Терпкий аромат полыни - Риз Боуэн

недолго. Я продержусь, пока нас не отпустят на зиму, а потом решу, что делать.

— Мисс Фостер-Блейк сказала, что, когда мы закончим посадки, у нас будут выходные. Съезди домой, посмотри, что да как. Обрадуются тебе или нет. Я уверена, что единственную дочь примут с радостью.

— Хорошо бы так и было.

Алиса взяла Эмили под руку.

— А если нет, мы все равно с тобой.

Эмили кивнула, смаргивая слезы. До недавнего времени она не позволяла себе плакать. Теперь же слезы то и дело наворачивались на глаза.

ГЛАВА XXI

Осень наступила быстро. Листья стали желтыми, потом бурыми, а после закружились на ветру. К счастью, поля были уже вспаханы и все озимые посеяны.

— Молодцы, — похвалила мисс Фостер-Блейк, — можете гордиться тем, что сделали для фермеров и для Англии. Думаю, скоро нам разрешат отправить вас по домам, хотя бы на зиму. А если повезет, до весны война кончится, и мы все вернемся к нормальной жизни.

Старый автобус отвез на станцию тех, кто ехал домой. Алиса и Дейзи задержались, как и некоторые другие девушки, которые еще не решили, что делать дальше. Руби плакала при мысли о том, что ей придется вернуться к родителям. Эмили паниковала. Она до сих пор не решила, стоит ли ей возвращаться домой. Как она скажет родителям правду? Что они ответят? Она не представляла…

В Торки она вышла из поезда и села на автобус до ближайшей деревни. День был серым, промозглым, и ветер толкал ее в спину, когда она шла к дому. Пройдя мимо госпиталя для выздоравливающих, она услышала мужские голоса и смех. Заглянула в ворота. Пациенты устроили импровизированный футбольный матч. У одного голова была обмотана бинтами, второй играл с гипсом на руке, но им было весело. Пока она смотрела на посыпанную гравием дорожку, кто-то двинулся в ее сторону. Рыжеволосый парень на костылях. В ней всколыхнулась абсурдная надежда. Он не умер, а просто тяжело ранен. Эмили хотела окликнуть его по имени, но тут разглядела незнакомое лицо.

Она заставила себя пройти мимо, толкнула створку родительского дома и пошла по идеально разровненной дорожке. Из-за дома вышел старый Джош с тачкой.

— Да неужто мисс Эмили! Добро пожаловать домой! А как вам форма идет!

— Не так уж и идет, Джош. Ее нужно постирать, я носила ее три месяца.

— Миссис Брод о ней позаботится. Ваши родители очень удивятся, увидев вас. Бьюсь об заклад, они сильно скучали.

— Надеюсь.

Она не стала открывать дверь сама, а позвонила в звонок. Ей открыла Флорри.

— Мисс Эмили! Вот так сюрприз. Входите.

— Кто там, Флорри? — раздался из гостиной резкий голос матери.

— Мисс Эмили наконец вернулась домой.

Мать вышла и встала в дверях, глядя на дочь. Эмили чувствовала ее нерешительность. Она хотела броситься вперед и обнять дочь, но совершенно не собиралась показывать, что скучала по ней. Так что она просто сказала:

— Что, взялась за ум наконец? Ожидаешь теплого приема?

— Я не знаю, мама, чего жду. Но мне дали несколько выходных, и я подумала, что вам интересно, как дела у вашей дочери.

— То есть ты не вернулась домой?

— Нет, я должна быть на месте утром в понедельник.

Мать так и стояла в дверях. Потом она произнесла:

— Полагаю, тебе лучше войти. Флорри, подай чай и попроси кухарку поджарить кусок мяса. Полагаю, мисс Эмили не ела досыта несколько месяцев.

— Нас неплохо кормили, — возразила Эмили, проходя в гостиную, — разные рагу, кроличье мясо…

— Кролики? Отвратительно.

— Они опустошают фермы, так что мы оказывали всем большую услугу, сокращая их количество. Кроличье рагу довольно вкусное.

— Уверяю, сегодня тебе не придется им довольствоваться. — Мать села в кресло.

— А где папа? — спросила Эмили, примостившись на краешке дивана и глядя в окно. — Он же не работает в субботу?

— Нет, он отправился на прогулку и за газетой. Мальчик принес не ту. У нас новый газетчик, старый вступил в армию в шестнадцать лет. Полагаю, он счел свой поступок храбрым, а не глупым. А новый мальчик не блещет умом. Ему следовало бы понимать, что такая семья, как наша, не может выписывать ничего, кроме «Таймс». — Она кинула на Эмили испепеляющий взгляд. — Кстати о газетах. Мы читали статью об австралийце, которым ты увлекалась. Я тебя предупреждала, заметь. Я говорила, что он плохо кончит.

— Вряд ли это можно назвать плохим концом, мама. — Эмили сдержала гнев и говорила спокойно: — Он погиб как герой, спас целую деревню.

Миссис Брайс покровительственно улыбнулась:

— Милая, это все пропаганда. Так всегда говорят. Погиб как герой. Умер мгновенно и не страдал. Это ложь, чтобы все остальные чувствовали, что в этой дурацкой войне есть какой-то смысл. — Голос ее дрогнул, и она прижала руку ко рту: — Прости. Это глупо. Я все еще скучаю по твоему брату. И папа тоже. Такая нелепая смерть. — Она собралась с духом. — Но для тебя это к лучшему, безусловно. Ты же не могла относиться к этому молодому человеку серьезно и не собиралась жить в Австралии. Скоро война кончится, и мужчины вернутся домой. Нужно что-нибудь для тебя придумать. Может быть, подобие сезона в Лондоне.

— Мама, ты все еще не поняла, что я сама буду решать за себя и не выйду замуж за того, кого выберешь ты? — Эмили почти кричала. — Между прочим, сколько молодых людей вернется? И в каком состоянии? Вряд ли их можно будет назвать хорошей партией!

Она замолчала, когда Флорри вошла с подносом.

«Господи, какие крошечные чашечки! Как быстро об этом забываешь. Я успела привыкнуть к огромным керамическим кружкам. И к большим ломтям хлеба».

Эмили взяла печенье и удивилась его тонкому вкусу. Посмотрев на комнату, на ухоженную лужайку за окном, она подумала, что все это очень странно. Она принимала эту жизнь как должное. Да, она хотела сбежать отсюда, хотела знать, на что похож реальный мир. Но теперь, когда ей предстояло столкнуться с его неприглядной стороной, когда она рисковала