Покорившая небеса - Кира Вайнир

на одному ему видимой границе, а подойти не решался.

Фарт, так Элейна обращалась к крысу, что-то пропищал, глядя на меня настолько злым взглядом, что я был уверен, что он только что мне угрожал. Но не расправляться же с крысой? Тем более, что Элейна так к нему привязана.

В это время, пока я, пользуясь моментом, любовался заинтересовавшейся происходящим девушкой, крыс аккуратно подхватил кусочек булки и поднёс поближе к пауку. Тот постоял замерев, и поднимая по очереди свои лапки, а потом протянул одну и осторожно провёл по боку крысы.

После этого мгновенно схватил смоченный в молоке кусочек сладкой выпечки и утянул к себе под брюхо. Откуда уже большой, обмотанный переливающейся и влажно поблескивающей паутиной, шар перекочевал на спину.

— Поблагодарил! — чуть не хлопала в ладоши Элейна. — Нет, вы видели?! Паучок поблагодарил Фарта!

Уже вскоре, как и предсказывал Винард, возле нас бегали не меньше десятка таоников. Парочка настолько осмелела, что даже забирались по ногам и брали угощения с раскрытой ладони Элейны, приводя её в совершенно непередаваемый восторг. Так нас и нашёл Лир.

Начиналась погрузка путников на платформу для подъёма на Кинжал.

Глава 27

Принц Валлиард.

Бродячие музыканты, увязавшиеся следом за Элейной в поход на остров диких трав, стояли у бортика платформы. Можно подумать, впервые перебираются с острова на остров! Столпились у борта и восторженно кричат.

Элейна присела на мешки и в сторону края платформы даже не смотрела. Но и от меня старалась держаться на расстоянии. Подозревать она ничего не могла, да и со всеми остальными она держалась дружески, но стараясь избегать лишних прикосновений. Та же девчонка, играющая на флейте, запросто могла улечься спать между парнями. А Элейна всегда была чуть в стороне. Только этот её крыс мог пользоваться её вниманием и получать порцию ласки бесконечно.

И я даже думать не хотел, почему так. Потому что следом приходили мысли о том, сколько ещё в её душе я успел сломать за те пару недель.

— Лена! — голос Винарда выдернул меня из раздумий, чего он опять задумал, раз даже назвал её этим странным именем. — Ну, подумай! Когда ещё тебе выпадет такая возможность? День, дождя и тумана нет, даже тучи немного рассеялись! Посмотришь на порт с высоты! Неужели лишишь себя такого зрелища из-за страха высоты? Не переживай, там высокие борта и я буду рядом. Правда, я тебя не уроню. И даже крысу твою поймаю, если что. Обещаю.

Уговаривая Элейну, мой братец стоял перед ней и протягивал к ней руку. Борьба любопытства и сомнений отражались на её лице. Но видно, то ли любопытство оказалось сильнее, то ли кровь Орландских отозвалась. Элейна не смело и неуверенно протянула руку и вложила свою ладонь в лапищу Винарда. Тот, словно не замечая её сомнений, рывком поднял её на ноги и потянул за собой к краю.

Я только прикрыл глаза и покачал головой. Девушку, у которой боязнь высоты, он потянул любоваться красотами… С высоты! Похоже, и его отец не обошёл воспитанием головой о ступеньки трона!

Элейна, даже вцепившись в край борта, не смогла скрыть дрожь пальцев. Она сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем отважиться распахнуть глаза и посмотреть вниз. Вид и, правда, был красив. Выглянувшее солнце заставило сверкать всё вокруг. И трали, щедро обработанные паучками, и капельки дождя оставшиеся повсюду. А небо вдруг вспыхнуло сразу несколькими радугами, одна над другой. Каменные домики, затянутые покрасневшим по осени плющом, смотрелись отсюда и вовсе игрушечными.

— Давай своего Фарта сюда, — никак не успокаивался Винард. — Давай, смелее. Крыс, не ори. Ты мне даром не нужен, верну хозяйке сразу.

Фарт недовольно пищал, пока наш рыцарь пересаживал его себе на плечо.

— Это неимоверно красиво! — вырвалось от несумевшей сдержать восхищение Элейны.

— Неимоверно красиво будет сейчас. — Хмыкнул Винард и обхватил Элейну за талию своими лапищами. — Чувствуешь, как крепко я тебя держу? Так что точно не упадёшь. А теперь вытяни руки за борт, как будто пытаешься собрать льющийся с неба свет. Немного подожди…

Через мгновение на ладони Элейны опустилась первая искорка, потом вторая, третья… Десяток, сотня…

— Что это? — восторженным шёпотом спросила Элейна.

— Это бабочки-светлячки. Они живут на днищах платформ. А когда выходит солнце начинают роиться и облеплять всё подряд. Вон посмотри на соседние платформы, только осторожно, не шевели руками. — Рассказывал Винард. — Так-то у них крылья почти бесцветные, как слюда. Но стоит попасть на них солнечному свету, и они загораются. Видишь, кажется, что люди поднимаются на сверкающем облаке. А теперь очень медленно опусти руки вниз, и резко взмахни, как крыльями.

Как зачарованная, с вспыхнувшими, словно крылья тех самых бабочек-светлячков, глазами, Элейна точно выполнила то, что ей говорил Винард. От резкого взмаха, светляки взлетели, и со стороны показалось, что руки девушки появились из сверкающих призрачных крыльев.

Детский восторг Элейны вылился звонким смехом и радостным писком её крысы. Рехнуться, я уже стал разбираться в выражениях и тональности крысиного визга! Подумать только, столько радости из-за каких-то насекомых! Даже про свой страх забыла.

Мы поднимались ближе к Кинжалу. Там нас уже встречала грозовая туча, мгновенно поглощавшая угасавший свет солнца. Заметив, как вместе со светлячками угасла и радость Элейны, а сама она поëжилась, я резко подошёл и пихнул ей в руки плащ.

Правда, Винард успел его перехватить. Накинув его на плечи Элейны, и вернув ей крыса, он проводил её обратно к мешкам, а потом направился ко мне. Я стоял у борта, откуда отхлынула толпа любовавшаяся видами.

— Если уж мы с тобой напару обманываем Лену, то держи свою ревность при себе, и не смей срываться на девушке только за то, что она осмелилась позволить себе немного радости. — Зло произнёс Винард. — Это низко, даже для тебя.

После этого бастард отошёл к музыкантам и Элейне, а я остался наедине со своими мыслями. Нерадостными и мрачными, словно туча над нашей головой.

Держи свою ревность при себе… А вот не держится она! Не видит преград и запоров. Даже оставляя Элейну на свободе, я совершаю подвиг. Ведь внутри с каждым днём всё сильнее воет и бесится зверь, требуя схватить, присвоить, запереть! Чтобы и думать не смела меня бросать! И только страх причинить ей ещё больший вред останавливал меня. Хотя, куда уж ещё больше?

— Пока жив хоть кто-то из Орландских, ты не будешь знать покоя, — всегда говорил отец. — Потому что именно от них будет зависеть безопасность трона.

Знал бы прежний император, как