Колечко с бирюзой - Валентина Мельникова

Игорь медленно склонился и поцеловал Наташу. Она резко вскинула голову и с испугом посмотрела на него.

— Девочка моя, — прошептал Игорь успокаивающе, — не бойся, я люблю тебя и буду тебя целовать всегда и везде, где мне хочется.

Наташа улыбнулась:

— И мне позволишь целовать тебя всегда, когда мне этого захочется? И не посчитаешь развратной?

— Какая же ты еще дурочка? Запомни, в любви нет ничего запретного, поэтому с сегодняшнего дня я вплотную займусь твоим воспитанием. — Он прижался к ее уху губами. — Давай перейдем на кровать, а то мне твой стол больше напоминает лобное место, чем ложе новобрачных.

Но взвизгивающие от чрезмерных нагрузок пружины не дали им в полной мере повторить урок, и Игорь виновато посмотрел на Наташу, испуганно сжавшуюся под ним:

— Чертово сооружение! Грохочет, как танк по асфальту!

Потемневшие от страсти глаза смотрели на нее с любовью и нежностью.

— Сладкая моя, любимая! — Игорь прильнул к ее губам. Казалось, он хотел вобрать ее в себя всю без остатка, впитать, выпить так жадно и неистово, словно в последний раз в жизни. Он целовал ее припухший рот и все никак не мог утолить жажду, надышаться терпким ароматом ее губ и молодого, разгоряченного любовью тела.

— Игорь, — Наташа накрыла ладонью его губы, — остановись, пожалуйста! Не дай Бог, кто-нибудь войдет сюда!

— Пусть только попробует! — Он отстранился от нее и ласково погладил по обнаженному плечу. — Успокойся и ничего не бойся, пока я с тобой! А я сейчас запру двери, и до завтра никто сюда не вломится! Ты ведь медик и должна знать: мне сейчас противопоказано ограничивать себя в желаниях.

— Смотри, чтобы шов не лопнул от чрезмерного усердия! Как потом с Герасимовым объясняться?

— Проще простого! Честно сознаюсь: от чрезмерного увлечения любовью. Так я закрываю дверь? А то перерыв у нас слишком долгим получается!

— Ты с ума сошел! — притворно рассердилась Наташа. — Немедленно марш в свою постель! — И тихо добавила: — А я и не знала, что так бывает…

— Тебе понравилось? — спросил Игорь внезапно севшим голосом. — Как бы я хотел оказаться с тобой подальше от этого чертова госпиталя, чтобы никто не стоял под дверью, чтобы я мог любить тебя без страха, без оглядки, без спешки и не на этих кошмарных пружинах…

Глава 17

Вечером у Игоря было особенно много посетителей, и Наташа, чтобы не мешать, ушла к Нине Ивановне. Та, как обычно, была довольна ее приходом, но девушка сразу заметила, что ее старшая подруга и начальница словно недоговаривает чего-то, старательно избегая смотреть ей в глаза.

— Нина Ивановна, что происходит? — спросила Наташа, когда та в очередной раз уронила крышку чайника и просыпала сахар мимо чашки.

— А разве не понятно? — Нина Ивановна поджала губы и с обидой посмотрела на Наташу. — Я думала, старая идиотка, что ты мне доверяешь и, хотя бы немного, к моим советам прислушиваешься.

— Так оно и есть! — Наташа растерянно смотрела на нее. — Разве я от вас что-то скрываю?

— Нет, вы только посмотрите на нее! — всплеснула руками Нина Ивановна. — Все отделение, оказывается, уже знает о твоем романе с Карташовым, а я, как последняя дура, узнаю об этом от Лацкарта. Наташка, ты в своем уме? У тебя же через неделю свадьба!

— Свадьбы не будет! Игорь сделал мне предложение, и я выйду замуж за него, потому что люблю его, а не Петра.

Нина Ивановна схватилась за голову:

— Выходит, правда? И как я проглядела, ведь все к этому шло. Я ведь надеялась на тебя, на твое благоразумие! Да и он тоже хорош! В чем еще душа держится, а уже к девке подход нашел! Не зря говорят: у петухов головы прочь летят, а все на кур глядят! Вот же чертова порода!

Наташа, опустив голову, молчала, дожидаясь, когда иссякнет поток обвинений, но потом не выдержала:

— Нина Ивановна, честное слово, мне очень жаль Петра! Но я окончательно поняла, что не смогу с ним жить. А с Игорем у нас серьезно. Он меня тоже любит…

— Петра ты знаешь всю жизнь, а этого Игоря — без году неделя, — перебила ее Нина Ивановна. — Ты видела, какая к нему деваха приходила? Где гарантия, что уже через полгода он не примется искать утех на стороне? А у тебя учеба, а если еще дитя родишь вдобавок?

— А я бы от него и так родила, без печати в паспорте…

— Точно с ума сошла девка! — Нина Ивановна от негодования сунула папиросу в рот не тем концом, чертыхнулась, сломала ее и бросила в пепельницу. Затем уперлась ладонями в столешницу и, словно смертный приговор, огласила: — Сегодня же подашь рапорт Лацкарту, что уходишь с работы по семейным обстоятельствам. А Карташов теперь и сам в состоянии за собой ухаживать, не велик барин! Скучно станет, пусть переходит в общую палату! И не спорь! — Она сердито сверкнула глазами и продолжала: — Поезжай завтра с Петром, но об одном прошу: отложи разговор на пару дней. Время еще терпит, а я пока за твоим лейтенантом понаблюдаю. Послушай, девочка, — Нина Ивановна умоляюще посмотрела на Наташу, — я ведь тебе добра желаю и не хочу, чтобы твоя жизнь разлетелась вдребезги!

Наташа тяжело вздохнула. Разве Нине Ивановне расскажешь, отчего Петр спешит с баней и что завтра предстоит покупка платья и колец, поэтому разговор нельзя откладывать. Получится с Игорем, не получится, но она уже все для себя решила.

Она вернулась в палату перед ужином. Игорь, счастливо улыбаясь, показал ей на столик возле кровати, на котором стояла тарелка с яблоками, а на салфетке лежали несколько пирожных.

— Смотри, что я тут без тебя приготовил. Пирожные совсем свежие. Приятель принес по моей просьбе, специально для тебя. Есть еще кое-что, припрятал на вечер. — С видом заговорщика Игорь приподнял подушку и показал бутылку венгерского вина. — Отметим помолвку, как в лучших домах загнивающего Запада.

— Боюсь, Игорь, что я здесь больше не работаю! — Наташа печально посмотрела на него и отвела руку с протянутым яблоком. — Только что я подала рапорт об уходе. Лацкарт считает, что нет резона держать сиделку при ходячем больном.

— Но я сей же момент стану снова лежачим. — Игорь преувеличенно громко закряхтел и заковылял к кровати. — Ты шутишь или они действительно сошли с ума?

Наташа не ответила, лишь отвернулась, стараясь не показать набежавшие на глаза слезы. Игорь озадаченно помолчал и вдруг решительно направился к двери.

— Сейчас я сам переговорю с этим сыном Авраама. Утром и словечком не обмолвился, старый лис, мог бы и меня спросить, согласен я на такой вариант или нет!

— Игорь, остановись! — окликнула его Наташа. — Лацкарт никогда и ничьего согласия не спрашивает, а поступает так, как считает нужным. Просто он не хочет скандала, потому что наши отношения уже ни для кого не секрет. Представляешь, что о нас говорят, если уже до Лацкарта дошло и он решился принять меры.