Горны Империи - Олег Верещагин

- Это я умею, это легко! - обрадовалась Ольга Ивановна и нахмурилась: - Так, после обеда тогда по магазинам надо пройти...

- Давайте я схожу, - предложил Денис, но домработница покачала головой:

- Ну нет, мужчины продукты не покупают, всё равно не то купят... - и вдруг вздохнула: - Я вот что... Отец-то твой мне сегодня утром что сказал... Чтоб я переезжала. А мы ведь с Олежкой со вчерашнего дня на улице живём...

- Как на улице?! - изумился Денис.

- А вот так... - Ольга Ивановна вздохнула. - Хозяин-то квартиры, что мы снимали, как узнал, что я к вам нанялась - просто на улицу выкинул... Да и так и так там жизни не будет. Новую-то снять - время нужно, да и где снимешь... А я вот думаю...

- Нечего тут думать, - отрезал Денис. - Прямо сейчас и переедем. Вещей много?

- Да не в вещах дело... Отец-то твой сказал, и мама кивала... да только Олег у меня беспокойный. Как порох взрывается. А уж кто богато живёт - ненавидит... С тобой-то...

- Ну, мы с ним наши дела как-нибудь решим, - ответил Денис. Но Ольга Ивановна покачала головой:

- Не сегодня... Мы вещи-то к знакомой моей перевезли, ещё пару дней у неё поживём, я Олегу всё худо-бедно объясню... Но точно не против ты? - голос женщины стал умоляющим.

Денис пожал плечами:

- Я один раз говорю...

* * *

Время до послеполудня Денис провёл в комнате. Он пытался оформить свои мысли и ощущения в письмах - в Петроград и в Верный. Через окно видел, как во двор несколько раз всовывался Никита - в последний раз его с руганью уволокла та молодая истеричка. (Неужели мать? Бедный парень... ) Потом потекла новая ручка, и Денис понял, что ничего толкового пока что не напишет, потому что толком ничего не видел, если не считать торговой улицы. Поэтому он спустился вниз.

Ольга Ивановна ушла, надо полагать - по магазинам. Денис решил приодеться и тоже пойти - куда глаза глядят. Но тут - совершенно неожиданно, когда он стоял и размышлял под дверью, куда ему идти - появилась Валерия Вадимовна.

- Денис, ты такой толстый коричневый справочник по саннормам куда ставил? - вместо естественных вопросов и здоровье, питании и выспанности сына поинтересовалась она. Денис пожал плечами:

- Гм, новости... Твои книжки ты сама и разбирала. Ты ж, когда их трогают, чуть ли не рычишь.

- Действительно... - Валерия Вадимовна озадачилась. - Наверное, ещё в вещах лежит. Ну-ка...

Она исчезла в глубинах дома. Денис вздохнул и сказал в открытую дверь:

- Такова жизнь... Ма-а! - крикнул он в комнаты. - Я уходить собрался!

Валерия Вадимовна что-то ответила. Но что - Денис не различил, потому что беспечно двинулся наверх, всё-таки решив приодеться для выхода в город...

...Сперва Денис не понял, что там, снаружи, за шум. Он сидел на корточках возле ящика и проверял пистолет. Шум походил на шум демонстрации или митинга - вообще большого количества людей, но был он совершенно не радостным, а главное...

Денис вскочил и подбежал к окну.

Секунду созерцал затапливающую двор человеческую толпу.

А потом рванул из комнаты бегом...

...Денис не испугался. Нет. Он удивился.

Ни разу за все свои тринадцать лет он не видел таких людей наяву. Это казалось чем-то из кино - толпа, совершенно потерявшая подобие человеческого облика. Именно потому, что это казалось кино или сценой из книжки, а там ведь нельзя по-настоящему испугаться.

Стоя на крыльце дома, Денис изумлённо смотрел на чёрные кричащие рты, на поднятые кулаки, на безумные глаза - и не знал, что ему делать. Потом он понял одно - мама стоит между крыльцом и этими людьми. Высокая, очень прямая. В форме, с кобурой на поясе, но без оружия в руках. И не двигалась.

- Понаехали!

- Суки сытые!

- Открывай шахту, блядища!

- Нам что - подыхать?!

- Мотай к себе на х...й!

- Шахту открывай!

- Бей её, мужики, курву гладкую!

- Шахту открывай!

- Жрать нечего!

Денис соскочил с крыльца и подбежал к матери. Встал рядом. И вот тогда - испугался. Не за себя, за маму - но испугался до дрожи. Слишком близко оказалась толпа, слишком жутко пахло от неё слепой, страшной ненавистью, которая хочет одного - найти цель, объект... и, кажется, уже нашла. С расстояния в пять шагов мальчишка, загородивший мать, смотрел в нечеловеческие лица, словно изуродованные какой-то болезнью. Потом его рука сама нашарила за ремешком шортов под рубашкой "байкал"... и услышал спокойный голос матери:

- Дениска, не смей. Они слепые.

Мальчишка оглянулся на неё.

Валерия Вадимовна стояла неподвижно-спокойно, только чуть щурилась. И в её глазах был не гнев, не страх...

Нет. Там была неизмеримая бездна сострадания и горя.

Тогда он повернулся к толпе и тоже стал смотреть.

И увидел!

Да, это были страшные лица. Нечеловеческие лица. Лица средневековых химер. Но... за их гневом, за их злобой не было злой осознанности, не было злой мысли. Была только тоскливая пустота, которую надо было заполнить хоть чем. Хоть такой же пустой злобой. Эти люди просто не знали ничего другого. Они не умели ничего другого - только тупо работать и тупо ненавидеть. Их не научили!!!

Но его-то. Его - научили.

Он отвёл руку от пистолета. И просто встал перед матерью, ведя взглядом по безумным лицам.

Люди, стойте, люди. Люди, слушайте, люди. Люди, мы не хотим вам зла!!!

И становилось тише... тише... тише. Лишь в задних рядах всё ещё орали несколько глоток - и Денис, посмотрев туда, увидел других. Явно наспех переодетых, явно сытых, с ненавидящим страхом в глазах продолжающих изрыгать скверную брань и угрозы.

Остальные замолкали. Страшные маски текли с них под взглядами женщины и мальчика. Оставались усталые, измученные жизнью человеческие лица.

"Не ударит? Не попадёт? Может быть - нет. На этот раз, наверное - нет. Но впереди ещё столько гроз..." - мелькнули в голове Дениса строки из какой-то древней книги, автора которой он не запомнил... а слова - слова запомнились почему-то. Всплыли сейчас...

И вот - стало совсем тихо. И в этой тишине прозвучал голос Валерии Вадимовны. Немного насмешливый и сожалеющий:

- Ну что же вы? Мужчины? Вон вас сколько. Давайте. Убейте. Меня убейте, сына моего - тоже убейте. Не бойтесь. Вас карать никто не станет. Никакие "витязи". Никто. Больных людей не карают. Их лечат. Даже если они этого не хотят.

- Ты пропаганду кончай! - крикнули из задних рядов. - Ты скажи, стерва, чего вы рабочим людям...

- Выходи сюда, рабочий человек! - повысила голос Валерия Вадимовна. - Сюда выходи, дай людям на тебя поглядеть! - сзади произошло какое-то движение, но никто не появился. - Тогда слушайте! - она положила руки на плечи Дениса. - Вот мой сын. Ему тринадцать лет. Так ли выглядят ваши дети? Вот я. Мне тридцать пять. Так ли выглядят ваши жёны? А вот - вы сами. Передо мной. Настоящие... - она полоснула взглядом задние ряды, - ...рабочие люди. Вот у тебя силикоз. И у тебя. И у тебя. У тебя рак, ещё операбельный. Сказать, что у тебя?!

Толпа слегка подалась назад, как от колдуньи, прошёл глухой ропот, но снова стало тихо, когда Валерия Вадимовна опять заговорила:

- И вы хотите, чтобы я дала вам подохнуть? И вашим жёнам, и детям вашим? Так вот... - она рубанула воздух рукой. - НЕ ДАМ!!! И шахту никто не посмеет открыть, пока не будут выполнены мои условия - вентиляция, спецодежда - в перспективе скафандры, фильтры, охладители, фельшпункт, смены по четыре часа, усиленное питание, ни единого ребёнка младше четырнадцати в шахте нет!

- Во, - сказал кто-то не зло, а удивлённо, - а куда их? Дома сидеть им, что ли?

- В школу, дубина, - проникновенно сказала женщина. - В школу, чтобы такими долбаками не выросли, как ты.

В толпе в нескольких местах засмеялись добродушно.

- А кого-то - уже и лечить, - продолжала женщина, отстраняя Дениса. - На курорты.

- А жить-то нам на что?! - агрессивно, но без истеричной злобы спросил ещё кто-то.

- А пока всё это будут делать - компания будет вам платить! И платить хорошо! - отрезала Валерия Вадимовна.

Снова смех. Уже сожалеющий.

- Ага, заплатят они!

- Никуда не денутся! - снова крикнула Валерия Вадимовна. - Вот их мы и за мотню взять можем!

Выкрик: "Гляди, как бы тебя за дойки не взяли!" - потонул в одобрительно-недоверчивом шуме. Кто-то крикнул кому-то: "Да заткнись ты, слышь?! Дай поговорить с человеком!"

- Поймите, кончилась их власть! - сказала Валерия Вадимовна почти гневно.

- Теперь ваша? - уточнил кто-то недоверчиво.

- ВАША! - уже не крикнула, а рявкнула мать Дениса. - Без вас компания - пустое место! А вы и без неё проживёте!

- Верно, - в тишине удивлённо - как будто делал открытие - сказал кто-то. И поднялся гул:

- А верно она говорит!

- Да как же?!

- А вот у меня брат был в Империи, он мне что говорил...

- Ну а сейчас что?!

- Верно говорит!

- Верно!!

- Верно-о-о-о!!!

- Ты скажи нам, - вдруг протолкался вперёд высокий худой рыжий мужчина. - Ты скажи. Вот наша шахта. Ладно. А сколько их в округе?! А латифундии?! С ними как?! Там - тоже люди! - вдруг с болью заключил он. - Не на нас свет клином!