Ружья еретиков - Анна Фенх

– А зачем тебе? – удивился Виль.

– Мне не дает покоя это имя, – Рейхар не лгал, покоя оно ему действительно не давало. – Кажется, я знаю этого человека, но никогда не видел среди других на сборищах, а потому не уверен. Это может быть кто-то из моих пациентов?

– Ты не видел его потому, что он солидный человек, старейшина цеха оружейников, – Виль потер уставшие глаза руками. – Господин Штуц подчиняется только Руису, мало с кем из нас дела имеет, а в «Тыкве» вовсе никогда и не был. Потому что негоже мастеру якшаться со всяким трепливым сбродом. Некоторые тогда рассчитывали, что он даст нам оружие на штурм, но он не дал. Хотя он хороший человек, а уж здоровенный, как Грум, наверное. Я все думал, если они подерутся, то кто из них кого поколотит?

– Уже не подерутся, – сказал Рейхар. – Давай спать.

Теперь его работа была почти завершена, но никакого восторга он не ощущал – дейст-вительно слишком устал за этот вечер. Завтра утром он отправится к старейшине оружейников и заберет у него ствол. Как? Отдавать Псам этого человека нельзя, монахи не найдут ствола, а если и найдут, так не сберегут. Значит, нужно действовать самому, но придумать пока ничего не удавалось, и Еретик решил дать отдых утомленному разуму и телу.

Рейхар дождался, пока Виль уберет книгу на место, затем задул свечу и лег на пол. Соломы было впрямь совсем мало, спать было жест-ко – доски давили на лопатки, – и Рейхар перевернулся на бок. Тянуло влажным холодом, Виль был прав, спину завтра будет не разогнуть. Рейхар утопал в собственном глубоком дыхании и уже понимал, что увидит в сновидении. Он всеми силами пытался пробудиться, но его уже засасывала безнадежная стылая тьма знакомого сна. Того самого кошмара, который приходит в холодные сырые ночи и наваливается всей тяжестью, сдавливая грудь и виски.

Рейхар хорошо знал, где он находится, в этом доме он жил после того, как покинул монастырь. С широкими окнами, каменными ступенями, деревянными балками под крышей – именно таким этот дом представал перед Рейхаром в кошмарах, хотя на самом деле был сожжен еще во время внутрицерковных войн между Орденами. Рейхар долго шел по коридору, и тот становился все длиннее, и длиннее, и длиннее, словно рос. Но становилось светлей – свет струился из черноты, из ниоткуда, серебряный и холодный, как лезвие опасной бритвы. Из темени в конце коридора проступала какая-то фигура, и Рейхар каждый раз старался увидеть лицо этого человека, страшась и узнать, и не узнать его. Но внезапно в стену словно ударил громадный кулак, так что покачнулся весь дом, и человек вскрикнул в страхе.

Дом покачнулся еще раз и вдруг медленно поехал куда-то вбок и вниз, переворачиваясь по пути. Все смешалось, фигура в конце коридора пропала из виду, точно канула обратно во мрак, откуда-то послышались крики людей, и Рейхар уцепился за дверной проем. Дом упал в воду и начал погружаться в нее, и Рейхар точно знал, что он никогда не достигнет дна, ибо его нет. От удара о водную гладь выбило окна, одну из дверей начисто сорвало с петель, другая разлетелась веером щепок.

Вода хлынула сразу со всех сторон, холодная, обжигающая. Мимо пронеслось располосованное в лохмотья острыми осколками стекла лицо какого-то полузнакомого монаха, Рейхар забыл его имя, но помнил, что он давно мертв. Дом крошился, как сухарь, размокал под напором воды, рушился, ломался, разбивался на куски, и в центре этого непрестанного движения был Рейхар, потерянный и беспомощный.

Вновь появился в поле зрения потерявший сознание человек из коридора, и Рейхар наконец увидел его лицо – это был Виль, и Рейхар смутно удивился, откуда взялся еретический пророк в мирской резиденции Ордена. Но времени на то, чтобы сопоставить факты, не было. Рейхар схватил Виля за руку и дернул на себя, голова мальчишки безвольно запрокинулась, затем склонилась к плечу, и он медленно придвинулся навстречу, влекомый и усилием мышц Рейхара, и течением мутной воды.

Судорожно дрыгая ногами, натыкаясь на обломки то спиной, то затылком, то боком, Рейхар поплыл, таща за собой мальчишку. Вода прибывала, словно ей не было конца. Откуда-то поплыли жирные пятна масел и цветные лужицы красящих порошков, бутылки, книги, ткани и гусиные перья в пятнах чернил. Из боковых комнат в коридор потоком выносило людей, кого-то барахтающимся на поверх- ности, совсем как Рейхар, кого-то в беспамятстве, кого-то уже мертвым. Человеческие тела затрудняли движение, кто-то из монахов схватил Рейхара за руку и всем весом потянул вниз, пытаясь спастись от воды, вскарабкавшись выше, на голову другому человеку. Рейхар с силой пихнул монаха ногой в живот, так что мужчину отнесло в воде и ударило спиной о стену. Больше он не шевельнулся, и Рейхар тут же позабыл о нем. Среди прочих людей мимо протащило водоворотом и Улиу Тшев. Ресницы ее были опущены, будто бы девушка уснула, а губы слегка приоткрыты, словно для поцелуя, и Рейхар точно помнил, что она тоже мертва, а значит, нет смысла даже пытаться спасти ее. Но все же он протянул руку к погибшей девушке и, не успев коснуться, был снесен сильным течением. Улиа была смыта волной, и Рейхар больше не мог разглядеть ее во множестве тел. По стене, которая теперь была потолком, змеились трещины, вода стремительно прибывала. Рейхар вдохнул глубоко, до головокружения, словно в последний раз, и зажмурился. Это и был последний раз. Рейхар открыл глаза уже после того, как вода с силой ударила в потолок, раскалывая, и люди закрутились уже в ее мутной холодной глубине. Дом был затоплен.

Рейхар бился о воду, терзал ее, и греб, и греб, и греб к единственному окну, оказавшемуся в поле его зрения. Он плыл, продолжая двигать ногами и удерживая в одной руке хрупкое юношеское запястье. Он никогда не думал, что вода бывает такой твердой, такой безжизненной. Он никогда не думал, что легкое мальчишечье тело может так тянуть вниз, ко дну, быть таким тяжелым, неподъемным. Но вскоре Рейхар уже не плыл, не загребал воду широким махом, он беспомощно, как щенок, сучил всеми конечностями в мерклой воде, как в припадке или в агонии. В глазах у него потемнело.

Он не помнил, как успел развернуться под водой и выбить оконную раму ударом ног. Он не помнил, как устремился к далекой и мерцающей, словно сам Мировой Свет, поверхности, вытаскивая за собой пророка Виля. Он только чувствовал, как конвульсивно бьется его обезумевшее от страха сердце, пытаясь разогнать бедную кислородом и от того неживую кровь по слипающимся замерзающим венам. Как сдавливает голову, словно сминаются кости черепа, как рвутся в клочья горящие легкие и еще как выскальзывает из его безнадежно мертвеющих от холода и судороги пальцев рука юного пророка…

Еретик проснулся, словно выпал из сна. Горло у него саднило, а мышцы ныли так, будто он и впрямь минуту назад выплывал из тонущего дома. Пальцы свело подлинною судорогой, и Рейхар задыхался от ужаса и отчаяния, но через миг уже видел, что нам ним склонилось бледное, почти светящееся в темноте юное лицо Виля. Обеспокоенное лицо, сострадающее, но живое. Пророк провел ладонью по мокрому от холодного пота лицу Еретика, словно стряхивая с него липкую паутину сна, и только после этого Еретик окончательно поверил, что он жив, что он на суше и что он проснулся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});