Полное собрание сочинений. Том 20. Золотые закаты - Василий Песков

Наших я сфотографировал возле шхуны и, присев на песок, мы продолжили начатый в госпитале разговор об одиссее на «Кавасаки». Мои собеседники – сын и отец Медведевы – Максим и Владимир Иваныч. Отцу – сорок четыре, сыну – пятнадцать лет. Дом их – в Хабаровске. Но родился Медведев-старший в Ташкенте. И тут опять я услышал два слова: «Зов моря…» Мальчиком Владимир Иваныч носил костюмчик-матроску, слушал рассказы о море, и в этом, считает, возможно, было начало всему. Потом Джек Лондон, книжки о странствиях.

Мечты о море привели в Находку, в мореходную школу, где Владимир начал учиться на моториста рыболовных судов. Но какая-то драка помешала окончить училище. Призвали в армию. После службы нанялся мотористом в танкерный флот. «Облазил многие моря. Но в портах мы не бывали. И я мечтал о собственной кругосветке. В хабаровском яхт-клубе дневал-ночевал».

Японская «Кавасаки» досталась Владимиру Иванычу почти с помойки – свое отслужившая, отовсюду списанная посудина. Но всем известны мореходные качества «Кавасаки» – «шхуна, даже перевернувшись, не тонет».

Плот «Кон-Тики». Над водой возвышается только парус.

Тут, на пляже, мне наглядно было показано, почему «Кавасаки» не тонет. Борт у шхуны с двойной фибергласовой «рубашкой» – наружной и внутренней, а между ними – решетка из брусьев красного дерева.

Доводил до ума шхуну Владимир Иваныч несколько лет. Обретая надежность добротным видом, парусами в первую очередь, давнишнюю мечту хозяина своего – «плавать» – шхуна превращала в реальность.

Но плавало судно пока по Амуру. Я так понял, Владимир Иваныч неосторожность имел принимать на ремонт деньги у местных братков. И они в нужное время появились на палубе «Кавасаки». Кухня на четыре конфорки, ковер в кубрике, мягкий свет от плафонов и паруса очень им нравились. Но дальние плаванья братков не интересовали. Им довольно было Амура, но в хорошей компании.

Владимир Иваныч, потерявший матросскую должность во флоте, работал шофером – развозил молоко в магазины. «Яхта», так стали теперь называть шхуну, вопреки ожиданьям, приварок давала маленький. Беда же главная состояла в том, что братки учинили на ней притон. «Кровь, малолетние девочки… Я понял: сочтут соучастником всего, что творилось под парусами. Попробовал с братками разойтись по-хорошему. Но они пригрозили так, что у меня волосы зашевелились. Выход увидел в том, чтобы скрыться, уплыть куда глаза глядят».

Сборы были не долгими. Свелись они, как я понял, главным образом к запасению провианта: муки, крупы, сухого молока в мешках, сгущенки, тушенки, чая и сахара. «В цистерну с водой я бросил серебряное колечко с руки жены, чтобы вода не портилась». Не искушенный в морских делах, я спросил, не запаслись ли чем-нибудь против цинги. Владимир Иваныч в ответ мне сказал: «Ну, цинга – это Север. В южных водах цинги не бывает». Тут я подумал: моряки не все о странствиях знают, цинга косила людей и в южных морях.

Сына себе в компаньоны Владимир Иваныч взял исходя из сложившихся обстоятельств – тот дальше учиться не захотел. Журналистам отец говорит сейчас, что не было перспективы учиться, «для поступления в вуз надо выложить миллионы». Горькая правда в этом, наверное, есть – такова сейчас жизнь. Но не вся правда. Вторая ее половина состоит в том, что парень плохо учился, и в следующий класс его просто не взяли. Куда податься? Отправиться в дальнее плаванье отец и сын посчитали разрешением всех проблем.

На скорую руку приготовили снаряженье: ружье, акваланг, одежду, спасательные средства, лекарства, сеть, десятка два рыболовных крючков, навигационный прибор «Магеллан», секстант, приемник, радиостанцию, действующую в радиусе пятидесяти километров, географический атлас.

Важно также перечислить и то, что обязательно надо иметь на борту судна, уходящего в океан, но чего не было на «Кавасаки». Не было самого главного – морских навигационных карт. («Где же их нынче, да еще в спешке, возьмешь? Были у нас кое-какие разрозненные, похожие на контурные, карты».) Не было на борту лоции с описанием берегов, маяков, рифов. Не было карт ветров и течений. Не зарегистрировались мореходы в спасательной службе КОСПАС и не получили прибор, позволяющий дать на спутник сигнал о координатах возможного бедствия. Об этой системе старший Медведев, разумеется, знал, но регистрация потребовала бы проверки готовности к плаванью, выясненья, куда, с какой целью уходят. Не было у романтиков, припертых к стенке еще и жизненными обстоятельствами, документов для вхождения в порты других государств, не было денег, чтобы нанимать лоцманов и платить за стоянку в портах. Не поинтересовались Медведевы и опытом подобных плаваний. Осторожно, боясь мореходов обидеть вопросом, спросил я: читали они о путешествии на «Кон-Тики»? Отец сказал, что помнит: печатали что-то в журналах. Сын же первый раз слышал странное слово «Кон-Тики».

Таков был багаж собравшихся в плаванье. И в заключение надо сказать, на двух членов команды была одна, но серьезная болезнь – Владимир Иваныч страдал хроническим воспалением легких, но, поскольку отец и сын были сами себе медкомиссией, паруса были подняты.

18 августа 1996 года, под вечер, вниз по Амуру «Кавасаки» двинулась к океану. Провожали ее двое: Наталья Федоровна Медведева – жена и мать «мужиков-путешественников», и Таня Медведева – сестра Максима. Провожавшие помахали платочками, не ведая, что ждет их близких в морях-океанах.

«Моря существуют, чтобы плавать по ним», – говорят мореходы. С давних времен во многих одиссеях людей дерзких, любознательных, снедаемых жаждой проведать, «что там дальше за горизонтом?», всегда была доля авантюризма. Можно даже сказать, что без этой закваски многие славные путешествия не могли бы и состояться. Но, слушая рассказ о сборах в океанские дали отца и сына, я чувствовал: в их предприятии доля авантюризма была уж очень большой, и даже не чрезмерной дерзостью следует это назвать, а большим легкомыслием. Я откровенно об этом сказал Медведевым. «Ну, если готовиться так, как вы говорите, мы бы и через десять лет не отплыли», – ответил отец.

«Отплытие в августе, и финал более чем через год – в октябре. Где же вы побывали?» На заимствованной у ресторанщика меркаторской карте-схеме Медведев-младший проводит красным фломастером линию по Амуру, далее от Находки она тянется до Японии («Тут была пятидневная остановка»), потом линия идет в сторону Америки до канадского Ванкувера, затем поворачивает вниз, мимо Сан-Франциско, Лос-Анджелеса и дальше, дальше до Панамского перешейка Америк. После канала – Атлантика по пути к Африке. Потом линия на самом юге Африку огибает, идет на северо-восток к Индонезии. Тут, по рассказу Медведевых, была у них двухмесячная стоянка, после чего они решили побывать в Австралии. Плыли два месяца, а потом, после ночной катастрофы, пять месяцев мореходы не знали, где обретаются, претерпели, борясь за жизнь, страшные испытанья, концом которых был пляж на Пхукете.

О пяти последних месяцах плаванья я подробно расспрашивал. И хотя характер у рассказчиков очень строптивый – «Ну что по три раза спрашивать одно и то же!», – узнал я много поучительно-интересного. И об этом главным образом и будет рассказ в газете.

Заминка в пляжных беседах наступила, когда пошел разговор о том, что было до маршрута в Австралию. По моим прикидкам, это более сорока тысяч километров – фантастическое расстояние, будто бы пройденное за четыре с небольшим месяца под парусами! (Двигатель отказал в самом начале пути.) Делая скидки на пережитое отцом и сыном, осторожно пытаюсь узнать об этой части пути и не могу добиться ничего вразумительного: «Ну что, океан он везде океан…»

Никаких документальных подтверждений пройденного пути – ни вахтенного журнала, ни карт с пометками, ни снимков. Надо только поверить на слово – «Прошли…».

Возникшие сомнения – а пройден ли путь, претендующий на кругосветку? – детальный рассказ мог бы как-то рассеять: видели то-то и то-то, случилось это… Увы, рассказа этого нет. А фантазировать сложно – нет знаний, воображения тоже нет. Начинаю спрашивать о деталях, которые на этом пути я знаю. Как выглядят Ванкувер, Сан-Франциско, Кейптаун? Не знаю, «не заходили, шли морем». Как выглядит и как называется гора у Кейптауна, увидеть которую почитает за счастье каждый моряк кругосветки? Не знают, не видели. Как называются две крайние южные точки Африки, известные не только всем мореходам, а и каждому школьнику? Не знают. Как выглядит, чем запомнился Панамский канал? «Ну что, канал как канал, течет по равнине». Неверно. Не только по равнине течет. И как можно было пройти канал (арендуемая США территория) без судовых документов? Ответа нет. Не ясно так же, как была пересечена Атлантика навстречу дующим со стороны Африки мощным пассатам? И сроки… Два месяца плыли из Индонезии до Австралии и за четыре месяца одолели расстояние в двенадцать раз большее…