Нахимов. Гений морских баталий - Юрий Лубченков

Не раз приходя на Четвертый бастион, Нахимов приносил отличившимся солдатам и матросам знаки отличия Военного ордена (солдатского Георгия). Отношения, сложившиеся у него с матросами на кораблях, были перенесены на севастопольские укрепления. Для матросов адмирал Нахимов оставался просто «Павлом Степановичем», а для того, чтобы он еще больше походил на них самих, его фамилию переиначили в «Нахименко бесшабашного». Самым страшным наказанием для матросов было увидеть недовольный взгляд адмирала. Свою квартиру Нахимов отвел под лазарет для раненых. Личные его деньги также шли на помощь семействам моряков.

Нахимов по-прежнему появлялся в самых опасных местах. Когда формальный во многом начальник обороны города генерал барон Д.Е. Остен-Сакен стал упрекать его за то, что он себя не бережет и что его жизнь нужна России, Нахимов отвечал: «Эх, ваше сиятельство, не то говорите вы. Севастополь беречь следует, а убьют меня или вас — беда не велика-с! Вот как убьют князя Васильчикова или Тотлебена, это беда». Бесстрашие Нахимова беспокоило всех защитников Севастополя. «Недавно, — писал в письме капитан 2-го ранга М.М. Коцебу, — матросы без церемонии сняли его с лошади и отнесли в место, более безопасное».

Вот что вспоминал позже Э.И. Тотлебен: «Нахимов ежедневно обходил оборонительную линию, презирая все опасности. Своим присутствием и примером он возвышал дух не только в моряках, благоговевших перед ним, но и в сухопутных войсках, также скоро понявших, что такое Нахимов. Всегда заботливый к сохранению жизни людей, адмирал не щадил только себя. Так, например, во время всей осады он один только всегда носил эполеты, делая это для того, чтобы передать презрение к опасности всем своим подчиненным. Никто лучше его не знал духа русского простолюдина-матроса и солдата, не любящих громких слов; потому он никогда не прибегал к красноречию, но действовал на войска примером и строгим требованием от них исполнения служебных обязанностей. Он всегда первым являлся на самые опасные места, где наиболее нужны были присутствие и распорядительность начальника. Боясь опоздать, он даже ложился спать ночью, не раздеваясь, чтобы не терять ни одной минуты на одевание. Что касается административной деятельности адмирала во время обороны, то не было ни одной части, о которой не заботился бы он более всех. Он сам всегда приходил к другим начальникам, хотя бы и к младшим в чине, для того, чтобы узнать, нет ли каких-либо затруднений, и предложить им свое содействие. В случае несогласия между ними он всегда являлся примирителем, стараясь направить всех и каждого единственно на служение общему делу. Раненые офицеры и нижние чины не только находили в нем опору и покровительство, но всегда могли рассчитывать на помощь из его собственного небогатого кармана».

Бесстрашие и самоотверженность руководителей обороны являлись примером для всех севастопольцев и вместе с тем выражали общий героический подъем людей, готовых до конца отстаивать родной город.

Но тот же Нахимов категорически запрещал лишнее удальство, зачастую проявляемое матросами едва ли не в массовом масштабе. В приказе, изданном после его вступления в должность командира порта и военного губернатора, он говорил о священной обязанности всех начальников «предварительно озаботиться, чтобы при открытии огня с неприятельских батарей не было ни одного лишнего человека не только в открытых местах и без дела, но даже прислуга у орудий и число людей для различных орудий были ограничены крайней необходимостью. Заботливый офицер, пользуясь обстоятельствами, всегда отыщет средства сделать экономию в людях и тем уменьшить число подвергающихся опасности… Жизнь каждого из них принадлежит Отечеству, и не удальство, а только истинная храбрость приносит пользу ему и честь умеющему отличить ее в своих поступках от первого».

В середине февраля 1855 г. матросы по приказу Нахимова, опасавшегося, что союзники могут воспользоваться повреждением заграждения из потопленных кораблей, затопили еще 7 судов. Эта мера пришлась как нельзя кстати, поскольку в лагере союзников вновь строились планы атаки города с моря. Теперь такая возможность была упущена

В конце февраля 1855 г. Нахимов издал приказ, устанавливавший общий порядок службы и деятельности на бастионах:

«Усилия, употребленные неприятелем против Севастополя 5-го октября и в последующие затем дни, дают основательный повод думать, что, решившись продолжать осаду, враги наши рассчитывают на средства еще более громадные; но теперь шестимесячные труды по укреплению Севастополя приходят к концу, средства обороны нашей почти утроились, и потому — кто из нас, верующих в правосудие Божие, усомнится в торжестве над дерзкими замыслами неприятеля?

Но разрушить их при большой потере с нашей стороны не есть еще полное торжество, а потому-то я считаю долгом напомнить всем начальникам священную обязанность, на них лежащую, именно, предварительно озаботиться, чтобы при открытии огня с неприятельских батарей не было ни одного лишнего человека не только в открытых местах и без дела, но даже прислуга у орудий и число людей для неразлучных с боем работ было ограничено крайней необходимостью. Заботливый офицер, пользуясь обстоятельствами, всегда отыщет средства сделать экономию в людях и тем уменьшить число подвергающихся опасности. Любопытство, свойственное отваге, одушевляющей доблестный гарнизон Севастополя, в особенности не должно быть допускаемо частными начальниками. Пусть каждый будет уверен в результате боя и спокойно останется на указанном ему месте; это в особенности относится к гг. офицерам.

Я надеюсь, что гг. дистанционные и отдельные начальники войск обратят полное внимание на этот предмет и разделят своих офицеров на очереди, приказав свободным находиться под блиндажами и в закрытых местах. При этом прошу внушить им, что жизнь каждого из них принадлежит отечеству, и что не удальство, а только истинная храбрость приносит пользу ему и честь умеющему отличить ее в своих поступках от первого.

Пользуюсь этим случаем, чтобы еще раз повторить запрещение частой стрельбы. Кроме неверности выстрелов, естественного следствия торопливости, трата пороха и снарядов составляет такой важный предмет, что никакая храбрость, никакая заслуга не должны оправдать офицера, допустившего ее. Заботливость об охранении города, вверенного Государем нашей чести, пусть будет ручательством за меткость и хладнокровие наших молодцов-артиллеристов».

Для связи с ключевыми районами обороны Севастополя — Малаховым курганом и Корабельной стороной — по приказу Нахимова был построен мост на бочках, резко сокративший время доставки туда подкреплений и боеприпасов.

Нахимов вникал во все дела обороны — следил за размещением у госпиталей палаток, занимался доставкой продовольствия и одежды для защитников города, как военных, так и чиновников, которые по его инициативе были приравнены к военным. По инициативе Нахимова один месяц за службу в осажденном Севастополе был приравнен к году.

13 января за отличие в обороне Севастополя он был награжден орденом Белого Орла, а в марте произведен в полные адмиралы.

Высочайший шеф российского флота великий князь Константин Николаевич писал ему: «Вменяю себе в удовольствие выразить вам личные чувства мои и флота Мы уважаем вас за ваше доблестное служение; мы гордимся вами и вашей славой как украшением нашего флота; мы любим вас, как почтенного товарища, который сдружился с морем и который в моряках видит друзей своих. История флота скажет о ваших подвигах детям нашим, но она скажет также, что моряки, современники, вполне ценили и понимали вас».

25 февраля Нахимов назначен командиром порта и временным военным комендантом юрода.

* * *

Каждый день Севастопольской обороны был ознаменован славными подвигами защитников города, причем многие из них считались настолько обычным делом, что никто в Севастополе не обращал на них внимания. Не щадя жизни, солдаты и матросы бросались на самые опасные участки борьбы, где от геройства одного зависела жизнь многих.

Боевое содружество солдат и матросов, совместно боровшихся с общим врагом, окрепло и закалилось под стенами Севастополя. С первых же дней обороны они вместе переносили все тяготы боевой жизни в осажденном городе, вместе сооружали укрепления, вместе отражали попытки врага овладеть Севастополем.

* * *

Подвиг

На бастионах города было необычайно развито чувство войскового товарищества. Во время одного из боев, например, матрос Е. Булынин бросился на четырех вражеских стрелков, пытавшихся увести в плен русского пехотинца. Одного вражеского солдата Булынин оглушил прикладом, другого заколол штыком, третий убежал, а четвертого прикончил освобожденный от плена русский пехотинец.