Наркомэр - Николай Аникин

Плечо после ранения стало шевелиться. Опять же главное в том, что кость не задета. И сосуды остались в целости. Разорвана лишь мышечная ткань и кожа. Нервы целы. Связки… Отлежится Бутылочкин и пойдет искать себе работу. Город — не село. Здесь можно выйти из положения. А семья пусть живет пока в поселке. Не больно-то он ей нужен. Пенсию получают по доверенности — тем и живут. Жена работает в детском садике поваром. Дети учатся в школе. Сейчас отдыхают, конечно, а зимой вновь пойдут.

Полковник читает газеты. Тоже интересуется работой. Но у него есть и другой вариант. Его приглашают назад, где он раньше работал. Наверно, Кожемякин так и сделает. А что ему терять. Он, может, еще и генералом милицейским станет. Сестра не надышится над ним. Улыбка с лица не сходит. Вот чудаки. А ведь он таскал им обоим записки, Николай, и теперь словно не с ним это было когда-то.

— Вот еще объявление, — бурчит под нос Михалыч. — Требуется охранник в ЗАО «Овощплодторг». Звонить с утра. Либо приезжать на служебном автобусе непосредственно на базу. Две вакансии. Предпочтение бывшим спецназовцам. До тридцати пяти лет. Я уже опоздал. И ты тоже… Молодых им давай. А тридцать семь — это для них уже вроде как перебор. Избаловался работодатель…

Бутылочкин молчит, слушая речь друга. Изменился Кожемяка. В глазах грусть. А ведь какой был парень веселый и остроумный.

Михалыч набирает номер телефона.

— Алло. «Овощплодторг»? Вам требуются работники в охрану? Двое. Оба спецназовцы. С прошлым. С кем я говорю? А как бы мне директора? Как его фамилия? Рябоконь? Очень приятно… Один старший прапорщик морской пехоты, спецназ. Другой — компьютерный маньяк. Но может быть и простым охранником. Насколько я понял, сегодня же можно подъехать? Через часок? Очень хорошо. А сколько платить собираетесь за наш героический труд?.. Нетелефонный разговор?.. Что ж, до свидания.

И старшему прапорщику:

— Слыхал? Работники нужны… Хочешь на работу? Как себя чувствуешь? Пройдешь комиссию? Нам как раз туда надо…

Вопрос, конечно, интересный. Голова если не закружится во время приседаний, то Бутылочкин готов.

— А ты тренируйся. Присядь для проверки…

Николай встает со стула и делает несколько приседаний.

— Вот видишь. Не упал. Значит, комиссию пройдешь. Кроме того, у них там не военкомат, и мы не призывники. Понял, для чего я тебе навяливаю?

— Нет пока. Чтобы деньги получать…

— Нет, дружок ты мой. Ты упустил из внимания фамилию. Это Рябоконь. Неужели эта фамилия тебе ни о чем не говорит? Именно он виновник нашей счастливой жизни. Надо позвонить Мартыну, чтобы никуда не уходил и был готов… Алло, Мартын, работать хочешь? Охранником у Коня Рыжего…

Мартын молчал. Он не представлял себя в роли охранника, в камуфляжной одежде, с револьвером на поясе.

— Понимаешь, надо… Согласен? Тогда подъезжай к немецкой церкви. Знаешь где?

Еще бы ему не знать! Каждый городской житель знает это место.

— Заводи технику и подъезжай. Буду ждать. — И Бутылочкину: — Собирайся. Едем на презентацию.

— Куда?

— Представлять будем самих себя. Сейчас только бумагу выпишу на вас обоих — и вперед.

Михалыч раскрыл контейнер и вынул оттуда два бланка с оттисками печатей. Осталось вписать сведения — и документы готовы.

— Ты будешь старший прапорщик, спецназовец, но ты не дослужил. Тебя из армии выперли за финансовые махинации. Вот справка об освобождении из колонии строгого режима. Должен клюнуть, стервоза. Но это в самый последний момент пойдет в дело. Если он рыло свое начнет воротить. Такую же и для Мартына заготовлю. Познакомитесь в машине. Ты его сразу узнаешь. Он приметный. Присядь еще. Голова кружится?..

— Пройдет…

— Конечно, пройдет. Питайся как следует, и малокровие тебе не грозит. Через час мы должны быть на приеме. Посмотрим ему в глаза. По слухам, перехватил он дело Безгодова. Все склады у него «дурью» забиты. И никто не знает, где он ее производит и где хранит. Скользкий тип. Для того мы и едем туда. Согласен? Не забывай. Дырочка в плече — его рук дело.

Но прапорщик и не думал забывать. Надел штопаную тельняшку. Накинул сверху защитную форму, и вот он вам, десантник. Берет черный надеть — и вперед.

Они оделись и вышли. На Николае пятнистая армейская форма. Со старой работы из раздевалки притащил. На Михалыче строгий милицейский костюм с тремя звездочками на погонах и тяжелая «беретта-92» под мышкой. Выпирает оттуда, словно дополнительный мускул. В логово зверя нельзя идти без оружия. Массивные очки с затемнением поверху, козырек книзу, усы распушил. Попробуйте узнайте Тольку Кожемякина.

Бутылочкин недоверчиво смотрел на товарища. Как пить дать узнают. Может, от нервного возбуждения это у него. Его же совсем недавно убить хотели. А он вновь напяливает на себя форму.

— Не узнают. Некому у них, — вновь напоминает Михалыч. Забывчив сделался после ранения Бутылочкин. Чуть что — в столбняк впадает. Думает.

— С животным этим мы лично не знакомы. Фото я ему не дарил. Вот и познакомимся. Единственное, что у него могло оказаться, — это мое личное дело. Но оно в Москве.

— Для чего тебе форма?

— Говорить будем. У него фирма. Ему нужна «крыша». Любая. Скорее всего «крыша» у него есть, местная. Однако надо всегда помнить, что народ этот не простой. Энергичный народ. Они всегда в поиске. Сегодня у них одна «крыша». Завтра другая…

Минут через двадцать рядом с ними притормозили темно-зеленые «Жигули».

— Садись, Коля. Это за нами.

За рулем сидел настоящий черный негр. Коля с открытым ртом полез в салон. Ну и дает Михалыч! И молчал. Мог бы про негра, например, рассказать. Держал до последнего в тайне. Успел помощником обзавестись. Известное дело, мент. Это радовало прапорщика.

— Давай, Мартын, в сторону овощебазы.

Михалыч выразительно посмотрел в глаза Мартыну. Тот развернул машину и пошел в обратном направлении. Затем съехал на обочину около набережной Ушайки.

— Вот вам, господа, справки об освобождении из мест лишения свободы. Друг друга вы не знаете. Этого, — он показал на Бутылочкина, — мы подсадили по пути. Меня тоже. Мы не знакомы. Каждый ведет разговор сам за себя. Главное для нас — поступить на работу на овощную базу в качестве охранников. Интересный, между прочим, объект. Конь Рыжий в прошлом судим. Поэтому он должен проявить к вам интерес. Тем более вы в прошлом военные. Не скрывайте этого. Он должен знать, что берет на работу профессионалов.

Михалыч должен был бы проделать этот инструктаж заранее, но время не ждет. Вакансии могут занять. Некогда заниматься зубрежкой собственной легенды. Главное — договориться о приеме. Если будут интересоваться анкетными данными, можно сослаться на то, что в справке все подробно написано. Грубовато, но это отобьет желание задавать лишние вопросы. Позже будут подготовлены и легенды. В конце концов, они идут всего лишь наниматься на работу, а не в банду поступают на службу. Вперед, бойцы. И не следует входить всем гурьбой. Со всеми сразу во время собеседования не встречаются. Как правило, беседа проходит с глазу на глаз.

— На всякий случай запомните. У Мартына было обвинение в преступлении против компьютерной безопасности оборонного предприятия. Тем самым ты сможешь его заинтересовать как специалист-компьютерщик. Статья имеет номер 273. Часть первая… Запомни. Называется как создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ. Дали тебе за это три года, потому что больше не могли. Сидел в подмосковной колонии, запомни номер. У тебя, Николай, статья 333 ч. Часть тоже первая. Сопротивление начальнику. Финансовые махинации тебе не смогли доказать. Запомни сведения, записанные в справке. Все поняли? Тогда поехали. Прошу вас об одном. Не робейте. Ведите себя уверенно. Но и не задирайтесь раньше времени.

Машина тронулась. Однако на следующем перекрестке пришлось остановиться: дорогу перекрывали милицейские наряды. Улицей шла траурная процессия.

— Кого хоронят? — спросил Мартын у милиционера, выглянув в окошко.

— Следователя Синицына.

— Это не тот ли, который…

— Не знаю, — грубо ответил сержант, отворачиваясь.

Михалыч услышал фамилию. Вот и еще не стало человека. А ведь он, должно быть, еще молод и мог бы делать детей.

— Как его фамилия? — переспросил Михалыч, выйдя из машины.

Сержант козырнул и ответил:

— Синицын… А вы разве не знаете?

— Я из другого города, — пробурчал Михалыч. Он снял фуражку и так стоял, пока процессия их не миновала.

Они тронулись и вскоре уже вылезали из машины, припарковав ее подальше от ворот. Здесь уже стояло несколько автомашин. Вероятно, транспорт внутрь не пропускали.

— Идем по очереди. Нам не следует показывать, что мы знакомы друг с другом. Я пойду последним. Иди, Мартын.

— Чо я-то? Негр, что ли? — вдруг ощетинился Фидель Хуанович.