Покорившая небеса - Кира Вайнир

спокойно поместится поперёк, ещё и место останется, шрама. Красно-бордовый, бугристый, как вспаханное по осени поле, этот шрам был неприятным и страшным зрелищем. Я боялась представить боль от раны, оставившей такой след.

— Смотри внимательно. Этот след остался всего лишь от кончика когтя дракона, зацепившего меня на излёте. — Продолжал между тем Винард. — На мне был тяжёлый доспех с бронёй, усиленной впаянными в литьë артефактами, которые повышали крепость металла. И эти доспехи порвались как пергамент. Боюсь, эта тварь даже и не заметила столкновения. А мне этого хватило для того, чтобы чуть не сдохнуть! Я спасся, точнее меня спасли, только чудом! Представь теперь, если бы это был целенаправленный удар, а не случайный? В пещере дракона… Да даже уже на плато, где обитает эта мерзота, несёт кровью так, что от ужаса холод пробирается вдоль позвоночника. Смерть сотен и сотен поднимавшихся туда ощущается неискоренимым ужасом. Там нет места шуткам и играм! Это чудовище перемелет живого человека в фарш, просто схватив! На острове дракона всё серьезно, страшно и безнадёжно, Лена!

В каждом слове Винарда звучала обреченность и злость. Лютая ненависть к дракону в голосе Винарда была настолько ощутима, что казалось она сжигала воздух вокруг, не давая спокойно дышать.

С неожиданным грохотом, заставившим вздрогнуть, дверь в купальню слетела с петель. Тень, ворвавшийся с порывом холодного ветра, ударом кулака отправил Винарда полежать на полу. А меня подхватил на руки и вынес на улицу.

— Что же ты его всё по голове? — вздохнула я.

Тень не обращал на мои слова никакого внимания, он осматривал меня саму.

— Тень… Винард… Он не хотел плохого, не причинил мне вреда. Он показал мне свой шрам и пытался объяснить, что всё, что связано с драконом, это страшно, больно и опасно. — Я взглянула в лицо, затянутое маской. — Только дело в том, что я и так знаю, что в конце выбранного пути, дракон меня сожрëт. Если повезёт, то я умру быстро. А вот такое преуменьшение опасности, позволяет мне жить, а не доживать оставшееся мне время в ужасе и дрожа от страха.

Тень протянул руку и провёл пальцами по полоске ошейника на моей шее.

— Я не могу его снять. — Пожала я плечами. — Ты же помнишь условия отказа от участи невесты дракона? Для меня невозможный выбор.

Мужская рука легла мне на грудь, туда, где билось сердце. А потом он сжал моё лицо в ладонях, словно пытался что-то увидеть.

— Нет, Тень. Моё сердце молчит. С той самой ночи, когда я умерла. — Отвела я его руки от своего лица. — Пойду я… Там, наверное, Фарт уже испереживался из-за меня.

Глава 29

Дорога по просторам Кинжала вызывала бурю эмоций. И все такие, что крепкое словцо, одно забористее другого, рождалось само по себе и рвалось изнутри на волю.

Мало того, что эта, с позволения сказать, дорога извивалась между холмами, как змеюка на раскалённой сковороде, поднималась вверх по склонам и ныряла почти отвесно вниз, куда там нашим южным серпантинам. Так она ещё была и в том чудесном состоянии, когда оставшиеся от первоначального дорожного полотна осколки каменных плит вылезали из мокрой и скользкой глины, делая только хуже! При этом с обеих сторон от дороги были глубокие канавы, поросшие ивняком, настолько густо, что разглядеть хоть что-то за стеной гибких побегов было просто невозможно.

— Твою же мать! — вырвалось у меня на очередном скачке фургона. — Что же это за наказание-то такое!

— Это не наказание, это имперская дорога. За них императорская казна пошлину получает. — Ответил возница.

— Дааа? Эти колдобины дорогой назвать уже сильное преувеличение, а оно оказывается ещё и платное? — возмутилась я. — Интересно, императорская семейка хоть раз по этим дорогам ездила? Думаю, простучались бы одним местом, сразу бы обратили внимание.

— Не поверишь, ездили! — отчего-то захохотал Винард. — Всем составом!

Обсуждение дороги мне напомнило одну короткую песенку и, изменив в ней несколько слов, я некоторое время потратила на подбор мелодии. С помощью Лира я ещё на острове Правосудия нашла себе инструмент, напоминавший привычную гитару. Музыканты сначала подобрались поближе, а потом мы уже вместе пытались сыграться.

А ещё спустя немного времени мы весело распевали во всё горло:

И у Стража, и у Принца

На одном, видать, счету,

Ты, имперская дорога -

Семь загибов на ресту.

Нет ухаба, значит, будет яма,

Рытвина правей, левей кювет…

Ох, дорога, ты скажи нам прямо:

"По тебе ли ездят на тот свет?"

— Ох, и правда! — хохотал погонщик. — А повторите ещё?

И уже к вечерней остановке весь караван напевал про то, что "браниться здесь мудрей, чем плакать".

Сегодняшняя ночёвка нас ожидала под открытым небом. Точнее, мы просто останавливали фургоны. А вот завтра мы должны были прибыть в порт. На этом, наши пути с караваном расходились.

Мы должны будем направиться к югу на одном из летающих кораблей. К острову Диких Трав мы шли небольшим отрядом. Винард с Тенью, я с Фартом и трое музыкантов. Шли за исцелением, ведомые одной только безумной надеждой, что меня озарит идеей, как использовать эти самые травы.

Фургоны уже давно ехали с факелами над местами погонщиков, темнело всё ещё очень рано, когда впереди словно отражения замерцали огни костров.

— Мергалы, будь они не ладны! — сплюнул погонщик.

— А что такое? — удивилась я.

— Кочевые. Живут в дороге, представления устраивают. Живут весело, умирают легко. Торгуют, ну и воруют, чего уж. — Перечислял возница. — Вот только в пути их лучше не встречать. Иной раз после встречи всё и легко пройдёт, и прибыток хороший. А иногда… Нет, лучше и вовсе не связываться! Их как сами Небеса непонятной силой наделили. Они и гадают, и предсказывают. Дурят, конечно, народ, но и пожелать от души тоже так могут, потом хоть из дома не выходи.

После такого описания я только больше заинтересовалась и хмурого настроения окружающих не разделяла.

Чуть в стороне от дороги горели десятки костров. Между ними весело переговариваясь, словно были на какой-то ярмарке, а не в чистом поле, ходили люди. От костров слышалась музыка, кто-то танцевал. А согретый дымом костров ветер кидал в лицо аромат приготовленной на огне еды.

— Тишины и покоя на время пути! Разделите с нами тепло дорожного костра? — подошла к нам статная женщина.

В тяжёлых чёрных косах уже блестело серебро прожитых лет, а вот глаза горели хитрым задором. Она упирала одну руку в бедро, а в другой держала трубку, кончиком которой она постукивала себя по уголку губ.