Ирод Великий - Юлия Андреева

А с другой стороны, «живя в Риме, поступай как римляне».

В тот же день Антоний дал в честь нового Иудейского царя пир, отличающийся роскошью и изысканностью. Плоское блюдо с жареными голубями соседствовало с похожей на длинную ладью тарелкой, на котором возлежали воробьи, далее жаворонки, вытянутые словно стоящие по стойке смирно легионеры дрозды, роскошные фазаны, похожие на розы – перепела и, разумеется, ласточки. Все это щедро сдобренное оливковым маслом с разнообразными пряностями. Множество фруктов и вина. Длинные в локоть длиной ароматные пироги с рыбой, рыба жареная, рыба пареная, соленая рыба любой длины и цвета, под разными соусами и просто рыба с овощами… все, что пожелают гости.

Вообще, в Риме не едят каждый день мясо, так как оно, по заверениям прославленных лекарей густит кровь и вселяет в сердце тревогу, но на пиру… на пиру мясо обязательно. В обычной жизни в ход идут яйца, каши, рыба, фрукты и овощи, во время путешествия, в кабаке принято заказывать жареного ягненка. Понятия не имею, кто завел этот обычай, но отчего-то все путешественники неизменно стараются ему следовать. Во время похода, едят овец и коз, варят огромные котлы каши – то, что можно отобрать или купить, если особенно честные, у крестьян. Можно разжиться курицей или еще чем-нибудь не столь притязательным, но здесь…

Пиры достойных вельмож или богатых горожан, это не то, что пиры жрецов, где все проходит чинно, с обязательным принесением жертвы тому или иному богу. В этом случае обычно выбирается животное покрупнее. Часть мяса забирает себе жрец, а часть идет на стол. На пирах вельмож можно спокойно возлежать возле столов, вкушая понравившееся тебе блюдо и наслаждаясь, показавшейся соблазнительнее прочих, девкой. Главное не перегнуть палку, не нарушить этикета. Ешь, сколько влезет, пей, сколько пожелаешь, образовался стояк, тут же справляй и эту нужду. Но не пляши при этом, не кувыркайся, не стой на голове точно обезьяна. А если тебе присущи сие манеры, лучше помни об этом и не налегай на вина. Потому как нет ничего проще, утратить репутацию и лишиться друзей и покровителей на пиру, чем вести себя недостойным образом.

Впрочем, не на всех пирах обязательно присутствует оргия. На свадьбе, например, или других семейных праздниках, на которые допускаются жены, сестры, дочери или матери ничего такого, разумеется, нет, потому как женщины тоже охочи до вина и конопли, а потом их уже приходится останавливать, а то и не почтительно уносить с пирушки, перекинув через плечо точно рабыню. Нет, разреши хозяева пира, на котором приглашены гости с семьями, оргию – кто-то из уважаемых гостей определенно покинет веселье уже с рогами.

И еще римские пиры целомудренны в той их части, которая касается приглашенных, и если, эллины, считают невозможным отказать ввалившейся к ним на праздник пьяной компании, которую понятное дело никто не звал, римляне не столь гостеприимны и открыты. На пирах можно послушать философов, обговорить наиважнейшие дела, нет никого добрее подвыпивших мужей, с которых, если дождаться, когда их глаза достигнут особой степени влажности и теплоты, можно стрясти выгодные для себя обещания. Обычно, так и поступают.

Я оглядел роскошное собрание, все в венках, все заласканы, зацелованны обнаженными прелестницами, славный пир устроил Антоний! Лицо Ирода красное от выпитого, заплетенные в элегантные косички с золотыми заколками волосы изящно ниспадают на грудь. Заглянул в его глаза… трезв! Ну, надо же… вот что значит приграничная выучка, всегда быть настороже. Захотят из него что-нибудь вытащить, как же! Скорее вино в Риме закончиться, чем Ирод опьянеет – царь Ирод!

Заметив меня среди толпы гостей, Ирод сделал приглашающий жест, и сам наполнил чашу, поставленным специально для него, Антония и Октавиана, вином.

– Спросят, как твой господин получил иудейский престол, будешь придерживаться версии, мол, и не думал, не гадал. Явился, просить за брата Мариамны Аристобула III, а они взяли и назначили. Не противиться же. – Он выразительно посмотрел на меня. – И лучше, чтобы этот слух ушел в народ.

Я кивнул, боясь упустить что-нибудь важное.

– Вы римляне – все можете, вот Антоний выдвинул на обсуждение проект о восстановлении иудейского царства, и восстановили. Понятное дело. А коли царство, должен быть и царь. Смекаешь? Так вот, премудрый книгочей, не знаю, как мои дела дальше пойдут с Хасмонеями, Мариамной, Иерусалимом – ты должен донести до всех них одну мысль – Ирод – не мог отказаться от царства, ибо это обидело бы Рим. А когда Рим обижается – хорошему не бывать. Явятся, опять стены разломают, штрафы наложат. Беда. А если я буду на престоле – от Рима бед не жди, потому как это по их воле. Понятно ли излагаю?

Я снова кивнул, отпив для приличия из чаши, и невежливо оттолкнув возникшую было между нами задницу куртизанки. К слову, девка вполне могла оказаться ловкой шпионкой.

– И еще одно. Моя невеста, конечно, развопится, вместе со своей матушкой, но ты должен довести до их сведения: Антигон снюхался с Парфией, предал Рим, поэтому пусть он хоть все золото Иудеи бросит на чеканку своих монет, никто ему царства уже не уступит. Профукал он свое царство. Что же до Аристобула, то он ни много, ни мало, родной сын Антигона – а значит, тоже может быть повязан с парфянами – сиречь запятнан, кроме того, ему всего 10 лет!

И еще, утешь их, что я де, все равно не могу совмещать посты царя и первосвященника, так как не из священнического рода, зато Аристобул будет первосвященником. Маленько подрастет, и обязательно будет.

– Десять лет – не оправдание. Хасмонеи и раньше нарушали правила, например, поставила же себя единовластной царицей Александра Саломея, при которой первосвященником был Гиркан II. Могли бы и на этот раз что-нибудь хитрое измыслить.

– Ну, это ты знаешь, – Ирод задумался, – а официальный Рим, может быть, не знает. Вообще, есть им дело до своих отдаленных провинций. Приказали и точка. С ума я сошел, что ли, отказываться от того, что в руки само идет? А Мариамне скажи, что она по любому теперь моя царица, так что, только свадьбу сыграть…

И еще, при дворе Клеопатры я умнейшего человека встретил, ученого, мудреца. Мы с ним о многом таком говорили, и он обещался писать мне, так что коли мы с тобой с этим делом не справимся, на край он поможет. Обещал!

На следующий день я нашел учителя Люция Грасса Вулпеса и передал через него все необходимые сведения Марциалию Нунне. Пожаловался, что де не мог связаться с ними, находясь по долгу службы в Египте или на Родосе, после чего Старый Лис обещал научить меня, как обнаруживать находящихся в той или иной земле гонцов, пользуясь более широкой сетью. Как будто раньше не мог растолковать!

Договорились встретиться через две недели на месте нашей старой школы, и что же, к бабке не ходи, не прошло и семи дней, как Ирод поднял нас, вновь посадив на лошадей. Не терпелось ему поскорее вступить во владение своим царством. Наивный мальчик, как будто бы царство не в руках у Антигона! Как будто бы Парфия за здорово живешь, отдаст ее. О, горюшко, горюшко! А мне теперь опять без связи. Одно хорошо. Окажись я теперь в Иудее или Идумее, оттуда можно посылать письма привычным методом, через домик фальшивого гончара, получая в ответ от него неизменные ночные вазы.

Глава 36

О том, что Саломею выдали в мое отсутствие за их дядю Иосифа I, я узнал от нее самой, когда золотая сестра Ирода встречала нас вместе со своим мужем, братом Феророй и двоюродным братом Ахиавом на подступах к Иудее, где они, заслышав добрые вести из Рима, необдуманно расположились лагерем. Очень умное решение, под самым носом у парфян. Впрочем…

Главное, что Саломея была жива и здорова. Ее муж, как вскоре я выяснил, пока не собирался становиться помехой, влезая со своими законными претензиями в личную жизнь жены. Тут же Ирод собрал совет, и отправил Антигону послание, в котором сообщал о решении Рима, и требовал, чтобы тот добровольно открыл ворота, впустив законного царя Иудеи.

На следующий день пришел вежливый ответ Антигона, в котором тот не возражал против своего отречения, но желал это сделать лишь в пользу представителя его династии. По смыслу, теперь стоило штурмовать долготерпимые стены Иерусалима, но с нами были всего несколько тысяч воинов, в то время как парфяне сидели за стенами плотно, и покидать теплых насиженных мест не желали. Оставалось ожидать помощи из Рима, и она действительно шла, в лице величайшего из военачальников империи, Вентидия[76], который по дороге на Иудею посчитал делом чести выбить сначала парфян из Сирии.

Вскоре я получил первую, после огромного перерыва почту, от своего начальника Марциалия Нунны. Он писал, будто бы Вентидий оказался своекорыстным сукином сыном, который за взятку, согласился забыть о долге, устранившись от дел, сразу же после победы в Сирии. Ироду же на помощь теперь должен был пойти помощник Вентидия Силон[77], о котором говорили, что в плане получения взяток, он давно уже превзошел даже своего начальника. Следовало спешить к Силону, задобрив его даром, но Ирод отверг мое предложение, велев не путаться у него под ногами, а лучше подыскать для него воинов умеющих лазать по веревкам, он хотел поручить им опасное дело.