Полное собрание сочинений. Том 20. Золотые закаты - Василий Песков

Свой металлический плот Уиллис назвал выразительно «Возраст – не помеха». «На меня смотрели как на сумасшедшего. А я в свои силы верил».

Маршрут был намечен невиданный – проплыть из Южной Америки до Австралии. Это около двенадцати тысяч морских миль – более половины «веревочки», если ею обтянуть земной шар по экватору. «Самоубийца…» – шептались провожавшие старика… А он вопреки всем пророчествам расстоянье это преодолел. 9 сентября 1964 года его металлический плот, помятый, избитый, выбросило на берег Австралии вблизи местечка Талли. Люди испугались окликнувшего их бородатого исхудавшего человека.

Все пережитое Уиллисом нельзя пытаться пересказать. Он сам хорошо это сделал в книге «Возраст – не помеха». Второе путешествие – яркая страница в человековедении, в познании возможностей преодолеть себя, выжить и победить.

Из Австралии старик вернулся в Нью-Йорк героем. Думаете, он стал редиску выращивать в огороде и цветы поливать, что было бы естественным после всего пережитого. Ничуть не бывало! Стал готовиться к третьему путешествию. На этот раз на крошечной яхте…

26 сентября 1968 года советское рыболовное судно «СРТ-4486» обнаружило в океане полузатопленную одноместную яхту со сломанной мачтой. Суденышко подняли на борт, откачали из него воду. В каюте обнаружили компас, бинокль, очки, судовой журнал и американский паспорт на имя… Уильяма Уиллиса. Рыбакам это имя было известно, и они сняли головные уборы.

Судовые документы подтвердили очередное одиночное плаванье. На этот раз Уиллис вышел из Нью-Йорка через Атлантику в английский порт Плимут. Что произошло, можно только гадать. Предполагают, мореплавателя смыла штормовая волна, когда он пытался взамен разнесенного в щепки руля поставить новый. Было Уиллису 75 лет. Многовато для одиночного плаванья.

Что влекло в океан уже старого человека? Неуемный характер странника? Высота духа, испытанная ранее, действовала как наркотик? Честолюбие? Желанье связать неизбежный конец не с землею, а с морем? Возможно, все вместе. «Плавать по морю необходимо».

Но большая часть случаев, связанных с бедствиями в океане, приходится не на отчаянных мореходов, сознательно идущих на риск, а на рядовых тружеников-моряков.

Люди моего возраста помнят четверку наших солдат, на десантной барже унесенных с Курил все тем же Тихим океаном. И, казалось, сгинувших без следа.

Надо думать, баржу и четверку людей на ней успели уже списать, когда из Америки пришла счастливая весть. С летавшего на тренировку палубного самолета заметили что-то плавающее в воде. Авианосец «Кирсардж», приняв сигнал, изменил курс, и на борт вертолетами были подняты четверо русских солдат, «исхудавших, обросших, едва державшихся на ногах».

Оказалось, на барже молодые ребята (Асхат Зиганшин, Филипп Поплавский, Иван Федотов и Анатолий Крючковский) бедствовали 49 дней.

Главной проблемой пленников океана оказалась еда. Ее на момент катастрофы осталось немного: ведерко картошки, буханка хлеба, две банки консервов, килограмм животного жира. При потере контроля над собой и дисциплины ребята были бы обречены. Но этого не случилось. Предвидя долгое блуждание в океане, весь рацион разбили на маленькие порции и, по существу, «варили суп из топора». Когда все было съедено, муки голода заставили разрезать сапоги, вымочить кожу и вываренную поджаривать… Солдаты не впали в отчаяние, когда двое уже не могли подниматься. Возникали разговоры о смерти, но паники не было. «Мы молоды и не могли легко покориться. Мы надеялись». Так ответил командир баржи сержант Зиганшин американским журналистам, атаковавшим четверку русских на борту авианосца «Кирсардж».

То было время разрядки. Американцы гордились, что спасли русских. Хрущев послал в Вашингтон благодарные телеграммы. Солдат в Москве встречали героями, почти так же, как через год встречали Гагарина. Сдувая сейчас конъюнктурную пыль, видишь: ребята в самом деле не сплоховали – держались дружно, никто не хныкал, не покушался на лишнюю кроху еды. Свидетельства американских врачей: «Четверо русских были крайне истощены. Однако все были абсолютно вменяемы, последовательны в разговоре, связно отвечали на все вопросы, нарисовали ясную картину бедствия и даже пытались шутить. Высокий моральный дух, несомненно, был спасительным в этом случае».

Медведевы – сын и отец.

Возможен ли был какой-то другой финал? Да, в летописях мореплаваний немало случаев гибели людей от охватившей всех паники, от стремления выжить за счет другого, из-за опоздавшей помощи. В 1956 году у Азорских островов штормом опрокинуло учебное парусное судно ФРГ «Памир». Уже на второй день в шлюпке начались самоубийства. В 1927 году американский пароход «Маргарет Даллар» обнаружил японскую шхуну с одиннадцатью скелетами в кубрике. Вахтенный журнал поведал о течении драмы. У шхуны сломался вал гребного винта. На судне продуктов было немного, и находилась шхуна в водах, где рыба не попадалась. Через три недели судно превратилось в плавучий гроб.

Что такое голод на море, рассказывает американец Джон Колдуэл, совершивший в 1946 году беспримерное по риску одиночное плаванье из Америки в Австралию на старенькой парусной яхте. Вот страдания человека, когда штормом был уничтожен запас провизии. Я опускаю записи о том, как были съедены кремы в аптечке, зубной порошок, кожаный бумажник. «Пара ботинок… Когда я попробовал откусить кожу. Мне стало дурно от запаха краски… На рассвете следующего дня я стал наблюдать пролетающих птиц. Одна из них приблизилась к яхте. Я выстрелил в нее гайкой (из рогатки, сделанной из резины надувной лодки) и каким-то чудом сбил птицу. То, что последовало за этим, до сих пор кажется мне невероятным. Когда птица оказалась в руках, я мигом оторвал ей голову и, сунув в рот трепещущий кусок мяса, до капли высосал живительную кровь. Я вел себя как хищник, поймавший добычу, рвал ее зубами и ногтями, не разбирая, где мясо, где кости, где перья. Я стал жевать пух, вязкий, как шерстяное одеяло».

Прошло еще несколько дней. «На яхте не осталось ни крошки съестного. Я хотел было разорвать книгу и набить желудок бумагой, но один раз я уже пробовал сделать это, и у меня мучительно болел живот. Тогда я вспомнил об остатках машинного масла. Добравшись в темноте до кормового отсека трюма, я слил все масло из мотора и набрал полпинты густой жидкости, которая послужила мне немало времени. Опрокинув котелок, я быстро проглотил его содержимое. Меня обожгла горечь, свело желудок. Голова кружилась. Я помню, как тащился до каюты и лег… Есть люди, которые сомневаются, что голод может довести человека до самых отчаянных поступков».

Ален Бомбар. Снимок сделан в день окончания плавания.

Конец этого кошмарного плаванья благополучный. Яхту с полуживым человеком выбросило на один из островов архипелага Фиджи в трех тысячах километров от Австралии.

Французскому врачу Алену Бомбару все мореходы мира, скинувшись в шапку, уже давно должны бы поставить где-нибудь на морском берегу памятник. С мыслями о спасении всех терпящих бедствие в океане Бомбар предпринял в 1952 году путешествие, не имеющее себе равных в истории мореплаванья, и вряд ли кто-нибудь и когда-нибудь сможет его повторить.

Молодой врач, анализируя причины гибели потерпевших кораблекрушения, приходит к выводу: люди, не пошедшие ко дну вместе с кораблем и оказавшиеся на спасательных плотах и шлюпках, могли бы выжить. Но подоспевшая помощь находила многих уже умершими. Люди в первые два-три дня погибали от страха, от паники, оставшись в необозримых водах. Вторая угроза жизни терпящим бедствие – отсутствие воды и пищи. Анализируя множество случаев гибели и спасений, соотнося статистику с физиологическими и психическими возможностями человека, Бомбар доказал: если не потерять мужество и верить в спасенье, можно в океане продержаться достаточно долго и помощь может прийти. Его выводы: не поддаваться панике, первые несколько дней пить морскую соленую воду – небольшие порции ее безвредны, получать влагу и пищу из рыбы, не пренебрегать планктоном.

Моряки эти выводы, естественно, приняли очень скептически: «Это хорошо говорить в лаборатории. В море все бывает иначе. И тогда Бомбар (не имевший навыков плаванья) решил доказать свою правоту. Он отправился в одиночное плаванье через Атлантику на специально изготовленной надувной лодке под парусом, не взяв с собой ни крупинки еды и ни капли воды. «Вся надежда моя связана с океаном. Он будет угрожать мне смертью, но он же станет меня поить и питать, если я не потеряю рассудок и буду стоек».

И Бомбар доказал свою правоту – за шестьдесят пять дней проплыл от Африки до Южной Америки, не прикоснувшись к опломбированным банкам с аварийной едой. Сок рыб давал ему влагу, сырой рыбой Бомбар питался. «Я не испытывал удовольствия от подобной еды. К концу путешествия она вызывала у меня отвращенье. Но речь ведь шла не о хорошей жизни, а о спасении».