрасте отплясывала в ночных клубах и с великолепным взрослым видом цедила бармену: «Текилу Санрайз», пожалуйста, только не с апельсиновым, а с грейпфрутовым».

О чем Катунцева действительно сожалела, так это о том, что не взяла с собой к Грегоровичу домашний спортивный костюм. Но кто мог знать, чем все обернется! В тесном платье изображать человека-паука было совершенно невозможно. Только в голливудских фильмах прекрасная Анжелина Джоли покоряет небоскребы, не снимая юбки-карандаша и не расстегивая ни одной пуговки на деловой блузке. Асе Катунцевой пришлось ограничиться ночной рубашкой, доставленной пару часов назад все тем же симпатягой камердинером. Кеша с самым невозмутимым лицом вручил Асе запечатанный пакет. Внутри оказалась белая ночнушка, больше похожая на платье. Очень милая, надо сказать.

Должно быть, приготовлена для очередной подружки Грегоровича, подумала Ася. Интересно, Кутиков сам выбирал ее? Рубашку, не подружку.

Она вдруг покраснела. И поправила задравшийся подол.

«Какая жалость, что я Катунцева, а не Джоли. С другой стороны, зачем мне этот ее Брэд Питт? Не больно-то он и симпатичный!»

Этой ерундовой болтовней Ася сама заговаривала себе зубы, чтобы не думать о плохом. Например, о том, что охрана все-таки решит проверить окрестности и застанет ее, распластавшуюся, словно морская звезда, на фасаде. Или о том, что она ошиблась с вычислением окна Кармелиты.

Нет, не должна.

Сергей Бабкин, решивший за ужином, что видит перед собой стеснительную пугливую девушку, поглощенную только Виктором, удивился бы наблюдательности Аси. «Профессиональная швея должна быть крайне внимательна!» Весь ужин Ася посвятила тому, чтобы разобраться в хитросплетениях отношений окружающих. В центре маленькой вселенной, которую она наносила на астрономическую карту, сиял Бантышев.

Кто смеется его шуткам? Кто смотрит на него чаще других? А на кого – он сам? Ася не вслушивалась в треп. Она подмечала непроизвольные движения, кривые ухмылки, едва заметно сморщенный носик, долгий взгляд и поспешно отведенные глаза… Узнай Макар Илюшин о том, какую огромную работу проделала за два часа Ася Катунцева, он нанял бы ее вместо Бабкина.

Ася очень быстро догадалась, зачем Кармелите потребовался телефон. Два факта у нее уже были. Оставалось провести прямую через две точки.

… – Телефон Бантышева все еще у вас?

Кармелита молча уставилась на незваную гостью. Затем усмехнулась:

– Допустим.

– Он мне нужен, – напрямик сказала Ася.

Времени у нее было мало. А чутье подсказывало, что танец под названием «вокруг-да-около» Кармелита любит исполнять не больше, чем она сама.

– Ах ты моя девочка! – умилилась женщина. – Ты ж моя прелесть! Чистенькая такая, хорошенькая…

Она обошла кругом неподвижно стоящую Асю. Оглядела с головы до ног. Присела на корточки, нахмурилась.

– Это что у тебя на носках приклеено? Изолента?

– Чтобы ноги меньше скользили, когда по стене полезу, – объяснила Катунцева. – В ящике стола нашлась. Я и подумала – не пропадать же.

– Предусмотрительная ты, малышка.

– Сотовый отдайте, пожалуйста.

Кармелита выпрямилась. Похлопала себя по карманам, вытащила вместо телефона носовой платок и громогласно высморкалась.

– И наглая! – одобрительно воскликнула она.

– А я вам за это пароль сниму с него.

Черные глаза вспыхнули. Ася с трудом выдержала впившийся в нее взгляд.

Казалось, Кармелита пытается провертеть в ней две дырки. Улыбка исчезла с губ. «Переварит она меня и не поморщится», – мелькнуло у Аси.

Ужасно захотелось выдать пароль и сбежать без всякого телефона. Лишь бы выпустили из этой душной комнаты! «Куда я сунулась?» Девушку бросило в пот. Стены пыхнули жаром, словно ее уже сунули на противне в духовой шкаф и вот-вот начнут поливать собственным соком.

– Скажи пароль, – попросила Кармелита. – Сама сниму.

Ася молчала. Ей стало трудно дышать. Жаркий воздух забивал горло и легкие, словно кто-то заталкивал внутрь вату.

– А после отдам телефон, – пообещала женщина. Глаза ярко блестели в полумраке комнаты.

«Бантышев, – сказала себе Ася. – Виктор Бантышев».

– Я это сделаю, – выговорила она, удивляясь твердости своего голоса. – А вы сотрете свои фотографии.

– Откуда знаешь о них? – не выдержала Кармелита. – Кто тебе сказал?!

Ася перевела дух. Температура вокруг нее стремительно возвращалась в норму.

– Можно я присяду? – спросила она и, не дожидаясь разрешения, опустилась на краешек стула.

Фух! Вентилятор бы сейчас! Катунцева подергала туда-сюда ворот ночной рубашки, чтобы хоть немного освежить тело.

– Вы не беспокойтесь, – попросила она. – Никто мне ничего не говорил. Я просто догадалась. Иначе зачем бы вы стали красть его сотовый!

– А тебе он зачем, дурочка с переулочка? – грубо спросила певица.

Ася закусила губу. Кармелита, вглядывавшаяся в нее, натолкнулась на упрямый жесткий взгляд.

– Дурочка с переулочка! – подтвердила она первоначальное подозрение.

Но решение уже было принято. Сил на новые фокусы не осталось, а девчонка оказалась на редкость стойкой. Значит, не на шутку запала на Бантышева. Кармелита по себе знала: влюбленную женщину сдвинуть с места можно только в одном направлении – в сторону предмета страсти.

Вытащив из ящика айфон, певица бросила его Асе. Та поймала на лету.

«Два-четыре-восемь-два».

– Держите.

Кармелита жадно схватила разблокированный телефон. В этот момент Асе пришло в голову, что надо было подстраховаться. Убедить эту кикимору болотную, что она сама удалит все снимки. А сейчас уже поздно. Как откажется Кармелита возвращать телефон, как выкинет она ночную гостью в окно! Интуиция подсказывала, что честной игры от нее ожидать не стоит.

Кармелита быстро чиркала пальцем по экрану, удаляя снимок за снимком.

– Из корзины тоже нужно стереть, – подсказала Ася.

– Без тебя знаю! – огрызнулась Кармелита, понятия не имевшая, что здесь есть, оказывается, еще какая-то корзина.

– Давайте я вам покажу.

– А ну! – прикрикнула женщина, хотя Ася не шевельнулась. – Только сунься! Конечности обломаю, будешь в гипсе ходить.

Ася вздохнула и вытянула ноги.

Кармелита возилась минут пять, нависнув над телефоном. Когда-то Катунцева смотрела передачу про стервятников, додумавшихся разбивать яйца страусов тяжелыми камнями. Кармелита походила на птицу, столкнувшуюся с чрезмерно твердым яйцом. Она потела, тяжело дышала, склонялась над айфоном и грозно шмыгала. Волосы ее вставали дыбом. Пару раз она бессильно царапнула когтями по экрану, словно надеясь через корпус добраться до вожделенной «корзины». Наконец гортанно вскрикнула и сосредоточенно замолчала, прикусив губу.