Незнакомец - Кэйитиро Хирано

вкопанный возле последней работы.

В отличие от ярких работ остальных приговоренных, на ней был изображен скромный пейзаж: небольшая речка, текущая по холмам и полям. Несмотря на примитивный рисунок, работа создавала ощущение скромной простоты. Рядом висели еще картины того же автора, на одной были нарисованы цветущие сакуры и птички, на другой — улочка старого города с почтовым ящиком, столбами, дорогой, с двух сторон зажатой между заборами.

Кидо почувствовал что-то странное. Ему казалось, что-то похожее он уже видел. Такой рисунок, который в средней школе на уроке может нарисовать любой школьник.

«Может, Омиура? Хотя нет. Это не его работа… Тогда что же это?»

Рядом с работой была подпись, что преступник в 1985 году совершил поджог и убийство. Тогда Кидо было десять лет, но он стал что-то смутно припоминать об этом деле.

Некоторое время он еще размышлял над этим, но, так и не найдя ответа, отправился на свое место.

На мероприятии выступал куратор выставки — искусствовед, который давал комментарии к каждому произведению, но исключительно с точки зрения «изобразительного искусства», поэтому эта беседа вскоре наскучила Кидо. Кажется, ведущий вечера Сугино тоже придерживался подобной трактовки. Кидо подумал, что можно позже подискутировать с ним на эту тему.

Во время беседы увиденные пейзажи все не выходили у него из головы. Он смотрел в сторону тех картин над головами сидящих впереди, но потом подумал, что в такой снежный вечер все же стоит уйти пораньше.

До конца беседы было минут пятнадцать.

— Времени остается все меньше, я хотел бы обратить ваше внимание вот на эти работы. Довольно откровенные рисунки обнаженных женщин. Автор был обвинен в убийстве по делу о страховом мошенничестве с подлогом в Китакюсю. Дело оказалось весьма запутанным. Если пересказать его в двух словах, то некий А, управляющий баром в городе Китакюсю, и В, сотрудник этого бара, оказались в сложной финансовой ситуации и разработали план мошенничества со страховкой. Они договорились об усыновлении с одним человеком, заплатив ему за это, и, согласно закону, стали братьями. Затем В застраховал свою жизнь на крупную сумму, сделав получателем страховки в случае его смерти А, после чего они напоили и утопили бездомного, будто это и был В. После убийства и подлога, они попытались обманным путем получить страховку жизни. Но они допустили промашку — убитый мужчина ни возрастом, ни телосложением не был похож на В, — и полиция быстро вышла на преступников. Как выяснилось в ходе расследования, В до этого совершил разбой с убийством и поджог, за что и был приговорен к смертной казни.

Эти работы были нарисованы В.

Кидо слушал вполуха, пока вдруг не обратил внимание на термин «страховое мошенничество с подлогом». Тогда он перевел взгляд на говорившего.

«Бездомный стал В, после чего был убит».

В этот момент он почувствовал, как по рукам пробежали мурашки. Разумеется, в этот момент он подумал об Иксе, который выдавал себя за Дайскэ Танигути.

Он беззвучно открыл рот. На несколько секунд он застыл в таком положении.

Кидо смотрел не на рисунки обнаженных женщин, сделанные В. Он не мог отвести взгляд от тех пейзажей, которые висели рядом. Он вдруг понял, где видел их раньше.

«Они похожи на картины Икса…»

Вытащив мобильный телефон, Кидо стал искать фотографии личных вещей Икса, которые сделал в доме Риэ. Он быстро нашел несколько набросков: на работах Икса были изображены совершенно иные пейзажи, но манера письма была один в один.

Сердце Кидо бешено колотилось в груди, словно пытаясь что-то сказать ему. Однако в следующий момент он смог взять себя в руки и начать размышлять, что может за этим стоять.

Между тем искусствовед как раз перешел к рассказу о тех самых пейзажах. По его словам, автора — Кэнкити Кобаяси — казнили уже двадцать лет назад. Хотя, судя по той странной открытке, которую нарисовал Омиура, имя человека, выдававшего себя за Дайскэ Танигути, должно было быть Ёсихико Сонэдзаки.

Но разве можно было это точно утверждать?

Кидо нахмурился и покачал головой. Его единственной зацепкой были имена, написанные на груди женщины на открытке от Омиуры, не более того. Разве можно было точно утверждать, что надписи на правой груди «Дайскэ Танигути», а на левой — «Ёсихико Сонэдзаки» подтверждают, что эти два человека совершили обмен?

Кидо вспомнил буквы, выведенные по кругу вокруг сосков. А затем вновь слова Омиуры: «Вы не видите очевидного, красавчик-адвокат! Идиот!»

Просто ли Омиура пытался его подразнить? Или на что-то намекал?

Возможно, в том, что он скопировал рисунки человека, казненного за убийство в результате страховой аферы, был какой-то смысл. Если Омиура где-то видел эту выставку, возможно, он был знаком с картинами Кэнкити Кобаяси. Именно это он пытался сказать? Но ведь Кобаяси уже давно казнен…

Волнение Кидо быстро угасло, оставив после себя чувство опустошенности.

Он очнулся от своих мыслей, услышав аплодисменты. Сразу после завершения беседы аудитория стала задавать вопросы.

Судя по всему, большинство присутствующих сочувствовали движению за отмену смертной казни, многие не столько задавали вопросы, сколько высказывали впечатление от выставки, кто-то говорил взволнованно, со слезами на глазах. Те, кто задавал вопросы, затрагивали наиболее безопасные темы: трудности организации подобной выставки, перспективы. Казалось, что все присутствующие тщательно выбирают слова.

Наконец слово предоставили мужчине, сидевшему в первом ряду, который с самого начала сессии вопросов держал руку поднятой.

— Да, прошу вас, — сказал Сугино.

— Этот вопрос будет последним на сегодня, — отметил ведущий.

— Большое спасибо за то, что подняли такую важную тему. Кроме того, я благодарен за возможность задать вопрос. Меня зовут Сюити Кавамура, я пишу публицистику, в данный момент работаю над книгой о семьях жертв преступлений.

Кидо никогда не слышал об этом авторе. Кавамура производил впечатление серьезного молодого человека, был одет в белую рубашку и темно-синий свитер. Его манера речи была очень вежливой, но голос звучал напряженно, будто он вот-вот потеряет контроль над собой.

— Послушайте… возможно, я скажу нечто неподходящее атмосфере сегодняшней встречи, но, на мой взгляд, данная выставка вводит в заблуждение. Признаться честно, она вызывает во мне даже чувство раздражения. Почему бы не устроить заранее выставки работ жертв преступлений? Почему вы даже не пытались понять и посочувствовать пострадавшим? Прежде чем восхищаться тем, как здорово рисуют приговоренные к смертной казни, не стоит ли подумать о том, какие были таланты, мечты, прекрасные души у тех, кого убили? Было ли у них достаточно времени, чтобы рисовать, прежде чем отобрали их жизнь? Вы говорите, что система смертной казни жестока, но разве не все мы пожинаем то, что сеем? Почему эти люди